Из ворон в страусы и обратно - Анна Яковлева

Нилка моментально впала в панику оттого, что ее платье кому-то не понравилось, рысью проскочила остаток сцены, чуть не кубарем скатилась по ступенькам, как записная соблазнительница – Золушка, – потеряв мокасину, проскочила проход, вывалилась в дверь и попала в объятия Тамары.

– Молодец, молодец, – Тамара ободряюще похлопала Нилку по плечу, – с почином.

В голове у Нилки было гулко от пустоты, срывающимся голосом она бормотала как заведенная:

– Ужас! Какой ужас!

В двери показалась Настя с потерянной мокасиной:

– Держи. Как тебе дефиле?

– Ужасно.

– Все пучком, – не согласилась Тома, – для первого раза просто отлично.

– Правда?

– Говорю же: молодец.

– А кто-то из жюри отвернулся.

– Никто не отвернулся. Наоборот. Приехал еще один член, – с выражением произнесла Тамара.

– Кто это?

– Наш скаут и букер. Селекционер по моделям и агент Вадим Валежанин.* * *

…Жюри удалилось на совещание, а бомондовское, нездешнее «скаут» и «букер» гуляло в сознании, отвлекало и не давало сосредоточься.

Скаут… Кто это? Богочеловек? Вот бы посмотреть одним глазком…

Наверняка в его власти вершить судьбы таких, как Неонила Кива. Вдруг ему понравится ее работа? Вдруг он пристроит ее модельером-закройщиком к какому-нибудь российскому дизайнеру?

К моменту, когда жюри вернулось после совещания, Нилка, казалось, впала в прострацию.

На сцену снова выгребся Сашка Шепелявых, в руке у него был конверт. Над залом повисла нервная тишина.

Неторопливо, как в замедленной съемке, Сашка распечатал конверт, испытывая терпение зала, эффектно извлек листок с текстом, пробежал глазами, одарил зрителей ослепительной улыбкой и, растягивая слова, начал:

– По единодушной оценке жюри… лучшей работой признана работа… работа ученицы третьей группы третьего курса… Неонилы Кива! – в полной тишине завершил маневр ведущий.

Секунду, ровно секунду зал осмысливал известие и только через секунду взорвался ревом.

– Кива! Так держать! Поздравляем! – неслось с галерки.

Оглушенная и ошеломленная Нилка затравленно озиралась по сторонам и не узнавала актовый зал, сокурсников – все стало чужим.

Наконец взгляд вырвал из хаоса знакомое лицо.

– Не тупи, Кива, улыбайся. – Настя встала на носки и чмокнула Нилку в щеку.

– Ага, – кивнула Нилка и улыбнулась жалкой улыбкой.

Почему-то отчаянно хотелось плакать.

Она победила. Ее платье в стиле кантри покорило жюри. Ей одной выставили две «десятки» по двум номинациям – за стиль и качество исполнения. Не бог весть какая, но победа! Сколько их еще будет, таких и более престижных побед…

Двое технарей-третьекурсников внесли в зал швейную машинку, как призового жеребца, с красным бантом на шее.

– Победительнице вручается…

Благодарная публика заглушила конец фразы свистом и аплодисментами.

В этот кульминационный момент Нилка испытала всепоглощающую любовь к окружающему миру и даже пожалела, что облила клеем черное платье для коктейлей, которое смастырила Бабич.

…Гордая до соплей Нилка следовала за машинкой «Зингер» и сопевшим от натуги Ваней Земцовым, который тащил машинку в общагу, когда их догнала Настя Плашко.

– Кива! – издалека заорала Настя. – Тебя Старуха призывает! Сказала – срочно!

Восхитительное чувство эйфории мгновенно слетело с Нилки, в лице медленно проступила зелень. Чертово платье, и зачем только она поддалась желанию отомстить Бабич?

– Вань, – удрученно обратилась Нилка к носильщику, – ты на вахте оставь машинку, я потом заберу.

– Пупок развяжется, – измерил красноречивым взглядом Нилкину фигуру Ваня.

– Кто-нибудь из девчонок поможет, – уныло отмахнулась Нилка, – спасибо за помощь, Вань. А не знаешь зачем? – Это уже относилось к подбежавшей Насте.

– Не, не знаю, – запыхавшись, ответила та.

Теряясь в догадках, Нилка поднялась на второй этаж техникума и остановилась перед дверью кабинета Варенцовой в нерешительности.

Что с нею сделает Старуха? Лишит стипендии? Черт, зачем она только…

Дверь в этот момент ожила и поползла Нилке навстречу, за дверью обнаружилась Н.Н. Загайнова – автор учебника, директор, заслуженный работник.

– Кива? – притормозила автор и директор.

В открывшуюся дверь были видны два стола, составленные буквой «Т», и ряд стульев, плотно придвинутых к столу совещаний. Через спинку одного из стульев была переброшена черная тряпка, в которой Нилка шестым чувством угадала платье Бабич.

Взмокшая от предчувствия, Нилка коротко кивнула:

– Да. – Простым выговором не отделаться. Кажется, ее сейчас повесят на этом недоделанном платье.

– Это я тебя искала. – Загайнова отступила назад, в кабинет, увлекая за собой Нилку. – У меня есть к тебе предложение.

Стараясь дышать через раз, Нилка глухо спросила:

– Какое? – Неужели ей предложат выбрать способ казни?

– Мне нужны способные люди, – явно любуясь собой, заявила заслуженный работник, и Нилка порозовела – не от предложения Загайновой, хотя оно ласкало душу, а от счастья, что вешать ее никто не собирается.

На радостях Нилка тут же представила головокружительную карьеру конструктора одежды в конструкторском бюро автора и директора Н.Н. Загайновой, призы и награды за лучшие разработки лекал.

– Так что давай доучивайся, – чирикала Загайнова, – я тебя с удовольствием возьму в коллектив. Только диплом вытяни на «отлично».

Перспектива заниматься конструированием лекал сделала ручкой: на «отлично» у Неонилы Кива шли только специальность и все, что связано с шитьем. А всякую лабуду, вроде основ философии и права, Нилка считала мусором и старалась не забивать себе голову.

– Постараюсь, – промямлила она.

– Да, ты уж постарайся. Вообще-то к нам серьезный конкурс, но тебя я готова взять без конкурса, только с испытательным сроком. Я думаю, это редкая удача – оказаться в такой фирме, как наша.

– Я тоже так думаю, – соврала Нилка.

– Возьми мою визитку, – засобиралась директриса, – на всякий случай. Ответит секретарь, назовешься, и тебя соединят.

– Спасибо, большое спасибо, – расшаркалась Неонила и, тут же забыв о всесильной Загайновой, припустила на первый этаж, в аудиторию, приспособленную под раздевалку с гримеркой.

…В аудитории, куда перенесли трельяж из холла и где переодевались девушки, стояла деловитая суета, приправленная плотным духом парфюма и пота.

– А зачем он приехал? – Наконец-то у Нилки появилась возможность расспросить Тамару об этом богочеловеке, скауте.

– Кто?

– Вадим Валежанин.

– Этот селекционер-трупоед? Зачем он может приехать? На лица и тела посмотреть. Он числится скаутом одного международного агентства, вот и шустрит. Иногда мне кажется, он не прекращает оценивать девчонок даже в морге.