Красавица из 5 «В» - Ирина Антонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мукомолов сел рядом и участливо сказал:
— Да-а… Понимаю…
Мы надолго замолчали. Я успокоился и взглянул на Петьку. Он катал носком ботинка камешек и следил за воробьями в кустах. Виду него был самый беззаботный.
— Послушай, Петька, а как ты всё успеваешь? Гуляешь во дворе не меньше меня, с уроков вместе сбегаем.
Он посмотрел на меня и широко улыбнулся:
— Ладно, открою тебе тайну. Учись у меня… Только молчи.
— Могила! — заверил я его.
— Главное в учёбе — правильная организация… — начал Петька тоном нашего завуча Алины Борисовны. — Дело в том, что у меня домашние задания выполняет вся семья. Вот тебя родители любят?
— Конечно, — кивнул я.
— Хотят, чтоб ты хорошо учился? — продолжал он.
— Ещё бы! — воскликнул я.
— Так вот, надо определить, кто в чём может тебе помочь. Вот у меня математику делает папа. Он инженер. Мама, библиотекарь, подбирает книжки для сочинений и докладов. И пишет. Ей не трудно, а мне — хорошая оценка. И всем — радость! Английский я скидываю деду на комп, а он бабушке передаёт. У бабули спецшкола была, с английским уклоном. Теперь ясно?
— Ух ты… — протянул я. — Теперь понятно. Везёт тебе!
Домой я шёл в глубокой задумчивости. Кто бы мне мог так помочь? У меня совсем другая ситуация. Отец мой моряк, сейчас в море. Вернётся не скоро. Мама медсестрой работает. Сама рассказывала, что математику в школе терпеть не могла. Дедушка с бабушкой в другом городе живут, да и компьютера себе не завели. Не нужен, говорят.
И тут меня осенило: дядя Валера! Дядя Валера, мамин брат, работает в Институте физики. Вот ему моя математика — как орешки перещёлкать.
Дома я немедленно отправил дяде электронное письмо с горячей просьбой и кучей грустных и рыдающих смайликов.
«Присылай!» — пришёл ответ. Я с лёгкой душой скинул ему моё безразмерное задание по математике. И стал ждать готовых решений.
На следующем уроке я сдал полностью выполненное задание, тщательно переписанное с распечатки.
— Ну как? — подмигнул мне Мукомолов. — Организовал процесс?
— Порядок, — шепнул я ему, направляясь на своё место.
Тем временем учительница открыла мою тетрадку и стала перелистывать страницы. Вдруг она громко воскликнула:
— Фёдор Мурашков! Что ты тут нагородил?
— Ответы-то сошлись, Лилия Леоновна… — пролепетал я, похолодев.
— Да, но у нас тут школа, а не институт. Мы этого не проходили! Придётся переписать! — и обратилась к Пете:
— Мукомолов! Выйди к доске и объясни Феде, как нужно решать.
Петька побледнел, встал и медленно подошёл к доске. Взял мел и надолго задумался…
До каникул оставалось шесть дней.
Контрольная
В начале сентября математичка предупредила, что через день у нас будет контрольная работа.
— Хочу посмотреть, что вы помните с прошлого года! — заключила она.
Я сразу вспомнил свои прошлогодние страдания и приуныл. Не хотелось начинать новый учебный год с плохой отметки.
Петя Мукомолов понял меня без слов (не зря мы дружим с детского сада!):
— Не дрейфь, Федя! Спишешь!
— У кого? У тебя, что ли? — съязвил я.
— А что? Я летом, между прочим, занимался математикой… неделю… — обиделся он. — Ну не хочешь, не надо! У Ленки Смирновой спиши. Она же отличница!
Я посмотрел на прямую спину Смирновой, на золотые завитки её волос, в которых как будто запутался лучик солнца, и засомневался:
— Да она воображала и ботанка! Не даст списать! И вообще, с ней вредина Рябушкина сидит.
— Что ты так плохо о людях думаешь? Я поговорю с ними!
После большой перемены Петька с довольным видом шепнул мне:
— Договорился! Рябушкина поменяется с тобой местами за два дежурства по классу! И Ленка совсем не против! А ты сомневался…
Перед контрольной по математике я бухнулся на стул рядом со Смирновой.
— Привет… — буркнул я. — Спасибо, что согласилась!
— Пожалуйста, — пожала плечами Ленка. — Мне не жалко. Только не пропусти ничего!
Тут вошла учительница и, оглядев класс, остановилась на мне:
— Мурашков! Почему не на своём месте?
— Так они дружат теперь, Лилия Леоновна! — сразу подал голос Петька.
Я покраснел и уронил ручку под парту.
— Ах так? Тогда сиди! — улыбнулась математичка и застучала мелом по доске.
Я подписал свой листок и покосился в сторону Смирновой. Она уже что-то строчила. «Во даёт!» — подумал я с завистью и оглянулся на Мукомолова. Петька с Рябушкиной тоже усердно писали. Весь класс работал! Мне стало не по себе! Пора было действовать! Я легонько толкнул соседку в бок и прошептал:
— Мне не видно!
Ленка скосила на меня свой голубой глаз и сдвинула руку с контрольной работы.
Тут, к моему счастью (или несчастью), у Лилии Леоновны забулькал телефон. Учительница извинилась перед нами:
— Простите, очень важный звонок! — и отошла к окну поговорить.
Момент был самый подходящий, и я стал быстро списывать у Смирновой всё подряд. «Только бы ничего не пропустить!» — крутилась и крутилась мысль в голове. В конце урока я с замиранием сердца сдал листок.
На следующий день объявили оценки. «Отлично» было как всегда у Смирновой. Петька с Ритой Рябушкиной ухитрились выполнить работу хорошо. И теперь Мукомолов с торжествующим видом сидел рядом со мной и улыбался во весь рот. Я тоже предвкушал победу.
— Фёдор Мурашков не перестаёт меня удивлять! — вдруг сказала Лилия Леоновна. — Как подружился со Смирновой, так даже на своей работе написал её имя, фамилию …вместе с решением! Ставлю пока точку.
В классе зашумели, захихикали, все стали поворачиваться ко мне. Мукомолов же сделал страшные глаза и прошипел мне в ухо:
— Ты что, даже списать нормально не смог?!
Лена тоже повернулась ко мне. Она не смеялась, а лишь прижала ладонь ко лбу. Лицо у неё было грустное. Я готов был провалиться сквозь землю. И тут я дал себе слово никогда больше не списывать. Но сначала надо как-то решить мою проблему с математикой.
После уроков Смирнова и Рябушкина догнали нас с Петькой.
Ритка сказала:
— Не надо мне твоих дежурств по классу! Лучше математику учи!
Некоторое время мы шли в сторону дома молча, шурша опавшими листьями. Потом Лена предложила:
— Федя, давай я помогу тебе с математикой! Это не так трудно, как ты думаешь. Мы с Ритой целый год делали уроки вместе, и теперь она сама написала контрольную. Хорошо?
— Хорошо, — согласился я, и будто гора с плеч свалилась. Стало легко-легко на душе. Я покосился на Петьку. Вот с ним всё было ясно!
Геракл и Орлик
— Пока, Гера! До встречи в августе! Жаль, что ты не с нами! — сказал мне на прощание Вовка. И с грустью ответил:
— Ты же знаешь, у нас в семье традиция: сначала в деревню, потом в спортивный лагерь. Увидимся!
— Держись, Геракл! — засмеялся друг, а его сестра Лера шутливо добавила:
— Желаем совершить новые подвиги!
Это она намекала на мифы Древней Греции, которые мы проходили в школе в этом году.
Когда читали про двенадцать подвигов Геракла, все сразу вспомнили, что в классном журнале я записан как Геракл. Пришлось в который раз рассказывать, что мой папа очень увлекался историей Древней Греции. Вот и назвал меня Гераклом.
На другой день родители отправили меня в деревню.
На остановке в центре села меня ждал дядя Антон на телеге. Он очень любил лошадей и держал у себя коня Орлика. Для работы у дяди был трактор.
— Герка! Как ты вырос! — дядя Антон с улыбкой похлопал меня по плечу.
По дороге на хутор он дал мне вожжи:
— Держи! Думаю, справишься!
— Что я, зря на борьбу хожу? Я же Геракл! — ответил я и громко закричал на Орлика: — Пошёл! Пошёл!
Конь действительно пошёл. Даже не пошёл, а поплёлся. На мои слова он никак не реагировал. Напрасно я тряс вожжами и кричал:
— Быстрее, Орлик!
Дядя Антон посмеивался:
— Конь-то с норовом, Гера! К нему подход нужен, а иногда и хворостинка.
Наконец Орлик потихоньку побежал. Я был на седьмом небе от счастья.
Наутро мы с дядей Антоном поехали в центр. Дядя Антон зашёл на почту.
Я сидел на телеге и размышлял, как бы мне этим летом устроить скачки. «Надо научиться правильно погонять лошадь», — решил я.
Взгляд мой упал на густой кустарник. Я, не откладывая, слез с телеги, положил вожжи на землю и пошёл ломать подходящую ветку.
Отломив, развернулся и, помахивая хворостиной, побежал к телеге.
Орлик оглянулся на меня и резво рванул с места.
— Стой! Орлик, стой! — закричал я и бросился вдогонку Я бежал и размахивал веткой, как флагом, а Орлик всё прибавлял ходу. Редкие прохожие смеялись. А мне было совсем не до смеха.
