Девушка из кошмаров - Кендари Блэйк

- Прости, что?

- Извини, - я колеблюсь, хотя не стоит этого делать. Он же все-таки первый, кому я позвонил ии именно для того, чтобы поговорить о случившемся. Я всего лишь хочу еще раз убедиться, что Анна ушла и больше не вернется. Поэтому пусть подтвердит мои доводы один надежный источник из Великобритании.

- Ты когда-нибудь слышал, чтобы мертвый возвращался назад в наш мир? – в конце концов, спрашиваю я.

Гидеон должным образом задумывается.

– Никогда, - отвечает он. – Это просто невозможно. Но, во всяком случае, нельзя откидывать теорию вероятности.

Я жмурюсь. С каких это пор мы стали допускать немыслимое?

– Но если я вытащил их из одной плоскости и поместил в другую, используя атаме, смог бы я таким образом вернуть их сюда, назад?

На этот раз он задумывается чуть дольше, скорее всего, не принимая мои слова всерьез. Если бы было наоборот, я бы услышал, как он переставляет лестницу или перелистывает, шурша пальцами, страницы книг. – Ну же, я имею в виду, что ничего такого не выдумал. Возможно, я это делал раз, два или три, но…

- Боюсь, что это больше похоже на число пи, - он глубоко вдыхает. – Я догадываюсь, что ты имеешь в виду, но это просто невозможно. Мы не могли ее таким образом вернуть назад.

Я сжимаю глаза.

– А если она действительно вернулась?

Когда он спрашивает, в его голосе слышится беспокойство:

– Что ты имеешь в виду?

Своим смехом я надеюсь разрядить накаленную обстановку, поэтому растягиваю рот в улыбке.

– Точно не знаю. Я же не для того позвонил, чтобы шокировать тебя. Я просто…считаю, я просто немного думаю о ней.

Он вздыхает.

– И никто тебе не запрещает этого. Она была удивительной. Но сейчас она там, где ей и следует находиться. Послушай меня, Тесей, - говорит он, и я почти ощущаю, как он сжимает мои плечи, - попытайся смириться и отпустить ее.

- Знаю, - так и поступлю. Часть меня желает рассказать ему о том, как мое атаме ощутило вибрацию, что я почувствовал, когда увидел ее. Но он прав, и расскажи ему об этом, в его глазах я выглядел бы полным безумцем.

- Послушай, не беспокойся обо мне, хорошо? – говорю я, поднимаясь. – Проклятье, - ворчу я, чувствуя влагу на задних карманах джинсов.

- Что? – заинтересованно спрашивает Гидеон.

- О, ничего. Теперь у меня на заднице большое мокрое пятно оттого, что я сидел под деревом. Клянусь, в этом месте земля никогда не высохнет.

Он улыбается, и мы отключаемся. Когда я направляюсь назад в школьное здание, Дэн Хил хлопает меня по руке.

- Эй, - говорит он. – Ты вчера писал конспект по истории? Могу я одолжить его, пока буду зависать в читалке?

- Думаю, да, - немного удивленно отвечаю я.

- Спасибо, старина. Знаешь, обычно я беру их у одной из девчонок, - на худющем лице расползается широкая улыбка, - но у меня уровень С, и, если мне не изменяет память, на последнем тесте ты получил наивысший бал.

- Да, - снова отвечаю я. Я действительно получил самый высокий бал. К крайнему моему удивлению и радости моей матери.

- Круто. Эй, я слышал, с тобой произошел один инцидент в торговом центре.

- Я увидел одно платье, которое хотела себе Кармел, поэтому показал его Томасу Сабиену, - я пожимаю плечами. – В этой школе люди так много выдумывают всякого дерьма.

- Да, - соглашается он. – Так я и думал. До встречи, мужик.

Он отдаляется от меня в другом направлении. Кажется, Дэн довольно-таки прикольный. Если мне повезет, он расскажет о моем алиби другим парням. Хотя вряд ли. Мои слова тут же опровергнут в нижней колонке газеты. Правда или нет, но эта скучная история потерпит неудачу. Так всегда происходит.

- Как тебе может не нравиться подогретая пицца с чесноком и курицей? – спрашивает Кармел, пока пытается дозвониться, чтобы сделать заказ. – Ты серьезно? Только с грибами и двойной порцией сыра?

- И помидорами, - добавляет Томас.

- Просто обыкновенными порезанными помидорами? – на меня с недоверием смотрит Кармел. – Это же противоестественно.

- Я тоже так считаю, - соглашаюсь я, роясь в холодильнике, чтобы достать банки содовой. Сейчас мы отдыхаем у меня дома, просматривая фильмы через Нетфликс [15]. Это была идея Кармел, собраться вместе и немного расслабиться, а не для того, чтобы оградить меня от общества.

- Кармел, возможно, таким образом, Томас пытается выглядеть джентльменом, - говорит моя мама, проходя мимо, чтобы долить себе охлажденного чая. – Чтобы не пахнуть рядом с тобой чесноком.

- Вот отстой, - говорю я, а Томас улыбается. Теперь настала очередь покраснеть Кармел.

Моя мама улыбается.

– Если вы закажете каждый для себя, то я разделю один с помидорами для Томаса, а другие – для тебя и Каса.

- Хорошо, но когда ее доставят. Вы тоже закажите с курицей, - настаивает она, пока наши головы устремлены в сторону гостиной, наблюдая за Клиникой [16] и ожидая, когда привезут пиццу, чтобы приступить к просмотру фильма. Едва мы присели, как Кармел резко подрывается и читает сообщение по телефону, сильно сжимая его пальцами.

- Что там? – спрашивает Томас.

- Что-то вроде вопросов насчет годовых экзаменов и вечеринки.

Она направляется к крыльцу.

– Я сказала Нэту и Аманде, что все им четко разъясню, если фильм не затянется на слишком долгое время. Сейчас вернусь.

После того как закрывается дверь, я пихаю Томаса.

- Тебя не волнует, что она вот так берет и уходит?

- Что ты имеешь в виду?

- Ну, - начинаю я, не зная как продолжить дальше. Думаю то, что время от времени Кармел пыталась помочь мне подружиться с ее друзьями, никоим образом не касалось Томаса. Полагаю, он беспокоится об этом, но не знаю, как тактично подойти к этому вопросу. И к чему, черт возьми, она еще готовится? Я вот уже сдал почти все предметы кроме одного. На протяжении последних нескольких дней занятий учителям действительно нравится нагружать нас. Не то, чтобы я жалуюсь, но все же.

– Ты ж ее парень, - наконец, не подумав, ляпаю я. – Не должна ли она брать тебя с собой и знакомить со своими друзьями?

Не так я хотел выразиться, но он, кажется, не только не обиделся, но и не удивился. Вместо этого он просто широко улыбается.

– В принципе, я не знаю, кто мы друг другу, - тихо отвечает он. – Но знаю точно, что как обычная пара не будем себя вести. Мы разные.

- Разные, - бормочу я, хотя на его лице замечаю мечтательное выражение. – Каждый из нас старается быть не похожим на остальных. Тебе никогда не приходило в голову, что «одинаковый» по какой-то причине считается классическим высказыванием?

- Слишком умная речь для того, у кого девушка умерла в 1958 году, ты не находишь? – отвечает Томас, скрываясь от моего взгляда за глотком содовой.