Великолепный - Джилл Барнет

Вдоль стен теперь стояла массивная грубая мебель – дело заскорузлых рук сельского столяра. В замке почти ничего не осталось из того, что принадлежало ее семье: никаких гобеленов, никаких пушистых ковров, никаких тонких льняных простыней или подушек, набитых гусиным пухом. Ложе из прочного дерева с сеткой из толстых веревок и набитым колючим сеном мешком – вот что находилось теперь в ее комнате. Поверх было накинуто черное шерстяное одеяло, которое вызывало на коже зуд даже после того, как из него вывели блох.

Когда Клио приехала, Камроуз встретил ее мерзостью запустения. Воробьи и голуби вили гнезда на подоконниках, свободно летали по всему замку, а полы были покрыты слоем помета и грязи. Ей и нескольким служанкам понадобился не один день, чтобы все это вычистить.

В жизни женщины, в сущности, было не так уж много того, чем она могла бы гордиться. Своими детьми, если повезет – мужем и, конечно, домом. Ради всех женщин, живших здесь до нее, Клио мечтала вернуть замку прежний вид, сделать его уютным. Не все получалось, как ей хотелось, но она тем не менее оставила за собой свои прежние покои и погрузилась с головой в простые ежедневные хлопоты, ожидая приезда суженого. Клио пыталась отогнать страх, охватывающий ее всякий раз при мысли о том, что она должна встретиться лицом к лицу с человеком, которого называли Красный Лев. Это прозвище мало соответствовало образу вежливого, доброго и мягкого сердцем человека...

Однако как она ни старалась отделаться от этих страхов, они вечно присутствовали в ее мыслях, обретая вполне зримые и реальные образы. Иногда эти образы являлись ей по ночам, так что она не раз просыпалась в холодном поту. Но как, скажите, можно было обо всем этом не думать, когда вся ее жизнь находилась в руках совершенно незнакомого ей человека?!

После долгих раздумий Клио решила, что, как бы то ни было, следует встретить его с достоинством, памятуя о своем положении знатной дамы. Другими словами, она решила вести себя так, как это было заведено среди придворных дам при дворе королевы. Что бы там ни думал этот человек, она продемонстрирует ему все свои лучшие женские качества, которыми он так грубо пренебрегал, заставляя дожидаться его в течение шести лет!

Приложив палец к полураскрытым губам, занавесив глаза длинными ресницами, Клио пыталась оживить в памяти образы изящных заносчивых красавиц, виденных ею при дворе королевы. Сосредоточившись и настроившись соответствующим образом, она гордо вскинула подбородок и придала себе самоуверенный и немного высокомерный вид. Затем она плавно заскользила по полу, стараясь двигаться изящно и грациозно, как плывущий по озерной глади лебедь. Остановившись, она двумя пальчиками приподняла украшенное вышивками платье, наклонила головку и мило улыбнулась:

– Добро пожаловать, сэр рыцарь.

Клио склонилась в реверансе, выпрямилась и в задумчивости подперла пальцем щеку.

– Нет, не так это делается, – пробормотала она, сдвинув брови. Затем вернулась в исходную позицию, распрямила плечи и вытянула руку, такую по-женски хрупкую и изящную, повторяя сцену встречи.

– Сэр Меррик, для меня большая честь приветствовать столь славного рыцаря.

Она снова опустилась в реверансе, затем грациозно вскинула голову.

– Вы должны поведать нам, сэр, чем вы были заняты все эти шесть лет. Отрубанием голов? – Она провела рукой по шее, как бы отсекая себе голову, и, высунув язык, одарила невидимого собеседника шаловливой гримасой. – Или, может быть, вы варили сарацин в кипящем масле?

Клио приподняла стоявший у окна кувшин и пролила немного воды на подоконник, словно поливая кипящим маслом спину несчастного последователя Ислама. После этого она залилась злорадным смехом, сцепила руки высоко над головой, словно зажав в них воображаемое оружие, и принялась размахивать им, придав лицу зверское выражение.

– А может, вы просто рубили неверных в капусту тяжелым боевым топором?

Вернувшись в позу, полную изящества, она обратилась лицом к подпиравшему своды столбу и приятно улыбнулась.

– Ах, вот как? Вы утверждаете, что колотили их по головам булавой? С шипами? Как увлекательно! Я, конечно же, ничего подобного никогда не видела.

Внезапно Клио напустила налицо выражение, какое бывает в ярмарочный день у сельского идиота.

– Какой вы красивый, сэр рыцарь! Наконец-то я сподобилась увидеть ваши замечательные могучие мускулы. Это поистине поразительное зрелище! Хотелось бы мне их коснуться... Только вам придется опуститься на колени, иначе я не смогу дотянуться до ваших плеч – и тупой башки, которая, как я понимаю, тоже своего рода мускул... О, простите, я не хотела обидеть вас, сэр! Будьте снисходительны к слабой женщине, годной только на то, чтобы выйти замуж, а потом, пригорюнившись у окошка, дожидаться возвращения своего мужа из бесконечных походов.

Клио тяжело, с надрывом вздохнула и прижала руки к груди.

– Ждать мужчину – это такое тяжкое испытание! Ответьте, сэр рыцарь, когда же вы, наконец, соизволите прибыть сюда и взять меня в жены? Надеюсь, это произойдет раньше, чем я выйду из детородного возраста? – Она умоляюще воззрилась на подпиравший потолок столб. Затем кивнула, подняла указательный палец высоко вверх, как будто обращаясь к многолюдному собранию.

– О, прошу вас, поторопитесь! У мужчины ведь должен быть наследник, не так ли? И вас, разумеется, устроит только мальчик... А что, интересно, вы сделаете с нашими дочерьми? Без колебаний будете выбрасывать бесполезные создания в ров, пока не родится сын, из которого вы воспитаете такого же бесчувственного и невоспитанного чурбана, как вы сами?

Клио поднесла руку к щеке с притворным беспокойством.

– О, любезный супруг, я совсем забыла! Как это глупо с моей стороны. Конечно же, вы не оставите нашего сына дома, а отошлете его к какому-нибудь другому грубому чурбану, чтобы мальчик никогда не узнал материнской ласки. Потому что мать, несомненно, превратит его в сопливого труса, и из него уж никак не получится настоящего мужчины. Ведь мы, женщины, хороши лишь для того, чтобы рожать детей и ублажать в постели мужа!

Клио закружилась на цыпочках, придерживая свое платье, как будто это был придворный наряд из бархата, затем присела в глубоком реверансе – и в ту же минуту услышала аплодисменты. Громкие аплодисменты.

Клио вскочила и повернулась так резко, что в одном из светильников замерцало и погасло пламя.

Два высоких рыцаря стояли у входа в ее покои. Один из них подпирал плечом дверной косяк и хохотал. Другой же выглядел так, будто отродясь не смеялся.

Клио застыла на месте, словно ноги ее внезапно налились свинцом. Она переводила взгляд с одного незнакомца на другого и наконец остановила его на симпатичном весельчаке с рыжими волосами, который, продолжая громко хохотать, приблизился к ней.