Серенада Ностальгии - Нобору Ямагути

Нуу, если это — не сон, то не было причин, чтобы Луиза и Сиеста были одеты в униформу школы, которую я посещал в Японии на Земле, и чтобы Табита в костюме стюардессы сближалась со мной. Однако, такое, что я вижу подобные сны…

— До такой степени сильное желание иметь успех у женского пола? Я… — слегка смутившись, он содрогнулся. После того, как тело Сайто некоторое время судорожно подергивалось, он забеспокоился: "Надеюсь, что никто не мог видеть нынешнего меня?" — и огляделся вокруг.

— Ох.

У него имелись внимательные зрители.

То, что бросилось Сайто в глаза, были лица детей, уставившихся на него самого.

Это были различные лица: большие и маленькие, мальчишечьи и девчоночьи — все вперемешку. Также были всевозможные цвета волос: золотистые волосы, ребенок с рыжими волосами… черные волосы. С заметной озабоченностью на лицах дети пристально уставились на подозрительное поведение незнакомца: как он, проснувшись, беспокойно подергивался всем телом, как у него покраснело лицо, как он с облегчением вздохнул. Хотя одежда на этих детях была испачкана, их глаза бодро сверкали.

Один мальчик с волосами золотистого цвета, наклонившись над Сайто, пристально вглядывался в его лицо.

— Слушай… ты видел меня сейчас? — когда фамильяр спросил это, лицо мальчика искривилось от ужаса.

— Это — странный человек! Подозрительный человек! — выкрикивая подобные фразы, маленький наблюдатель бросился бежать.

— Э-эй… это — недоразумение, недоразумение!

— Странный человек! Человек, к которому опасно приближаться!

Остальные тоже бросились следом.

— По-подождите! Я нисколечко не странный!

Однако дети, у которых такое оправдание Сайто не нашло отклика, стремглав выскочили из комнаты.

— Что же это… они. Я всего лишь злился, поскольку был слегка смущен по поводу своего сна, не так ли…? Однако, где это я?

Сайто осмотрел комнату, в которой находился.

Это было небольшое помещение. Сбоку от кровати — одно окно, в противоположной стене — дверь. В центре комнаты был установлен маленький круглый стол, а к нему были придвинуты два деревянных стула.

Кровать, на которой спал Сайто, была грубая, однако чистая. На белоснежных простынях было уложено мягкое одеяло.

— Какая-нибудь гостиница…? Полагаю, не более того. Я получил тяжелые ранения…

Нервничая, он уставился на свое тело. Его там и тут покрывали повязки. Затем он наконец-то ясно и отчетливо вспомнил ожесточенное сражение, которое загнало его на грань смерти.

Точно.

Я… чтобы дать Луизе и всем нашим возможность сбежать, в одиночку противостоял семидесятитысячной армии. Это было жестокое сражение, при одном только воспоминании о котором тело трепещет.

После того, как я вклинился в авангард того огромного войска, по совету Дерфлингера я беспрестанно выбирал в качестве целей волшебников-командиров.

И все шло хорошо, ведь я расправился с изрядным числом магов, однако я подвергался множеству магических атак, и сознание начало меня покидать. Уже ослабевая, я заметил окруженного рыцарями волшебника, который напоминал генерала, и атаковал их.

И в этом месте память обрывается, однако…

— …Во всяком случае, по-видимому, я спасся, — пробормотал Сайто голосом, в котором, похоже, ощущалось облегчение и какая-то вялость.

Одновременно с пришедшим спокойствием внутри заворочалось подозрение.

Его поражали заколдованные стрелы и сгустки пламени, а этого было более чем достаточно, и, несмотря на это, не выглядело так, словно он настолько серьезно ранен. Мальчик запомнил, что на кратчайшей от него дистанции взорвалась огненная сфера, и его левая рука стала напоминать обугленную деревяшку. И это еще не все. Из его тела в такой мере, что он мог это чувствовать, ужасно текла кровь. Зияющая рана в животе. Ощущение того, что сломанные ребра прорвали несколько внутренних органов. Иначе говоря, то были смертельные раны.

И все же, если взглянуть сейчас на мое тело…

До такой степени ужасный ожог на левой руке исчез, и свежая розовая кожа проглядывала через щели в повязках. Похоже, раны по всему телу на данный момент затягивались.

Сайто в недоумении склонил голову набок.

Собственно говоря, что же произошло с моим телом?

— Нуу, это — мир, в котором полно волшебников, поэтому, что бы ни произошло, загадочного в этом нет, ведь так…? — пробормотал себе Сайто в присущей ему оптимистической манере.

В следующий момент он спохватился, что неясная проблема "Я спасся" — это еще не все. Когда он с облегчением успокоился, то вспомнил много других вещей.

Именно, с моим телом все так и обстоит, однако есть и другие важные вещи, не так ли?

То, что я атаковал огромную семидесятитысячную армию — это чудесно, и все же…

В действительности, я сумел заставить вражеское войско впасть в панику?

Я выиграл время, чтобы союзники эвакуировались?

Смогли Луиза и все остальные благополучно убежать?

— Хмм… как обстоят дела? Я беспокоюсь. Ага, спросить у Дерфа, что ли?

Сайто рыская глазами вокруг, искал Дерфлингер.

Однако нигде в комнате разумного меча не обнаружилось. "Разыскав его, я хочу спросить, что с того момента случилось", — размышляя об этом, Сайто попытался встать, однако…

— Больно!

Из его горла вырвался крик, словно у агонизирующей лягушки.

Острая боль, словно при судорогах, пронзила его бока, ноги, руки, лодыжки и шею. От боли, которая, казалось, обволакивала каждую клетку его тела, у Сайто в глазах замелькали мушки. Его жизнь была спасена, тем не менее, похоже, ужасные раны никуда не делись.

То жестокое сражение, которое с момента пробуждения и до сих пор ощущалось, словно часть сновидения, внезапно получило реальные очертания, и мальчика затрясло. Он начал сильно дрожать. Сайто попытался подавить это, однако дрожь не прекращалась.

Один неверный шаг — и я бы погиб, наверняка я вырвался из лап смерти[4].

Хочу полежать на кровати, пока эта дрожь не утихнет.

— И все же… не мог же я спать.

Я должен кого-нибудь увидеть.

Он хотел точно знать, принесли ли пользу его действия, совершенные с риском для жизни, или нет.

Поэтому он пытался встать много раз.

Когда он, выкрикивая: "Больно! Ай-ай!" — по-разному пробовал, каким же образом он сможет встать так, чтобы его не пронзила боль…

— Тебе все еще нельзя двигаться.