Кольцо нибелунгов - Вольфганг Хольбайн

Зигфрида раздражала странная манера незнакомца, который все время почему-то говорил о нем в третьем лице.

— Но это легко доказать, — насмешливо произнес мальчик.

Не задумываясь ни секунды, Брюнгар воткнул копье глубоко в землю.

— Ну что ж, нужно предоставить ему такую возможность. Сражайся!

На это Зигфрид как-то не рассчитывал. Большинство мальчишек в деревне избегали драк с ним, ведь он был сильнее всех. Несмотря на свой дикий характер, Зигфриду еще никогда не приходилось драться по-настоящему. Он неуверенно шагнул вперед. Брюнгар чуть отступил. Зигфрид продолжил наступление, но незнакомый воин старался держать дистанцию. Они сделали еще пару шагов, и Зигфрид начал терять терпение. Что же это за борьба?

— Ты что, хочешь сбежать? — спросил он. В его голосе одновременно звучали ирония и надежда.

— Он хотел этой битвы — пусть возьмет ее себе, — прорычал Брюнгар.

Зигфрид все понял и резко прыгнул вперед, так что его противник даже не успел закончить фразу. Мальчик вытянул обе руки, чтобы схватить этого странного человека, напавшего на него в лесу.

Брюнгар молниеносно отпрыгнул вправо, схватил Зигфрида за левое запястье и резко крутанул его. Мальчик еще никогда не чувствовал такой боли. Все переломы костей, с которыми ему приходилось сталкиваться в детстве, казались укусом комара по сравнению с этой болью. В его предплечье будто вонзился кинжал, достав до самой кости. Зигфрид закричал, и его тело, чтобы уменьшить боль, непроизвольно повторило движение противника. Мальчик повернулся и успел заметить, как Брюнгар взмахнул левой рукой, но не сумел уклониться. Вся сила, которую он попытался вложить в свою атаку, рассыпалась на мелкие осколки, когда Брюнгар ударил его в подбородок. Несмотря на подростковый возраст, тело Зигфрида было крепким, и, тем не менее, он перевернулся в воздухе и упал на землю.

Брюнгар при этом не выпустил запястье Зигфрида, и по громкому хрусту стало понятно, что он сломал ему руку. Лежа лицом на влажной земле, Зигфрид даже не вскрикнул. Наконец Брюнгар отпустил руку побежденного и перевернул его тело на спину. Зигфрид застонал.

— Я советую ему и дальше прятаться в лесу, — прошептал Брюнгар и склонился над ним. — Неосмотрительный воин и глупый мальчишка! Так можно быстро распрощаться с жизнью.

Зигфрид попытался что-то сказать, но лишь выплюнул комок земли.

Брюнгар наклонился немного ниже.

— Что я слышу… великий воин?

Только этого Зигфрид и ждал. Он нанес противнику удар здоровой рукой, крепко обхватил тело и руки Брюнгара и, притянув его к себе, изо всех сил ударил головой по его черепу. Брюнгар, сбитый с толку неожиданной атакой, беспомощно закачался и попытался достать рукой копье, торчавшее в земле.

Подтянув ноги, Зигфрид изо всех сил, которые у него остались, обхватил ими Брюнгара и сдавил ему бедра. В глазах у мальчика потемнело, а боль от бесполезной левой руки высасывала силу. Но все же он был полон решимости не отступать. Зигфрид скрестил ноги за спиной Брюнгара, чтобы усилить давление на живот противника.

Со стороны казалось, что их тела, прижатые друг к другу, готовы были слиться в единое целое. Брюнгар застонал от боли. Зигфрид почувствовал теплое дыхание противника на своем лице.

— В… этом лесу… мальчишка… не боится воина! — запинаясь, пробормотал Брюнгар и попытался ударить Зигфрида головой. Но в этот миг с него свалился кожаный шлем.

Вывалившиеся из-под шлема длинные черные волосы упали Зигфриду на лицо, и в этом не было ничего удивительного. Поражало другое — волосы мужчины не были грубыми и нечесаными. Наоборот, они казались гладкими и нежными.

На мгновение Зигфрид смежил веки, пытаясь унять боль в голове. Когда он открыл глаза, ему с трудом удалось сфокусировать взгляд на лице противника. Наконец глаза, нос, рот и черные волосы Брюнгара сложились в одну картинку. В одно лицо. Это не было лицо северного воина. Это даже не было лицо мужчины. Над ним склонилась девушка! Зигфрид вдруг подумал, что его околдовали, что у него помутился рассудок.

Брюнгар попытался вырваться из хватки Зигфрида, но правая рука сжимала его, словно железная, да и ноги не желали отпускать противника.

— Так ты… — простонал Зигфрид от боли.

Бледное лицо Брюнгара с темными бровями и угольно-черными глазами было так близко от него, что Зигфрид почти касался губами его губ.

— Брюнгильда, — прошипел воин, оказавшийся девушкой.

И тут она укусила его за щеку. Боль была настолько сильной, что Зигфрид отпустил ее, и Брюнгильде удалось высвободиться из его хватки. Все произошло слишком быстро, поэтому Зигфрид не успел среагировать. Она вцепилась левой рукой в левую руку Зигфрида и легко подняла ее, а правой еще раз сжала его переломанное запястье.

Зигфрид закричал во второй раз. Так громко он еще никогда в жизни не кричал. К своему стыду, мальчик почувствовал, что его ноги ослабли и он ничего не может с собой поделать. Брюнгильда резко вскочила. Через пару секунд девушка перевела дыхание и, протянув руку, взяла копье. Зигфриду показалось, что она собралась уходить.

Ворон что-то прокаркал с ветви, и Брюнгильда, наклонив голову, прислушалась. Потом она повернулась к Зигфриду и подала ему руку. — Ему нужно встать.

Зигфриду совершенно не хотелось, чтобы ему помогала девчонка, но сейчас у него не было выбора. В голове стучало, левым запястьем невозможно было пошевелить, и каждый мускул в теле горел, как от огня. Он даже подумал о том, что лучше уж остаться лежать на земле или попытаться снова перекатиться в ручей.

Когда он взялся за протянутую ему руку, Брюнгильда с поразительной легкостью поставила его на ноги. Зигфрид смотрел в глаза воительнице, которая одержала над ним полную победу. И вновь их лица оказались близко друг от друга, но на этот раз никто из них не хотел прерывать эту близость.

В Зигфриде разгорелось новое, еще не изведанное им чувство. Поражение унизило мальчика, но это незнакомое чувство было сильнее. Ему хотелось вдохнуть в себя запах Брюнгильды, но он боялся, что она заметит это и начнет смеяться над ним. Вместо этого Зигфрид неотрывно смотрел на нее.

Уже стемнело, но Брюнгильда, казалось, светилась в сиянии луны. Белая, как слоновая кость, кожа девушки напоминала о том, что на ее родине не так уж много солнечных дней. Тем отчетливее выделялись на белом фоне черные глаза и черные волосы. У нее были высокие скулы и слегка раскосые глаза. Глаза кошки. Это было гордое лицо, лицо представительницы благородного рода. И эта печать благородства подействовала на Зигфрида сильнее, чем красота, которая проходит с годами.