Певец Волги Д. В. Садовников - Дмитрий Николаевич Садовников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не сладко житье ей с немилым вдвоем
И кажутся долгими ночи…
Тоскует она о селеньи родном;
Молчит, закрывая цветным рукавом
От слез потемневшие очи.
Не может к своим она весточки дать
В село, где крушатся не мало
О ней и жених, и родимая мать…
«Бежать, — она думает, — надо бежать
Скорее, во что бы ни стало!»
Неделя проходит — она уж не та;
Тоску на веселье сменила —
Светлей стали очи, приветней уста.
Глядит атаман, — и ее красота
Его в свой черед полонила.
Бегут для него незаметно часы —
Он с ней остается подолгу;
Для ласковых слов ненаглядной красы,
Для светлых очей и тяжелой косы
Забыл он кормилицу Волгу.
«Скажи, красота, у меня ль не житье?
Моя ль не завидная доля?
Спасибо — забыла ты горе свое,
Люби атамана: все будет твое,
Во всем тебе полная воля!
Смотри, — говорит он, взводя на курган, —
Вон, видишь, белеют в тумане
Суда? То богатый идет караван —
С низо́вых местов, из полуденных стран,
Везут мне обильные дани.
Наденешь другой, побогаче наряд,
Персидскими шитый шелками;
Алмазные серьги в ушах заблестят,
И будет убор твой девичий богат
Цветными, как солнце, камнями!»
Но силою сердца ее не возьмешь,
Он душу ее не узнает:
У ней на словах золоченая ложь,
А замысел свой, что отточенный нож,
Она от него укрывает.
Как твердый утес прибылая вода,
Тоска ее тайная гложет.
Одна у ней дума: когда же? Когда?..
А речи… Что речи?.. по ним никогда
Расстаться она с ним не может.
«Мне любо и здесь, молодец удалой,
На что мне постылую волю?
Привыкла к тебе, не пойду я домой,
Хочу поделить, разудалый, с тобой,
Твою молодецкую долю».
«Пойдем, посидим, как сидели вечор,
И помнишь? на зоречке рано,
Поближе к реке, на знакомый бугор:
Там весело глазу, трава, что ковер», —
Склоняет она атамана.
Садятся… И, лаской в конец опьянен.
На грудь полоненой девицы
Кладет утомленную голову он…
И тихо вечерний, разымчивый сон
Ему опускает ресницы.
За ними дремучего бора стена,
Они — на краю, у обрыва.
Кругом ни души… и везде тишина, —
Внизу только плещет о камни волна
Встающего тихо разлива…
О чем же тут думать? Толчок — и долой
С вершины крутого шихана,
С подавленным стоном летит удалой,
Об острые камни стуча головой, —
И нет удальца атамана…
Землянка в ту ночь остается пуста.
Почуяв кровавое дело,
На утро всплывают над ней беркута
И тщетно кругом озирают места,
Ища атаманово тело.
Усолка
(«При Грозном на Волгу, к подошве холмов»)
(Народное предание)
При Грозном на Волгу, к подошве холмов,
Точивших соленую воду,
Сошлись поселенцы на выгодный зов,
Почин положили заводу, —
Срубили жилье, окружили стеной,
И скоро возник городок соляной
На дальней границе востока,
Где степь расстилалась широко.
Усолье росло: заезжали купцы,
Рабочие шли на варницы;
Приставлены царские были стрельцы
И пушки глядели в бойницы.
Нередко в долину с соленой водой
Сбегались кочевники дикой ордой,
Скакали по русскому полю,
Людей уводили в неволю.
Кругом еще лес был, да темени гор;
Пониже — селенье и пашня,
А самый высокий венчала бугор
В лесу караульная башня.
Чуть ночью по степи затопает конь,
На ней зажигали сигнальный огонь,
И местные жители знали,
Что надо готовить пищали…
По старым рассказам в Усолье жила
Одна богатырка в то время;
Она от Усолья на степь угнала
Ногайское хищное племя.
Шло время… Седела, теряла глаза
Поселка защита, ногайцев гроза,
Могучая сила сбывала…
Усолье ее забывало.
Смеялась недавно над ней молодежь:
«Куда тебе, бабушка, драться?
На старости лет ты с коня упадешь,
Пора на покой убираться!»
Кто знает, сердилась старуха иль нет;
Но только ни слова усольцам в ответ
На это она не сказала,
Чему подивились не мало.
Покойно и мирно тянулись года
По милости страшной Усолки;
Татарских коней не видать и следа,
Замолкли тревожные толки.
Но горе застало Усолье врасплох;
В осеннюю ночь загорелся сполох,
Не даром такая тревога:
Ногайцев нахлынуло много…
Покинули полчища диких татар
Степей кочевое раздолье;
Потоптаны нивы, и скоро пожар
Осветит родное Усолье!
Из города выслана малая рать
Ногайскую силу в леса отогнать;
А с ней за одно отряжены
И девки, и мужние жены.
Дрались поселенцы… Оружия стук
Взлетал до лесистых верхушек;
Стрелу отпускал туго стянутый лук,
Рубились, палили из пушек.
Кровавая битва была горяча,
А сила росла, как в степи саранча,
И дрогнули наши средь поля:
Ждала их недобрая доля.
Тут стало понятно толпе удальцов,
Кого на бою не хватало…
Усолка в обиде: за несколько слов,
Быть может, все дело пропало!
В былые года у ней сила была;
Не даром она богатыркой слыла,
И сильной и грозной недаром
Была она хищным
