Белые лисы - Брайан Джейкс

Элахим, который пытался заснуть в том же углу фургона, что и мышонок, пробурчал:

— Сладко спит? Как бы не так! Храпит так, что стены дрожат, а еще пытался сжевать мой хвост во сне!

Глинокопка швырнула в выдру тюрбан, который из темно-зеленого превратился в коричнево-черный:

— Бурррр! Снова вы о еде! Прекратите! Это самое… У меня в желудке уже громы и молнии, шторм и гроза! Хуррр!

Флориан в унынии посмотрел на вытащенную из поклажи скрипку, на ней осталась всего одна струна. Он пощелкал по ней:

— О-хо-хо! Из-за этой сырости все струны на скрипке полопались! Да-а…

Запущенный чьей-то меткой лапой мокрый плащ прервал песню Флориана. Возмущенно отфыркиваясь и отплевываясь, тот вытряхнул воду из ушей и с чувством оскорбленного достоинства возопил:

— Какой мерзавец швырнул в меня эту штуку? Признавайтесь немедленно!

Вся труппа смотрела на него невинными глазами. Малыш Шалопай радостно улыбнулся, но только покрепче зажмурил глаза, притворяясь спящим. Для пущей достоверности он даже пару раз всхрапнул. Дисум нежно погладила его по голове, тихонько пробормотав:

— Такой маленький, а такой талантливый! Со временем ты станешь великим актером!

На землю опустилась ночь. С неба на завязший в грязи театральный фургон по-прежнему лил дождь.

ГЛАВА 5

Озеро было таким огромным, что, стоя на берегу, никто не видел острова, который находился на самой его середине. Казалось, волны катятся откуда-то из-за горизонта. Даже птицы никогда не решались перелетать через это озеро. Разразившаяся гроза вздыбила волны, всю ночь бушевал настоящий шторм, гремел гром, ветер ревел, как дикий зверь, изо всех сил швырял воду на берег и срывал с валов белые барашки пены. Дождь, вернее, ливень при сильных порывах ветра вцеплялся в поверхность озера тысячами пальцев-капель. То и дело между сизо-багровыми и черными тучами сверкали молнии, их сполохи напоминали дикий танец каких-то диковинных существ, вырвавшихся на свободу после долгого плена.

А в замке Белолисов коричневые водяные крысы, в одночасье превратившиеся в оркестрантов, пытались звуками музыки заглушить бушевавшую за окнами грозу. Они дружно пиликали на скрипках, терзали струны гитар, колотили в маленькие гонги, какие обычно используют для того, чтобы позвать слуг, и выдували невообразимые звуки из флейт, свирелей и дудок. Они обходили весь замок, от подвалов до чердака, в нем не осталось уже ни одной комнаты, которую они не почтили бы своим посещением, ни одной лестницы, по которой не прошагали бы их лапы, ни одного угла и закоулка, в котором не сыграл бы их странный оркестр. Эта странная группа следовала за паланкином с задернутыми занавесками. Паланкин представлял собой длинный ящик, сколоченный из довольно толстых досок, задрапированный шелковыми занавесами. Они со всех сторон закрывали паланкин, так что со стороны не было видно, кто именно сидит в нем. Два десятка крыс несли паланкин со всевозможными предосторожностями, так что тот плыл по воздуху, почти не качаясь, рядом вышагивал Белолис. Как только из паланкина раздался стук, носильщики тотчас же остановились. Из-за шелковых занавесок послышался резкий и грубый голос:

— Лантур! Прикажи играть громче! Меня не напугать плохой погодой! Я в тысячу раз сильнее и могущественнее, чем все эти громы и молнии! Пусть эти дураки играют громче! Эта дурацкая гроза мешает мне спать, они должны играть изо всех сил! Я так приказываю!

Лантур, та самая лисица из племени Белолисов, которая шла подле паланкина, направилась к музыкантам, стоявшим поодаль. Несмотря на то что они и сами слышали приказ, она его повторила тоном генерала, привыкшего командовать:

— Великая королева Сильф приказывает вам играть громче. Если вы посмеете ослушаться королевского приказа, вас ждут Зубы Бездны. Играйте! Приведите регентов, они станут воспевать госпожу, может, хвалы Великой королеве заглушат грозу.

Еще десяток водяных крыс присоединилось к процессии. По кивку Лантур все снова двинулись в путь, регенты монотонными голосами затянули хвалебный гимн:

О наша королева, которой краше нет!Очей твоих сиянье затмит полдневный свет!Рука твоя могуча, и тайна велика.Мы — преданные слуги на вечные века!Мудрым владыкою,Паша великая,Острова нашего будь на века!

Впереди паланкина шествовали крысы с курильницами в лапах, ароматические клубы дыма поднимались в воздух и проникали в щель между занавесками. Лантур придвинулась поближе к паланкину и заговорила мягким, льстивым голосом:

— Видите, моя королева, мы исполняем все, что пожелаете.

В ответ раздался хриплый голос, который с детскими капризными интонациями заявил:

— Терпеть не могу, чтобы меня не окружали красота и покой! У меня голова болит от этого отвратительного грома и молний. Так и кажется, что они прямо в меня целят! Прикажи играть громче, Лантур! Еще громче!

Лисица склонилась в угодливом поклоне и незаметно улыбнулась. Она была очень похожа на тех Белолисов, которые напали на Грома Быстроглаза и угрожали бродячей труппе Флориана, но казалась немного меньше ростом и была красива своей особой, жестокой красотой. Мягко и ласково она сказала:

— Ваш приказ — закон, ваше всевластие!

А за стенами замка по-прежнему бушевала гроза, все звуки перекрывал грохот разбушевавшейся стихии.

Внизу, на заднем дворе замка, под ледяными струями дождя стояли закованные в кандалы рабы — белки, выдры, ежи и мыши. Все они, понурив головы, ждали, пока с них снимут оковы. Надсмотрщик, должность которого выполнял капитан водяных крыс Уллиг, удобно расположился на крыльце, которое надежно защищало его и от дождя, и от порывов ветра; он позвякивал прикрепленными к поясу ключами.

— Да, вам сегодня изрядно повезло, легко отделались. Из-за грозы рано стемнело, и я не собираюсь отправляться с вами в поле работать. Еще чего не хватало — промокнуть до костей! Зато завтра будете работать в два раза больше, а не то попробуете моей плетки! — Поплотнее закутавшись в теплый плащ, Уллиг злобно улыбнулся, глядя на усталых, запуганных рабов, и, продолжая забаву, спросил: — Верно я говорю? Ну-ка отвечайте, да громко, чтобы я слышал!

Измученные звери были вынуждены кричать:

— Верно, капитан!

Уллиг швырнул связку ключей водяной крысе, охранявшей пленников:

— Ну-ка, ты! Отопри замки и отведи всех в сарай до рассвета.

Шагая по глубоким лужам, рабы отправились по сараям, где тотчас повалились на мокрые соломенные подстилки, радуясь уже тому, что находятся под крышей. Заперев сараи, охранник отдал ключи Уллигу. Еще двое охранников встали возле бараков, они притащили большой котел кукурузной каши и поставили у решетки. Уллиг смотрел, как рабы просовывали лапы сквозь решетку и, зачерпнув быстро остывающую массу, тянули кашу в рот. Он покачал головой при виде этого печального зрелища:

— Я слишком добр к вам. Должно быть, с годами я стал мягче.

Смеясь про себя, он отправился к себе в казарму, где его уже ожидали сытный обед и отдых у огня.

Песенка крепко спала. Уже взошло солнце и на ветках деревьев распевали птицы, когда землеройка по имени Дипплер обрушил ей на голову целое ведро холодной дождевой воды.

— Ну, соня-засоня, просыпайся, а то так и будешь храпеть до самой осени!

Белочка познакомилась с одним из членов команды Лог-а-Лога, который был приблизительно ее возраста, вчера вечером. Сейчас она открыла один глаз и, не двигаясь, принялась читать мораль своему новому другу:

— Ты только что совершил три вещи, которые я терпеть не могу! Во-первых, ты облил меня водой, когда я спала. Во-вторых, ты обозвал меня соней-засоней. Но хуже всего то, что ты сказал, будто я храплю! Вот за это тебе, друг мой, придется принять холодную утреннюю ванну в реке! — И, вскочив, она бросилась за Дипплером, который, впрочем, ничуть не уступал ей в проворстве и ловкости и легко уворачивался. Они промчались мимо Грома и Лог-а-Лога, осыпав их тучей песчинок, еще влажных после вчерашнего дождя.

— Ну-ка утихомирьтесь, маленькие разбойники! Капитан землероек отряхнулся от песка и послал Грому понимающую усмешку.

— Хотел бы я гоняться, как эта парочка! Хорошо, что твоя Песенка подружилась с Дипплером. У него не очень много друзей. Он сторожил наши лодки как раз в тот день, когда их украли.

Гром оглянулся на веселую парочку, которая, промчавшись мимо, еще раз обдала его песком:

— Песенка ему не позволит совершить какую-нибудь глупость. Она хорошая девочка, но не так легко стать ее другом.

Тем временем Песенка и Дипплер еще пробежали по берегу и наконец оба плюхнулись на песок, не в силах удержаться от смеха. Дипплер протянул лапу:

— Мир? Песенка кивнула:

— Мир! Смотри, дождь наконец кончился!

Ночью ветер унес прочь грозовые тучи, и ливень, который, казалось, никогда не кончится, превратился в моросящий дождь. К утру о нем напоминало только серое небо да капли воды на листьях. Лог-а-Лог крикнул своим землеройкам: