Земля без людей - Алан Вейсман

Поднявшаяся вода, приливы и воздействие соли превратили искусственный берег Нью-Йорка в череду устьев рек и небольших пляжей.

Даже если Статуя Свободы закончит свои дни на дне гавани, говорит Аппельбаум, она останется навечно неизменной, разве что несколько модифицируется ее химический состав, и, возможно, появится кокон из ракушек. И это может оказаться для нее самым безопасным местом, потому что в какой-то момент через тысячи лет любые все еще стоящие стены – может быть, куски стен капеллы Святого Павла напротив Всемирного торгового центра, построенной в 1766 году из манхэттенского сланца, – должны будут упасть. Трижды за последние 100 тысяч лет ледники начисто соскребали Нью-Йорк. Если только дьявольское изобретение человечества, углеводородное топливо, не раскачает атмосферу до точки невозврата и неудержимое глобальное потепление не превратит Землю в Венеру, однажды ледники сделают это снова. Взрослый буково-дубово-ясенево-айлантовый лес будет скошен. Четыре огромных мусорных могильника во Фреш-Киллс на Статен-Айленд будут сровнены с землей, а их крупнейшее скопление упорного ПВХ-пластика и одного из самых живучих человеческих творений – стекла – размолото в порошок.

После ухода льда похороненной в морене и впоследствии в более глубоких геологических слоях окажется неестественная концентрация красноватого металла, когда-то ненадолго имевшая форму проводки и труб. Затем все это было свалено в кучу и возвращено Земле. Следующий изготовитель орудий труда, пришедший или зародившийся на этой планете, сможет открыть и использовать его, но к тому времени уже не будет ничего, что могло бы указать, что это мы положили его сюда.

Глава 4 Мир непосредственно до нас

1. Межледниковый антракт

Более чем миллиард лет полотна льда скользили взад и вперед от полюсов, иногда даже встречаясь на экваторе. Причины того – движение континентов, несколько эксцентрическая орбита Земли, колебания концентрации двуокиси азота в атмосфере. За последние несколько миллионов лет с континентами, расположенными практически там, где мы привыкли их видеть, ледниковые периоды случались достаточно регулярно и длились свыше 100 тысяч лет, с периодическими таяниями в среднем от 12 до 28 тысяч лет.

Последний ледник покинул Нью-Йорк 11 тысяч лет назад. При нормальных условиях следующий должен был бы отутюжить Манхэттен со дня на день, но все больше сомнений, что он прибудет по расписанию. Многие ученые предполагают, что текущий антракт перед следующим ледяным действием продлится много дольше, потому что, набив наше атмосферное одеяло дополнительным утеплителем, мы сумели отложить неизбежное. Сравнение с содержимым древних воздушных пузырьков из материкового льда Антарктики показывает, что сегодня вокруг нас плавает куда больше СO2, чем когда-либо за последние 650 тысяч лет. Если человечество завтра прекратит свое существование и никогда больше не отправит к небесам ни одной углеродсодержащей молекулы, запущенные нами процессы все еще будут обратимы.

Последний ледник покинул Нью-Йорк 11 тысяч лет назад.

Возврат к исходному состоянию произойдет совсем не быстро, по нашим меркам, но стандарты меняются, потому что мы, Homo sapiens, не стали ждать до окаменения, чтобы войти в геологическое время. Став настоящей силой природы, мы уже в нем. Среди рукотворных артефактов, которые просуществуют дольше всего после нашего ухода, останется перестроенная нами атмосфера. Так, Тайлер Волк не видит ничего странного в том, что, будучи архитектором, преподает физику атмосферы и химию моря на биологическом факультете Нью-Йоркского университета. Он считает, что должен прибегнуть ко всем этим дисциплинам, чтобы описать, как люди превратили атмосферу, биосферу и моря в нечто, что до сих пор могли сотворить только вулканы и сталкивающиеся литосферные плиты.

Волк – долговязый мужчина с темными вьющимися волосами и глазами, сжимающимися в полумесяцы, когда он задумывается. Откинувшись на спинку кресла, он изучает плакат, который занимает практически всю доску объявлений в его офисе. На плакате атмосфера и океаны изображены в виде единой жидкости со слоями все увеличивающейся плотности. Еще примерно 200 лет назад углекислый газ из газообразной верхней части растворялся в нижней жидкой части в пропорции, достаточной для удержания мира в состоянии равновесия. Теперь, при настолько высоком уровне атмосферного CO2, океану нужно приспосабливаться. Но поскольку он огромен, говорит Волк, ему требуется время.

«Допустим, больше нет людей, сжигающих топливо. Сначала поверхность океана будет быстро поглощать CO2. По мере насыщения процесс замедлится. Часть CO2 заберут фосфоресцирующие организмы. Медленно, по мере перемешивания морей, верхний слой уйдет вглубь, и древняя, ненасыщенная вода поднимется из глубин и займет его место».

На полный оборот у океана уйдет 1000 лет, но этого недостаточно, чтобы вернуть Землю к доиндустриальной чистоте. Океан и атмосфера будут находиться ближе к состоянию баланса друг с другом, но оба все еще окажутся перенасыщены CO2. Как и земля, в которой излишки углерода будут переработаны в почву и живые организмы, которые поглотят, но затем опять высвободят его. Так куда же он денется? «Обычно, – говорит Волк, – биосфера похожа на перевернутую банку: сверху она практически закрыта для приема материи, за исключением некоторого количества метеоров, а снизу крышка приоткрыта – для вулканов».

Проблема в том, что, вскрыв каменноугольное образование и выплевывая его в небеса, мы превратились в вулкан, который не прекращал свое извержение с начала XVIII века.

Так что теперь Земля должна сделать то, что она всегда делает, когда вулканы вбрасывают излишки углерода в систему. «Запускается цикл круговорота вещества пород. Только более длинный». Такие силикаты, как полевой шпат и кварц, составляющие большую часть земной коры, постепенно выветриваются под воздействием углекислоты, образованной дождем из углекислого газа, и превращаются в карбонаты. Углекислота растворяет почву и минералы, высвобождая кальций в грунтовые воды. Реки несут его в море, где он выпадает в виде морских ракушек. Это медленный процесс, несколько ускоренный разогнанными погодными процессами в перегретой атмосфере.

На полный оборот у океана уйдет 1000 лет, но этого недостаточно, чтобы вернуть Землю к доиндустриальной чистоте.

«Со временем, – заключает Волк, – геологический цикл вернет CO2 на уровень, предшествовавший появлению человека. Это займет около 100 тысяч лет».

Или дольше. Одна из проблем заключается в том, что по мере того, как крохотные морские существа запирают углерод в своих доспехах, повышенное содержание CO2 в верхних слоях океана может растворять их раковины. Другая проблема: чем больше прогреваются океаны, тем меньше CO2 они поглощают, так как более высокие температуры препятствует росту дышащего CO2 планктона. Тем не менее Волк полагает, что после нашего ухода исходный 1000-летний оборот океана может поглотить до 90 % излишков углекислого газа, оставив в атмосфере только между 10 и 20 мл/м3 свыше исходных 280 мл/м3 доиндустриального уровня.

Разница между этим и нынешним в 380 мл/м3, как уверяют ученые, потратившие десять лет на взятие проб антарктического льда, означает, что нашествия ледника не предвидится как минимум в течение 15 тысяч лет. Однако за время, необходимое для впитывания излишков углерода, пальмы и магнолии смогут заселить Нью-Иорк-Сити быстрее, чем дубы и буки. Лосям придется искать крыжовник и бузину на Лабрадоре, в то время как Манхэттен приютит броненосцев и диких свиней, наступающих с юга…

…Если только, отвечают некоторые столь же уважаемые ученые, которые наблюдают за Арктикой, свежая талая вода с ледяной шапки Гренландии не охладит Гольфстрим до его остановки, выключив огромный океанический конвейер, разносящий теплую воду вокруг всего земного шара. А это все-таки вернет ледниковый период в Европу и на восточное побережье Северной Америки. Может, не настолько суровый, чтобы сдвинуть гигантские слои ледников, но безлесная тундра и вечная мерзлота могут заменить лес умеренной зоны. Ягодные кусты съежатся до карликовых ярких клочков почвенного покрова среди ягеля, увлекая северных оленей к югу.

Если бы люди никогда не появились, как развивалась бы планета? Или наше появление было неизбежным? И если мы исчезнем, появится ли – сможет ли появиться – нечто столь же сложное, как мы?

По третьему, желательному сценарию, эти две крайности нейтрализуют друг друга в достаточной степени, чтобы удержать температуру где-то посередине. Как бы там ни было, жара, холод или нечто среднее, в мире, где люди остались и продолжили накачивать углерод в атмосферу до 500 или 600 мл/м3 – или до предполагаемых 900 мл/м3 к 2100 году, – большая часть того, что лежит в замерзшем виде на Гренландии, будет плескаться во вздувшейся Атлантике. В зависимости от того, какая часть Арктики и Антарктики растает, Манхэттен может оказаться не более чем несколькими островками: одним – там, где Большой холм возвышался над Центральным парком, другой – на выходе сланцев на поверхность в районе Вашингтон-Хейтс. Некоторое время кварталы домов к югу будут тщетно изучать окружающее воды, подобно выпущенным на поверхность перископам, пока волны прибоя не снесут их.