Категории
Самые читаемые книги
ЧитаемОнлайн » Документальные книги » Публицистика » ВПЗР: Великие писатели Земли Русской - Игорь Свинаренко

ВПЗР: Великие писатели Земли Русской - Игорь Свинаренко

Читать онлайн ВПЗР: Великие писатели Земли Русской - Игорь Свинаренко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 18
Перейти на страницу:

– А Сербия? – перебивает его собеседник, забыв, правда, уточнить, что в кладовых Саддама ничего не нашли, а парня, кстати президента суверенной страны, повесить поторопились, ну да ладно, после реабилитируют. Русский (?) писатель отвечает:

– Сербских бомбардировок я не одобрял. Это была акция недостаточно продуманная (!), и сами американцы – хотя и смутно – покаялись (?) в ней. Но речь там шла о геноциде, США считали необходимым вмешаться.

Ну, кто прав, кто виноват, разбираться не время и не место. Но надо признать вот что: такое и так русские не говорят! Такое может сказать только… американец. Дело не только в американском паспорте, который у Василия Павловича имелся, – но и в нерусских, чужих, американских взглядах, плохи они или хороши! И если хотите, интонациях. Во всех смыслах этого слова.

Василий Павлович сам это понимал:

– Мой сын Алексей как-то мне сказал: «Когда ты приезжаешь, то примерно неделю говоришь с не нашей интонацией. Тебя по интонации можно вычислить, что ты не совсем свой».

А вот кто-то из его чутких собеседников заметил, что у Аксёнова «чистый русский язык интеллигента и интонации “на повышение”, выдающие американца…»

Или вот еще такая красота. «Меня… однажды, к 50-летию советской власти, представили к медали “За трудовую доблесть”. Но и ее не дали. Потом уже где-то на Таганке я купил эту медаль – взял реванш. И даже иногда ношу ее». Я очень люблю эту как бы притчу, рассказанную Аксёновым. Вот настоящая у него эта медаль или нет? С одной стороны, с другой стороны, официально или по сути… Похожая ситуация и с вопросом о том, по-настоящему он вернулся в Россию, на ПМЖ это или так, для виду? Поди знай…

Я скажу больше: похоже, он еще перед эмиграцией решил перестать быть русским писателем. Вот вам свидетельство Евгения Попова, он не даст соврать:

«В это время (1978) он уже совершенно не пил. Это был подтянутый, спортивный, хорошо одетый, пахнущий дорогим одеколоном господин. (Такими русские писатели не бывают. – И. С.) Я спросил: и как это все кончилось? Да просто в один прекрасный день, отвечает, понял, что мне надоела такая жизнь. И без всяких “торпед” – бросил. С тех пор максимум, что Василий Палыч себе позволяет, – немного вина. Или бутылку пива».

Аркадий Арканов это прокомментировал так: «Когда он перестал употреблять крепкие спиртные напитки, то… повзрослел. Он стал мужиком в полном смысле этого слова».

Очень важное замечание! То есть Аксёнов из русского возраста (а наш этнос – это, по моим оценкам, подросток лет этак четырнадцати-шестнадцати) перепрыгнул в американский полтинник (опять-таки моя субъективная оценка), как в советском нравоучительном кино «Сказка о потерянном времени». В сказке персонажи вернулись в детство, – а в жизни? Постареть досрочно можно, не вопрос, – а омоложение пока не удается ни за какие бабки…

Так как может русский писатель не пить? Особенно если он раньше пил и знает, имеет это знание, этот expirience? Если он знает, что такое запой? В этой моей тираде, может, есть процентов двадцать шутки, ну двадцать пять, не больше… Я страшно серьезен.

Цитата из аксеновской книги «Таинственная страсть», про Ваксона, в котором автор вывел себя:

Однажды ночью, впрочем, когда выпиты были все отменные скочи и коньяки, а также ящик химического «Солнцедара», взялся за парфюмерию. …Стал открывать флакончики и дуть. …Он понимал, что дьвольски болен, что у него пожар сердца или, вернее, «делириум тременс» и что если сейчас не придет кто-нибудь из живых, ему конец. …Молил о помощи, вопил, что дверь открыта; и потерял сознание. ‹…›

– В больницу хотите? – спросил врач.

– Нет.

Обнадеживающий симптом, подумал врач Дмитрий и стал вынимать из портфеля пузырьки с психотропными лекарствами.

– Здесь три рода средств. Немедленно начинайте прием. Строго следуйте схеме. …Разумеется, ни капли алкоголя. Нет, не навсегда, но на годы.

Другой русский писатель – Павел Астахов, из адвокатов, автор нескольких книг прозы – рассказывал мне о своем опыте долгой (кажется, года полтора) жизни в Штатах. Он в какой-то момент понял, что надо или ехать домой, или становиться американцем. Иначе все будет глупо и мучительно… И в такой ситуации каждый делает свой выбор. К тому же у Аксёнова на тот момент, может, и не было выбора! Он ведь уезжал как бы навсегда, из вечного Советского Союза… Он сделал это. Я бы сравнил эмиграцию с операцией по перемене пола, когда человек вроде тот же, но по сути – другой. В принципе, можно вернуться из эмиграции, можно поменять пол обратно, – да, теоретически можно. Так что, можно изрусеть, а потом снова стать русским, настоящим русским? Можно отрезать, а потом обратно пришить, и все будет по-настоящему?

Он сам сказал еще жестче, – и как же зловеще и многозначительно это читается сейчас:

– Эмиграция чем-то напоминает собственные похороны, разве только после похорон (не раньше? не в момент смерти разве? – И. С.) вегетативка успокаивается, а в эмиграции она гуляет вовсю в течение довольно долгого времени.

Так, значит, возвращение из эмиграции, из эмигрантского состояния – это объявление похорон недействительными? Или что?

Он приехал и попал в «Склиф», в кому, то есть в новую какую-то сверхэмиграцию, вышел на некую границу, которую невозможно увидеть и понять.

Кстати или некстати мне вспоминалась тогда концовка «Мастера и Маргариты», с темой покоя и лунного света. Я думал, что, может, Аксёнов провел те месяцы комы будучи на полпути к Луне. С полпути же можно вернуться. Вопрос о возвращении долго оставался открытым…

Но он больше не вернулся.

Борис Акунин:

«Спасибо Дэну Брауну!»

Этот автор не нуждается в представлении. После того как общий тираж его книг только в России перевалил за 15 миллионов – а еще ж были переводы на 35 языков.

Григорий Чхартишвили, он же Борис Акунин, писатель с миллионными тиражами – один из тех, кому мы обязаны возвращением моды на чтение.

Кажется, для него самого это важно.

Лавры

– Не жалеете ли вы, что поздно начали писать прозу? Что в двадцать лет не начали?

– Ну что вы! В двадцать лет можно писать стихи. Прозу – невозможно, и уж особенно романы. Это занятие требует большого опыта, как профессионального, так и жизненного. Кроме того, в двадцать лет меня занимали магниты попритягательней.

– Здесь и далее я, с вашего позволения, буду вас обильно цитировать. «У меня нет никаких претензий на то, чтобы быть этой самой высокой литературой, я говорю это безо всякого комплекса, потому что я действительно считаю, что массовая литература – значительно более важная и интересная вещь, и можно достичь гораздо больше, и перепробовать гораздо больше, и главное, очень много людей оценят твои старания». А кто у нас в России высокая литература?

– То, что написано давно, трогать не будем, да? Там я много кого люблю. А из современных мне кажется значительной проза Михаила Шишкина, Сергея Гандлевского, Людмилы Улицкой. Пелевина с Владимиром Сорокиным мне тоже читать интересно. Впрочем, из меня паршивый литобозреватель – как уже было сказано, я почти ничего художественного не читаю.

– «Лавры писателя для избранных меня – во всяком случае, в качестве Б. Акунина – не прельщают», – утверждаете вы. И сколько у вас по вашим ощущениям и подсчетам читателей?

– В России более или менее постоянных, наверное, миллиона три (если исходить из стандартного расчета, что одну купленную книжку в среднем прочитывает три человека). За границей – не знаю. Переводов-то много, но книжки не везде хорошо продаются. «Азазель» например, как мне тут рассказали, продали в Дании несчастных 400 экземпляров.

– Помните, старые японские авторы, прославившись, тут же брали для свежести новый псевдоним. Нет у вас такого плана, чтоб с нуля сыграть в эту же игру? Был же псевдоним Ажар…

– Пока еще и с нынешним псевдонимом не всё ясно. В том числе и мне самому. Посмотрим, куда кривая вывезет.

– «Мода на Бориса Акунина прошла, к счастью. Я долго и терпеливо ждал, пока это закончится. Мода – вещь полезная в том смысле, что она расширяет круг твоих читателей, пока она есть. Потом она уходит, и ты остаешься с тем кругом, которым ты за это время обзавелся». А бывает, что мода возвращается?

– Конечно, бывает. Это произошло с Траволтой после «Криминального чтива». Или с нашим Алексеем Баталовым. Или с Людмилой Гурченко. Примеров не так мало.

– Каковы признаки великой литературы?

– Если вы имеете в виду величие той или иной национальной литературы, то, полагаю: вклад в мировой литературный процесс; степень влияния на культуру и менталитет народа; наличие плеяды великих имен (один Гарсиа Маркес не сделает колумбийскую литературу великой); «нескоропортящесть» – в такой последовательности.

– «Один известный писатель, с которым я давно знаком и в хороших отношениях, на каком-то вернисаже, выпивши, правда, кричал мне: “Как ты можешь заниматься этой халтурой?! Ты же интеллигент!” и все такое прочее. Публика смотрела с интересом». А ваша реакция, внешняя и внутренняя? И насколько успешен он сам? Действительно глубок?

1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 18
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать ВПЗР: Великие писатели Земли Русской - Игорь Свинаренко торрент бесплатно.
Комментарии
КОММЕНТАРИИ 👉
Комментарии
Татьяна
Татьяна 21.11.2024 - 19:18
Одним словом, Марк Твен!
Без носенко Сергей Михайлович
Без носенко Сергей Михайлович 25.10.2024 - 16:41
Я помню брата моего деда- Без носенко Григория Корнеевича, дядьку Фёдора т тётю Фаню. И много слышал от деда про Загранное, Танцы, Савгу...