Прогулка в Луну(Забытая фантастическая проза XIX века. Том III) - Дьячков Семен

Хозяин и приказчики помолились Богу и отправились домой.

Не успел Иван Макарыч отойти и нескольких шагов от Охотного ряда, как к нему подошел какой-то неизвестный торговец.

— Пренизкое почтеньице-с Ивану Макарычу, — проговорил неизвестный и поклонился.

— Честь имею, только… только, стало быть, что-то я вас запамятовал… Право.

— Да я-с, Иван Макарыч, не тутошний, я донской. Вас-то я знаю только по слухам. Приехал я, значит, в Москву рыбки продать.

— Дело благое… Что ж, приходите завтра, — может, что и столкуемся.

— Оно бы лучше нынче, а то завтра… намечено кое-что… Вот коли сегодня с вами не сделаюсь, так придется… — И незнакомец замялся.

— Не утруждайтесь разъяснением: я понимаю. С конкуренцией с нашей хотите сделать… так, так… понимаю… А что за рыба-то?

— Осетрина, да белужка.

— А количество?

— Да тысчонка по 4 пудиков есть.

— Так, так… А цена?

Незнакомец, как это делают настоящие коммерсанты, обернулся во все стороны, чтобы кто его не услышал посторонний, и шепотом сказал такую дешевую цену, что даже Иван Макарыч поразился.

— Может, какая костяжка, али с тухлинкой?

— Без солинки и свежести необычайной.

— То-то, а то у нас такой-то и у самих порядочно есть… Только не выпускаем, чтобы цену не портить… А в какой срок?

— Можно и в одиннадцать.

Много лет торгует Иван Макарыч в Москве, много ему приходилось совершать сделок и слышать разных выгодных предложений, но так дешево и заманчиво ему никто не предлагал и он пытливым взглядом окинул неизвестного, боясь, — нет ли тут лжи.

Но незнакомец внушал полное доверие.

— Не хотелось бы сегодня мне, глядя на ночь, идти в трактир, — проговорил Иван Макарыч после раздумья, — да уж, видно, делать нечего, пойдемте, — потолкуем.

И они пошли.

Однако Иван Макарыч не повел незнакомца в тот трактир, куда он ходил постоянно, боясь встретиться с конкурентами, а повел продавца в отдаленный ресторан от Охотного ряда.

Пока подавался чай, Иван Макарыч разглядывал своего нового приятеля.

«На свету-то видней», — думал он.

Незнакомец был брюнет, с загорелым, морщинистым южным лицом, с черными как уголья глазами и с белыми лошадиными зубами, которые он часто оскаливал и которые придавали его лицу отталкивающий вид.

«Чудной человек!» — опять подумал Иван Макарыч и громко спросил:

— А что же это я вас не спрошу, — как вас зовут-то?

— Карапет Егорыч Дурычанц.

— Стало быть, не русский?

— Кавказец.

— Это и видно. — И начал Шарамыжников выпытывать и экзаменовать Карапета по рыбной торговле.

Карапет несомненно понимал по этому делу все до тонкости, но Иван Макарыч решил поступить с незнакомцем по-купечески, а потому и задумал подпоить его, дабы развязать ему язык, и для этой цели спросил водки.

Незаметно графин за графином истреблялся новыми приятелями во время интересных разговоров. Карапет чрезвычайно понравился Ивану Макарычу и после четвертого графина, стал его называть своим другом и перешел «на ты».

— Деляга ты! — кричит Шарамыжников. — Давай поцелуемся!..

Поцеловались.

— А не врешь это ты? А? Не врешь? Скажи по совести? А? Ну, побожись!..

— Ну, чего болтаешь, Макарыч, — говорит ему на это Карапет. — Какая мне польза врать! Вот тебе от меня тысяча рублей в залог, что бы ты не сомневался… — И Карапет достал толстый бумажник.

— Не надо, — кричит Иван Макарыч, — не надо! Верю! Целую и верю!.. Человек! Половой с головой, коньяку!..

Коньяк еще больше вскружил Шарамыжникову голову.

— Угощаю тебя по-купечески! — продолжал кричать он. — За город свезу тебя, ростовского кавказца! Во, как разугощу, — прямо на славу! Половой, лихача! Ну, живо! В самую Ельдораду! Шагом марш! Вот это по-нашему! Ура-а!! за здоровье армянского сословия!!

А Карапет только улыбается, да подливает вина пьяному купцу.

Не прошло и нескольких минут, как Иван Макарыч с Карапетом неслись на красивом рысаке в места одурения, ночного веселья, в тот омут, откуда дорога к разбитой жизни, к слезам и болезни.

И несется рысак и мощно гигантскими шагами отбивает по мостовой, под удалый крик опьянелого купца.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но тут произошло совершенно невероятное и поразительное. Белое, точно солнечное сияние, озарило Ивана Макарыча. Какой-то волшебно-феерический шар закружился у его глаз, распустился огненным хвостом и не успел купец опомниться, как очутился на этом хвосте и, влекомый шаром, понесся кверху по необъятному воздушному пространству.

Это его несла огненная Комета.

— Что за чудеса, — испуганно забормотал купец. — А где же Карапетка? А? А где же лихач?.. Вот это ловко! Ай да дешевая рыба!

Быстрее молнии несется комета и миллиардами искр усыпает ночную дорогу.

А кругом громадные блестящие планеты, чудесные созвездия, одинокие звездочки, и все это, кажется, улыбается, приветствует и живет таинственною, великою жизнью.

Оглянулся купец, и сам улыбнулся, и робость его прошла. Снял он шапку и закричал:

— Прощай, златоглавая Москва! Прощай, жена Акулина и все сродственники, — с моими охотнорядскими молодцами!! Вот так лошадь, б одну секунду на тот свет попал!! Ловко! чудны дела твои, Господи! Сидел в ресторане и вдруг на звездном хвосте в заграничную прогулку уехал!..

Оглянулся Макарыч вниз, а за ним на разных звездочках и кометах чертенята несутся и орут благим матом веселые песни.

Затянул и купец за ними.

И все выше и выше несется комета. И все громче и громче орут чертенята. И все привлекательней, разнообразней становится в бесконечном небесном пространстве.

И все больше и больше удивляется купец и вместе с тем радуется необъяснимой поездке, которая открыла ему такие невиданные прелести, такие великие тайны недосягаемого мира. Но вдруг комета зашипела, рассыпалась на громадное пространство звездами, завертелась огненным вьюком и скрылась за черное покрывало таинственной ночи.

А наш купец перевернулся несколько раз в воздухе и каким-то ураганом был отброшен на небольшую звезду, находившуюся рядом с месяцем.

— Что за история, — закричал он, осматривая новое место. — С таким путешествием, пожалуй, и домой не вернешься! А там без меня чего доброго всю торговлю испортят… А все-таки и тут хорошо! Просто чудеса!

И действительно было чему удивляться.

На звезде стоял громадный накрытый стол, установленный разными винами, фруктами и кушаньями.

За столом сидели чертенята и их подруги, хорошенькие ведьмы с разрисованными личиками.

Тут же стояло пианино и на нем бойко и звучно играл музыкант, конечно, тоже черт.

Но всего удивительнее было, что за этим же столом сидел и Карапет.

— Карапет! Друг мой разлюбезный, и ты тут?

— И я.

— Да как же ты-то попал?

— Да так же, как и ты.

— Непостижимо. Стало быть, мы в новом царстве? Вот так гуляние! Ну, так валяй бесенята, развлекай московских купцов.

И с этим Макарыч бросил пачку денег чертям.

Пение усилилось и перешло в плясовое, разухабистое…

Разошелся купец и пустился вприсядку. Кричит, поет и свистит Иван Макарыч, ублажаемый бесенятами, забывши про свое путешествие на Комете «Галлея» и о своем необычайном приключении. Весело и радостно ему и не замечает он, что издали на него смотрят светлые звездочки и грустно кивают ему своими маленькими головками, как бы жалея его, погибающего в диком разгуле с хитроумными чертями.

Как попал Иван Макарыч обратно домой, — и не знает, и не помнит.

Только в полдень разбудившая его жена объяснила ему, что он вернулся домой на рассвете в пьяном виде и все кричал о каких-то звездах и чертях.

И никак не мог сообразить купец, что с ним произошло и каким образом он летал под облака на хвосте кометы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Через час он отправился в Охотный ряд к своим палаткам.

В голове шумело, в висках стучало и он мрачно и злобно отплевывался при воспоминании о вчерашних чертях. А вечером, пред запоркой ларей, к нему подошел посланный из одного загородного ресторана и передал запечатанный конверт.