Трудное счастье - Виктория Холт

— А его семья?

— Он перессорился со всеми без исключения и теперь доживает свой век в гордом одиночестве. И хотя в Полхорган-холле более ста шикарно обставленных комнат, большую часть времени вся эта роскошь прикрыта чехлами. Теперь понимаешь, почему мы называем этот дом «капризом»?

— Бедный старик.

— Я знал, что твое доброе сердце дрогнет. Думаю, у тебя будет возможность познакомиться с нашим соседом. Вероятно, старый Полхорган сам изъявит желание встретиться с новобрачной Пендоррика.

— Ты не впервые называешь меня новобрачной, словно это какое-то имя…

— Так принято в семье Пендорриков.

— Пожалуйста, расскажи поподробнее о своей семье.

— Вся моя семья живет в Пендоррик-холле, хотя, конечно, теперь там все не так, как прежде. И хотя старинная мебель стоит на том же месте, что и четыреста лет назад, в нашей жизни многое переменилось. У нас служит старая миссис Пенхаллиган — дочь Джесса и Лиззи Плейделл. Несколько поколений Плейделлов верой и правдой служили Пендоррикам. Миссис Пенхаллиган — прекрасная хозяйка. Она постоянно чини г покрывала и занавеси, которые все время рвутся — вероятно, совсем обветшали. Кроме того, она присматривает за слугами, да и за нами тоже. Ей уже шестьдесят пять лет, впоследствии миссис Пенхаллиган сменит ее дочь Мария, которая так и не вышла замуж. Она тоже работает у нас.

— А твоя сестра?

— Сестра замужем за Чарльзом Чейстоном. Раньше Чарльз работал у моего отца. В последние годы тот много ездил и почти не жил дома. Сейчас Чарльз помогает мне управлять хозяйством.

Сестра с семьей живет в северном крыле дома. Мы же с тобой поселимся в южном. В Пендоррике достаточно места. Если тебе не захочется общаться с моими родственниками, ты можешь вообще не видеться с ними, за исключением тех моментов, когда мы все будем собираться за столом. Питаемся мы вместе: так издавна заведено в нашей семье. А сейчас, когда у нас проблемы с прислугой, это и вовсе стало необходимостью.

Тебя удивит то, как свято мы бережем семейные традиции. Тебе даже может показаться, что ты окунулась в прошлое, лет эдак на сто назад. У меня и то возникает подобное чувство, когда я возвращаюсь домой после долгого отсутствия.

— Как зовут твою сестру?

— Морвенна. Наши предки свято верили в необходимость соблюдения семейных традиций и поэтому старались дать своим детям корнуэльские имена. Так и появились все Петроки и Морвенны. Двойняшек-дочерей Морвенны зовут Ловелла и Хайсон, последнюю — в честь моей матери. Ловелла называет себя Ло, а сестру — Хай. Думаю, у нее и для тебя припасены всевозможные прозвища, ведь эта девчонка просто невыносима.

— Сколько лет девочкам?

— Двенадцать.

— Они учатся в школе?

— Сейчас нет. Иногда мы все же отправляем их в какую-нибудь частную школу. Но у Ловеллы дурная привычка все время сбегать оттуда и заставлять Хайсон делать то же самое. Этот ужасный ребенок утверждает, что они несчастны везде, кроме Пендоррик-холла. В настоящий момент мы пошли на компромисс, взяв гувернантку, очень квалифицированного педагога. Чарльз и Морвенна хотят, чтобы дети побыли дома хотя бы еще один год, — в надежде, что Ловелла станет более уравновешенной. Тебе следует быть с ней поосторожней.

— Что именно ты имеешь в виду?

— Если ты понравишься Ловелле, то все будет нормально. Но в любом случае она способна на любые выходки. Что касается Хайсон, то эта девочка — прямая противоположность своей сестре. Очень тихая и спокойная. Внешне дети похожи как две капли воды, но по характеру абсолютно разные. И слава Богу! Никто в доме не выдержал бы двух Ловелл сразу.

— А твои родители?

— Их уже нет в живых, и я мало что помню о них. Моя мать умерла, когда нам было по пять лет, и нас воспитывала тетка. Она и сейчас еще иногда приезжает в Пендоррик-холл, где у нее есть свои комнаты. Когда в нашем доме появился Чарльз, отец уже почти не бывал дома, он жил за границей. Чарльз на пятнадцать лет старше Морвенны.

— Ты сказал, что твоя мать умерла, когда вам было пять лет. Кого еще ты имел в виду?

— Разве я не говорил тебе, что мы с Морвенной — близнецы?

— Нет, ты сказал только о Ловелле и Хайсон.

Морвенна похожа на тебя?

— Мы с ней не полностью идентичны, как Ловелла и Хайсон, но люди находят в нас определенное сходство.

— Рок, — склонившись к нему, сказала я, — знаешь, мне не терпится увидеть твоих родных.

— Ну что ж, решено, — ответил он. — Нам действительно пора домой.

Мы выехали из Лондона после обеда, а когда сошли с поезда, стрелки часов уже показывали восемь. Рок решил устроить торжественную церемонию моего въезда в Корнуолл, начинающийся сразу за рекой Теймар. Он договорился о том, что на привокзальной площади специально для нас будет оставлена машина, так что он сам привезет меня домой. Старый Томе — шофер, садовник и еще Бог знает кто в доме Пендорриков — поставил ее там еще утром.

Сидя рядом с Роком в его довольно потрепанном «даймлере», я испытывала смешанное чувство ожидания и страха. Мне очень хотелось произвести хорошее впечатление. Только сейчас я до конца поняла, в какой ситуации оказалась: в чужой стране — ведь моей родиной был Капри — и без друзей. Наверное, я бы не чувствовала себя так одиноко, будь Эстер Макбейн сейчас в Англии. Но моя подруга в Родезии и с головой погружена в свою семейную жизнь. Так же, впрочем, как и я сама. Что же касается других школьных подруг, то ни одна из них не была мне так близка, как Эстер. Да и связи мои с ними прервались сразу после окончания школы. Мы даже не переписывались.

Что за глупые мысли? Может, у меня и нет друзей, но зато теперь у меня есть любимый муж.

Выехав с привокзальной стоянки, машина резко рванула вперед. Город остался позади, и мы сразу погрузились в тишину и покой летнего вечера. Обрамленная кустами шиповника узкая дорога вилась, словно серпантин. Воздух был пропитан медовым запахом цветущих растений.

— Далеко еще до Пендоррик-холла? — поинтересовалась я.

— Приблизительно восемь миль. Впереди нас — море, позади — болота. Придет время, и мы непременно осмотрим с тобой окрестности. Походим пешком и поездим на машине. Кстати, ты умеешь водить машину?

— Боюсь, что нет.

— Я тебя научу. Это место должно стать твоим домом, Фейвэл. Некоторым так и не удается прижиться в наших краях, но я почему-то уверен, что у тебя все будет в порядке.

— Я тоже верю в это.

Дома, мимо которых мы проезжали, были небольшими, чуть больше стандартных коттеджей. Красивыми их назвать было нельзя. Сделанные из серого корнуэльского камня, они, на мой взгляд, выглядели довольно мрачно.

Мы начали медленно взбираться по крутому подъему, и мне показалось, что запахло морем. Проехав через небольшой лесок, мы снова двинулись вниз. Передо мной открылась морская панорама.