Немецкая русофобия и её причины. Философия, история, политология - Штефан Боллингер

и «контрстратегий». Плохо и то, что активизировалось сопротивление правых, с их националистическими, расистскими, фашистскими лозунгами – потому что всё еще есть кто-то, на кого можно смотреть свысока, кого можно топтать и избивать дубинками.

Ситуация на Украине или на островах Южно-Китайского моря, а в первую очередь на Ближнем и Среднем Востоке дала империалистическим США и их верным, пусть и обладающим суверенитетом вассалам понять, что победа в холодной войне на самом деле была мнимой, «конец истории» не наступил. В игру возвращаются те мировые игроки, которые были, казалось, выброшены на свалку истории; дают о себе знать и игроки новые, такие, как Исламское государство, возникшие в результате операций спецслужб США в период холодной войны.

Во́йны, которые США ожесточённо ведут с целью насаждения и укрепления нового миропорядка, не привели к запланированным результатам. Речь идёт о двух войнах в Персидском заливе (1990–1991 годы и 2003 год), войне в Афганистане (2001 год), следует также упомянуть Сомали (с 1992 г.) и Ливию (2011 г.), Балканы (война в Югославии 1999 г.) и пограничные регионы России (включая две чеченские войны 1994 года и 1999 года), а также кризис на Украине (с 2014 г.) и грузинскую войну 2008 г. С военной точки зрения все эти войны были проиграны, использованные марионеточные правительства оказались практически нежизнеспособными. Роль мирового жандарма обходится США всё дороже, и играть её, с учётом внутриполитической обстановки, стало труднее. Но и сами союзники стали менее послушны, более скупы и осторожны, когда речь идёт о деньгах или войсках. Получились failed states, не состоявшиеся государства. Идеал устройства западного мира – замкнутого, ведомого США и структурированного – более не работает. Запасная стратегия максимальной дестабилизации, кантонизации стратегически важных сырьевых регионов Среднего и Ближнего Востока, а также отдельных частей Африки, оказалась настолько «удачна», что США и их союзники теряют контроль над ситуацией, а сложившиеся ранее организации, такие, как воины Аллаха всех мастей, теперь отстаивают свои собственные интересы вопреки экономическим, силовым и культурным интересам Запада, читай США.

Речь в основном идёт о кантонизации, то есть раздроблении, некогда вполне жизнеспособных государств, часто автократических или диктаторских, но вполне обеспечивавших своим гражданам если не избыток демократии, то скромное благосостояние и социальное благополучие. Сегодня на их месте образовались пёстрые лоскутные ковры из областей под управлением полевых командиров и находящихся у власти групп, сформировавшихся по этническому и/или религиозному принципу. В среднесрочной перспективе это может помочь делу поддержания баланса сил между Америкой, Западом и Израилем. По крайней мере, ограниченного военного и экономического вмешательства вполне достаточно для обеспечения стратегических интересов государства и доступа к полезным ископаемым – в первую очередь к злосчастной, но такой необходимой нефти. До тех пор, пока сопротивление носит экстремистский характер и религиозно мотивировано (а также дискредитирует себя как исламистское), некоторые остаточные риски сохранятся и в мегаполисах.

Некогда великие державы и сверхдержавы с переменным успехом преодолели поражение, нанесённое им в 1989–1991 годах, и вновь заявили о себе некоторым (как Россия) или значительным (как Китай) экономическим ростом, благодаря – или как раз вопреки – санкционной политике Запада. В первую очередь, за это время они смогли, используя высокие технологии, развить военный потенциал, примерно равный потенциалу США, а в некотором отношении даже превосходящий его. Кроме того, они являются носителями более националистической идеологии и готовы активно использовать упомянутый потенциал, в том числе и для защиты своей власти и зон влияния. И наконец, они играют важную роль, представляя собой противовес эгоистичным великодержавным амбициям мирового жандарма – США, но пока не заявили о своём стремлении к мировому господству, выходящему за рамки их претензий на региональную гегемонию. Именно поэтому для многих развивающихся стран они интересны как партнёры.

Как показал кризис 2007–2008 годов, капиталистическая глобализация достигла своих пределов. Число проигравших за пределами капиталистических метрополий растёт, дестабилизация экономически ослабленных стран на большинстве континентов усиливается. Социальные конфликты вспыхивают и между классами, но важнее всего то, что им находится разрядка в виде религиозных или националистических концепций и движений. Религии, способные вдохновлять большие массы людей и побуждать их к радикальным действиям, служат для маскировки властно-политических амбиций. Подобным же образом действует глорификация собственной нации, расизм и ксенофобия. Такая система манипулирования столь же высокоэффективна, сколь и бесчеловечна, и приводит в ужас цивилизованные общества, не способные себя защитить. Социальные конфликты вкупе с гражданскими войнами и государственными кризисами, нередко задуманными или спровоцированными США и их союзниками, как это было в Сомали, Ливии, Афганистане, Сирии, ведут ещё к одному следствию – массовому бегству жителей.

Глобализация стучится в ворота, бьёт крыльями о проволочные заграждения западного мира. Так называемый кризис беженцев в Германии и в Евросоюзе в целом – самый неоднозначный и в настоящее время самый неприятный итог этого процесса. Те, кто не верит в удивительное проявление человечности со стороны обычно скупой на эмоции госпожи канцлер, подумают скорее о заинтересованности немецкой экономики в дешёвой и послушной рабочей силе, об имиджевых кампаниях с целью восстановления репутации Берлина, пострадавшей при отыгрыше Германией роли гегемона в ЕС (следует вспомнить недавнюю драматическую ситуацию с Афинами), но прежде всего при виде такого массового бегства, нарушающего баланс, они ощутят дежавю, причиной которого, вероятнее всего, станут США. Ведь та же стратегия, которая оказалась успешной в случае с ГДР, возможно, подорвёт военный успех коалиции Ассад – Путин – Иран. Без интеллигенции, без среднего класса, без молодёжи Сирия обречена.

Собственно, вся суть проблемы глобализации кризиса заключается в том, что правые и реакционеры пытаются сделать социальные конфликты, возникающие по причине сокращения социальных программ, изменения структуры экономики, увеличения разрыва между богатыми и бедными почвой для возрождения национализма и фашизма. Правые, правоэкстремистские, фашистские идеологии, движения, партии встречаются в западных метрополиях всё чаще. Национализм, ксенофобия, расизм, исламофобия – вот идеальные громоотводы на пути ко всё более неприкрытой диктатуре капитала, которая подрывает основы демократических структур, преобразует их и влечёт за собой перемены к худшему. Остаётся один вопрос: чему история научила партию левых, способны ли они критически взглянуть на собственное прошлое и былую стратегию, переосмыслить собственное отношение к реальному социализму. Характерное для последнего времени «человеколюбие», положительное само по себе стремление помогать другим, регулярное проведение антифашистских и антирасистских контрдемонстраций, вера в открытые границы для всех, а также в то, что их партия может помочь беженцам, будут в данной ситуации плохим подспорьем. Хуже того, велика опасность подлить масла в огонь врагов демократии и вскоре лишиться поддержки пока ещё космополитически настроенных демократов.

На этом фоне возрождение России и Китая в качестве великих держав приобретает характер катализатора этого кризиса. Это ощущают