Дар Дьявола - Шон Блэк

Из всех служебных обязанностей Рафаэлы Карчарон эта казалась наихудшей. Еще в участке доброжелательный полицейский – по данным Рафаэлы, денег у картеля он еще не брал – вызывался поехать с ней. Тот полицейский был высок, привлекателен и обладал теплой улыбкой – в другое время в другом месте она с удовольствием согласилась бы. Но она сказала «нет», и это был самый разумный вариант. Зачем понапрасну обнадеживать человека: романы ей сейчас совершенно не нужны.

Прежде чем выйти из машины, Рафаэла проверила пистолет. А как иначе? Она ведь женщина ведь и оказалась одна в поселке затемно. По пути к нужному дому Карчарон прошла мимо тьендиты – мини-маркета, до потолка заваленного тяжелой нездоровой пищей, в бедных районах самой популярной – сплошь жирное да сладкое, чтобы набить пустой живот. Эту тьендиту, как и многие другие, устроили в свободной комнате. Пробили в стене прямоугольную брешь – получилась витрина. За прилавком сидел пожилой мужчина и наблюдал за Рафаэлой. Та поздоровалась, но продавец сделал вид, что не слышит, и начал разбирать ящик с развесными конфетами. У порога сотрудница полиции остановилась, набрала в легкие побольше воздуха, постучала и отступила на шаг. Где-то рядом по радио пели «Лос Тигрес дель Норте». Рафаэле нравилась эта группа. Пели они об обычной жизни, и о наркоторговцах тоже. Во многих их песнях торговцы «дурью» прославлялись, и Карчарон понимала почему. Раньше гангстеров считали покровителями своей территории и своих людей. Политики же не покровительствовали никому.

– Кто там? – спросил из-за двери женский голос.

– Сеньора Вальдес?

Дверь приоткрылась совсем чуть-чуть, и в щелку выглянула женщина средних лет с морщинистым от постоянной усталости лицом.

– Можно войти? – спросила Рафаэла. – У меня новости о вашей дочери.

Дверь закрылась, потом с нее со звоном сняли цепочку, и она открылась снова. Гостья попала в комнату с низким потолком, в которой стояли диван, журнальный столик и телевизор, работающий без звука. Рафаэла узнала пару звезд мыльных опер. Столик у дивана заполонили фотографии в рамках: стоило детективу взглянуть на него, и сердце у нее упало. На всех снимках была одна и та же девочка, отличались лишь фон и ее возраст. Вот она совсем крошка, в белом платье для первого причастия, а вот на пороге юности. Единственный ребенок…

Сеньора Вальдес схватила незнакомку за руку:

– Скажите, что с ней все в порядке!

Для таких ситуаций существует целый протокол: что сделать и что сказать. Но Карчарон в него не верила. Когда она арестовывала, допрашивала и пристреливала, то была копом, а в моменты вроде этого – прежде всего женщиной.

Рафаэла коснулась рук сеньоры Вальдес: ладони и кончики пальцев у той были покрыты мозолями, результатом многочасовых смен на фабрике.

– Сеньора, она с ангелами, – тихо произнесла следователь. – Мне очень жаль.

Женщина поникла, низко опустила голову и начала всхлипывать. Карчарон обняла ее, и они долго стояли рядом. Потом Рафаэла заговорила с хозяйкой мягко и ласково, как с маленьким ребенком. Что значит по-настоящему выплакаться, она поняла, лишь впервые выполнив подобное задание. Поначалу она была сдержанной и холодной, профессионалкой до мозга костей. Лишь потом ей стало ясно: проявлять человечность не зазорно. Раздавленного горем человека утешит хотя бы то, что он кому-то не безразличен.

Понемногу женщина успокоилась, но, когда она отлепилась от гостьи, ее опухшие глаза блестели от слез. По телевизору продолжалась мыльная опера: там красивые и богатые горевали из-за упущенного повышения по службе или супружеской измены. Сеньора Вальдес взглянула на фотографии убитой дочери, и в глазах у нее появилось нечто страшнее горя. Безнадежность. Она будоражила Рафаэлу больше, чем кровь или хаос. Дочь уходит из дома и не возвращается. Для Санта-Марии это обыденность.

– Отвезти вас к ней? – спросила Карчарон.

Осиротевшая мать огляделась по сторонам, разыскивая куртку. Рафаэла помогла ей одеться и повела на темную улицу.

17

Джен, мать Мелиссы, сидела у постели дочери, зажав четки в правой руке. Тревоги отпечатались на ее лице морщинами, недосыпание – отеками под глазами, но Тай видел, откуда раненая девушка унаследовала свою красоту. Джен не смыкала глаз, и он радовался, что ее так поддерживает вера.

Иногда Джонсон жалел, что не верует по-настоящему. Его мать была примерной прихожанкой, и ребенком Тай ходил с ней на воскресную мессу, слушал проповедника и, болтая ногами, мечтал о том, чтобы скорее вернуться домой и снять костюм, который мама заставляла надевать. По-настоящему религией он не проникся.

В палату скользнула медсестра – проверить, как Мелисса. Она коротко переговорила с миссис Уорнер, черкнула что-то в карте с историй болезни и вышла в коридор. Тут ее и настигли вопросы Тая:

– Как дела у девушки?

– Показатели жизнедеятельности стабильны. Кровотечение прекратилось. Мелисса потихоньку идет на поправку.

– Когда ее выпишут?

– Еще не скоро, – ответила медсестра и прошествовала мимо охранника в следующую палату.

Поджарый Джонсон встал и потянулся. Он легонько постучал в дверь палаты, и Джен Уорнер отвлеклась от молитв.

– Захотите передохнуть – говорите, не стесняйтесь, – сказал он измученной женщине.

Та улыбнулась и подошла к двери:

– Тайрон, могу я задать вам вопрос?

В ответ Тайрон улыбнулся: полным именем его называли только дамы из церкви и Лок, когда хотел подначить.

– Да, конечно, – кивнул он.

Взгляд Джен упал на спящую дочь.

– Почему вы охраняете нас?

Джонсон мог сочинить байку о том, что он помогает людям по доброте душевной, однако ему хотелось быть честным. К Мелиссе он проникся, но ее появления в жизни Лока не одобрял.

– Райан меня попросил, – сказал чернокожий телохранитель.

Миссис Уорнер коротко кивнула, вполне удовлетворенная ответом:

– Похоже, вы с ним хорошие друзья.

Тай пожал плечами:

– Мы через многое вместе прошли. Немудрено сблизиться.

– После случившегося все друзья Мелиссы по колледжу отвернулись от нее. – Глаза Джен заблестели от слез. – Тот человек буквально растоптал ее. А она была такой красивой девушкой!

– Она и сейчас красива, – возразил охранник. – Этого у нее не отнимешь.

Его собеседница вытащила из сумки пачку носовых платков и промокнула глаза.

– Еще как отнимешь… – вздохнула она. – Возможно, снаружи это не заметно, зато внутри… Мелисса доверяла людям, считала их хорошими. Это он у нее украл.

– Вы в курсе, что Мелисса просила нас его разыскать? Она говорила вам, что ищет встречи с Райаном?

Джен снова кивнула:

– Ей казалось, ваш друг поймет.

– А почему ей так казалось, не объяснила? – уточнил Тай.

– Мелисса говорила, его невесту убил человек вроде Мендеса. Это правда?

Джонсон запрокинул голову и посмотрел в потолок:

– Там все сложнее, но, пожалуй, по сути, похоже. Мы вдвоем охраняли молодую женщину, которую осаждали преследователи. Один из них похитил невесту Райана – хотел заставить его отступиться. Райан не отступился, и Кэрри, его невеста, погибла.

Джен Уорнер промолчала.

– Мы искали ее, – продолжал Тайрон. – Было темно, погода ужасная. Кэрри ускользнула от похитителя и выбежала на дорогу прямо перед нашей машиной. За рулем сидел я, но Райан винит себя.

– Мне очень жаль, – проговорила Джен.

Тай потер щеку:

– Порой мне кажется, что, если бы она не сбежала и тот гад убил ее, было бы проще. Потом ненавижу себя за такие мысли.

Миссис Уорнер коснулась его руки:

– В жизни не все кончается хорошо и правильно.

– А ведь вашей дочери нужно именно это, – заметил Джонсон. – Конец, точка.

– Да, пожалуй. Мелисса чувствует, что не сможет жить дальше по-настоящему, пока Мендеса не упекут за решетку.

– Вы с этим согласны? – спросил Тай.

Джен высморкалась:

– Я хочу, чтобы моя девочка стала такой, как раньше. Ни Мендес, ни его участь меня не интересуют. И месть тоже. Меня интересует только Мелисса.

«Ну конечно, она же мать, – подумал охранник. – Увы, те, кто охотятся за ее дочерью и хотят отомстить ей за преследование Мендеса, считают иначе». Непонятно почему, но они решили, что единственный способ помешать Мелиссе – это убить ее. Даже если бы теперь мисс Уорнер или ее мать обратилась к ним и сказала, что напугана и сворачивает «крестовый поход», это не помогло бы. Как только приказ убрать человека попадает к исполнителям, то есть на улицы, остановить процесс невозможно. Если человека заказали, то заказали, и он должен умереть не потому, что заказчик ни за что не передумает, а потому, что отменить заказ весьма затруднительно.

Тай опасался, что Мелисса их подслушивает, поэтому взял Джен за локоть и увлек дальше по коридору.

– Те люди на полпути не остановятся, – предупредил он ее.

– Но если я увезу Мелиссу домой…