Младший научный сотрудник (СИ) - Тамбовский Сергей

— А это кто? — спросил я у Юры, — напарник Михалыча?

— Ну ты тёмный, — развеселился он, — как одесская катакомба. Это товарищ Калганов, лауреат Ленинской премии и академик Академии наук. Ближайший соратник нашего директора.

Но тут замогильный голос из-под потолка сообщил:

— Всем выйти из бункера, пятиминутная готовность.

— Ну я тогда пошёл, — быстро сказал я Юрику, — ну их, эти ваши выстрелы. А ты чего, идёшь?

— А у нас так быстро никто не выходит, — отвечал он, — правило хорошего тона, это выйти после объявления 30-секундной готовности.

Когда я вернулся на свои антресоли, Шурик поинтересовался у меня, как прошёл визит в бункер.

— Нормально, Шура, — отвечал я, — бункер как бункер. Всех выгоняют раз в полчаса… а ещё академики в ватниках там ходят.

— Это ты про Калганова что ли? Да, есть у него такая странность…

— И ещё вот что хотел спросить, — продолжил я, — а чего это программист, который Миша, разговаривает так через губу? Как будто все ему вокруг должны и не отдают?

— Так высшая каста же, программисты, — пояснил мне, как малолетке, Шура, — у них с железячниками давняя неприязнь. Мы типа колхозники, которые в земле копаются, а они типа белые люди, указывают нам, как правильно копаться и куда землю бросать.

— Кстати о колхозе — мне собираться туда или как? Вчера очень туманно было сказано про это…

— Вот сейчас Бессмертнов придёт с совещания, он и скажет всё точно, — ответил Шура и опять углубился в изучение платы с кучей микросхем.

Но до того, как явился начальник, меня ещё послали в бюро пропусков за постоянным пропуском, а заодно, сказали, халат получи, а то ходишь тут, как босяк. Я и пошёл… бюро пропусков находилось в одном здании с кадрами, вход только с противоположной стороны. Пропуск получил без затруднений и решил навестить Вику, всё равно по дороге же. А она, представьте себе, сидела в зале с абсолютно красными глазами, как у моей матери.

— Выйдем на минутку, — предложил ей я, и она согласилась.

— Ну рассказывай, что там у тебя стряслось, — предложил я ей, когда мы вышли на тенистую улицу Семашко.

— А что, так заметно? — поинтересовалась она.

— Издалека видно, — заверил я её. — У моей матери вчера такие же глаза были.

— А у неё что произошло? — попыталась оттянуть она момент объяснения.

— Да, неприятности в школе, она же учительницей работает.

— И что за неприятности? — продолжила допрос она.

— Давай так, — предложил я, — сначала ты всё вываливаешь, потом я.

— Хорошо, — вздохнула она и вывалила подробности.

Всё оказалось таким же простым, как пареная репа — вчера их квартиру ограбили неизвестные злоумышленники. Брать там особенно нечего было, но всю наличность из шкатулки в шкафу злодеи забрали. 235 рублей, как одну копейку. И переносной радиоприёмник тоже не побрезговали взять, только что купили они его за сто с лишним рублей, называется Океан.

— Ой, беда-беда, — только и нашёл я, что сказать в ответ.

— А теперь ты давай про свои неприятности, — напомнила она.

— Пожалуйста, — пожал плечами я, — к матери в школе один мужик пристаёт, а ей это не нравится.

— Она же в 37-й школе работает?

Я кивнул головой.

— Я там почти всех учителей знаю, кто именно пристаёт?

— Физрук, она сказала, — вздохнул я.

— Да, неприятный тип, — передёрнула плечами Вика, — он, помню, девочек в старших классах пытался лапать.

— Я думаю, с физруком мы решим вопрос, — продолжил я, — а вот насчёт обокраденной квартиры… милиция-то приходила?

— Была, — ответила Вика, — вчера весь вечер у нас просидели двое — я поэтому раньше с работы-то сорвалась.

— А давай так сделаем — после работы я заеду к вам и осмотрюсь на месте, так сказать, преступления.

— У тебя какой-то опыт в этом деле есть? — спросила она с затаённой надеждой.

— Книжки умные иногда читаю, последняя называлась «Криминалистика», под редакцией Шавера.

— Ну ладно, вместе тогда вечером заедем… с матерью заодно познакомлю.

А потом я ещё и халат получил в отделе материально-технического снабжения. На выбор мне предложили белый, синий и чёрный цвета.

— Да белый наверно, — сказал я, — размер 50-52.

— Ну смотри, — покачала головой кладовщица, — сейчас все в основном синие берут.

— А почему? — справился я.

— Белые пачкаются быстро.

— А ничего, постираем, — махнул я рукой, а кладовщица посмотрела в свой гроссбух и заявила, что мне ещё положены инструменты.

— Какие? — спросил я, — разводной ключ с молотком?

— Нет, для автоматизаторов выдаются скальпели, пинцеты и кусачки, — и она вытянула из шкафа один отсек, — выбирай.

Я и выбрал…

— А разводной ключ, значит, не дадите? — попытался пошутить я, но кладовщица шутки не поняла и окрысилась уже по полной программе — я поспешил ретироваться.

А на антресолях меня уже ждало известие, что моя личная сельхозпрограмма утверждена на высоком уровне — завтра с улицы Луначарского в девять утра отчалит автобус в Варнаковский район.

— А кто-то ещё от нас едет? — спросил я Бессмертнова.

— А как же — Аскольд, Оля и Нина, — ответил он, — вместе вам нескучно будет.

С Аскольдом и Оленькой я уже худо-бедно был знаком, а вот про Нину услышал в первый раз. Спросил между делом у Шурика (который, как я понял, знал тут всё обо всех).

— О, — ответил он мне, — Нина это подруга начальника нашего отдела.

— Бессмертнова? — уточнил я.

— Не, этот завлаб всего-навсего, а есть ещё большой босс, сидит на шестом этаже, зовётся Семёном Наумычем. Вот он и положил на неё глаз.

— Красивая хоть? — продолжил расспросы я, — эта Нина.

— Да, хотя на лицо и не очень. Но фигура — полный отпад. И ходит всё время в комбинезонах почему-то, стиль у неё такой. Я бы на твоём месте поосторожнее с ней себя вёл, а то Наумыч у нас товарищ злопамятный.

Информацию про Нину я зафиксировал в своей оперативной памяти, а потом подошёл по очереди с Аскольду и Оле.

— Не кипишуй, Камак, — хмуро сказал мне Аскольд, — всё путём будет. Да, спирту возьми у матответственной, мне не дадут, а тебе может и выделят.

А Оленька сказала, что второй раз уже в этот колхоз едет, тоска там, конечно, зелёная, но местные вроде не пристают. Грибов наберём в местных лесах, добавила она, они как раз пошли.

— Испортятся же грибы-то, — указал я на это место в её рассуждениях, — холодильников там точно не будет.

— Так высушим — у них зерно сушат в больших таких амбарах, туда утром кладёшь сырые грибы в пакете, а вечером забираешь уже сухие, — пояснила она мне.

А потом я ещё и к дуре-матответственной подошёл (почему-то её все дурой называли чуть ли не в глаза, я не понял почему) и попросил спирта.

— Ух ты, — восхитилась она, — такой молодой, а уже спирт требует.

— Так ведь для протирки оптических осей, — нашёлся я. — Поллитра, не больше.

— Ладно, забирай, — вынула она бутылку из сейфа, — как разводить-то, знаешь?

— А что, тут какие-то тонкости есть? — спросил я.

— А как же, — уселась она поудобнее, а потом посвятила меня во все тонкости. — Во-первых лить надо воду в спирт, а не наоборот. Во-вторых, идеальная пропорция 2:3, то есть на эту поллитру надо 750 грамм воды. Надо, чтоб отстоялось хотя бы сутки, сразу пить нельзя. Ну и по желанию можно добавить апельсиновые или лимонные корки, для вкуса.

— Спасибо, Валя, — искренне поблагодарил её я, — век не забуду твоей доброты.

Глава 7

Место преступления

Вечером я подождал Вику и мы оба отправились на остановку 60-го автобуса.

— Вот же блин, — хлопнул я себя по затылку, — мне же надо телефонный аппарат купить, вчера ещё обещал матери.

— Вам телефон ставят? — спросила она.

— Ага, согласовали вроде… восемь лет в очереди стояли.

— Поздравляю, — сказала она без малейшей язвительности в голосе, — а номер какой будет?