Неугомонная блондинка - Сандра Мэй

Перешедший на тренерскую работу Франко Моретти получил некоторую свободу передвижения, и потому в данный момент, насколько Рик знал, мама с папой опять гостили у бабушки. Сам же он не испытывал ни малейшего желания присоединиться к семье, поэтому остановился не дома, а в гостинице, где и собирался спокойненько дождаться приезда Итана Деверо, чтобы уехать с ним на рыбалку, но… человек предполагает, а Бог, как известно, располагает. Вместо Итана ему вчера вечером позвонила Эжени Деверо.

И вот он здесь, в качестве телохранителя Келли Джонс, хотя непонятно, от кого хранить ее совершенное тело, если ни одного подозреваемого, кроме, прости господи, собственной родной бабки, на горизонте не видно.

Тремя часами позже Рик раздраженно поставил пустой бокал на поднос и прислушался к собственным ощущениям. Они были странные и не особо приятные. Судя по некоторым признакам, Рика Моретти снедала самая обыкновенная… ревность!

Его Страшила Джонс действительно напоминала фею. Натяни на блондинку золотистый шелк, поставь ее на высокие каблуки, дай в руки фужер шампанского – вот и фея готова. Или принцесса, а вокруг нее, соответственно, так и вьются потенциальные принцы.

И вела себя фея совершенно безобразно. Откровенно кокетничала и флиртовала буквально с каждым, кто с ней заговаривал. Развратница!

В данный момент над рукой Келли склонил свой идеальный пробор Джереми Ривендейл, знаменитый на весь Юг пластический хирург. Злые языки утверждали, что практически все самые известные красавицы Нового Орлеана и Луисвилля обращаются с Джереми, как с тухлым яйцом – бережно и аккуратно, потому что в архиве у Джереми имеются документальные свидетельства того, как эти самые известные красавицы выглядели ДО пластической операции… Злословили об этом очень разные люди, но все сходились, что интересно, в одном: Джереми Ривендейл, если придется, и глазом не моргнет, продавая означенный компромат желтой прессе. Не потому ли так велики его гонорары?

Печальный толстячок лет тридцати, только что отошедший от развратницы Джонс, – Барт Хоган. Не славен практически ничем, если не считать баснословных денег, полученных им в наследство от двоюродного дядюшки. У того дядюшки была куча собственных детей и склочный характер. Во время очередной ссоры с единокровными чадами дядюшка в очередной же раз изменил завещание – и тут его настиг удар. Барт Хоган получил миллионы, оставшиеся таковыми даже после уплаты всех налогов. Единокровные чада порвали с кузеном все отношения. Делать Барт Хоган не умел ничего, поэтому занялся искусством – открыл несколько галерей, которые неожиданно начали приносить доход…

Вон тот гламурный придурок, похожий на Бивиса и Батхеда одновременно, – Оливер Пратт. Телеведущий, фотомодель, состояние приближается к десяти миллионам долларов. Пользуется бешеной популярностью, в основном за счет употребления в своих передачах огромного количества ненормативной лексики. Подсчитано, что однажды за двадцать минут слово «жопа» из его накрашенных уст прозвучало сорок пять раз…

Престарелый донжуан с неестественно черными волосами – Мэтьюс Фэрри, миллионер и бабник. Ищет себе жену путем полевых – или половых? – исследований, проще говоря – спит со всем, что шевелится. Впрочем, претенденток такая неразборчивость не смущает, ведь на кону – восемь миллионов необлагаемой налогами ежегодной прибыли…

Рик схватил уже четвертый бокал и яростно глотнул, едва не поперхнувшись. Если он хоть что-то понимает в сыскном деле… то Келли Джонс просила узнать подноготную всех этих типов только с одной целью: выбрать себе женишка повыгоднее.

Расчетливые нынче пошли Белоснежки с Синдереллами.

Джереми Ривендейл неестественно громко расхохотался – и Рик отвлекся от своих невеселых мыслей, придвинувшись поближе к охраняемому им телу. Келли выглядела сердитой и немного смущенной. Рик понятия не имел, в чем дело, но настроение было паршивое, а Джерри Ривендейл отлично подходил на роль мальчика для битья. Ведь на Рика у него не было компромата?

– Над чем смеемся? Повеселюсь и я. Привет, Джерри.

– Салют, Рик. Давно тебя не видали в нашем захолустье. Мы смеемся – это сильно сказано. Очаровательная Келли готова меня укусить своими идеальными зубками до крови – я не слишком почтительно отозвался о ее опусах.

Рик приподнял бровь:

– Келли, дорогая, стоит ли обращать внимание на проявления пошлой зависти? В конце концов, это ведь ты возглавляешь топ-лист бестселлеров, а не старина Джерри. Насколько я помню, Джер, тебе недавно опять отказали в приеме в элитный Клуб пластической хирургии в Массачусетсе? Только вот подзабыл – в пятый или в шестой раз?

Бесстрастное лицо Джереми не изменилось. ПОЧТИ не изменилось.

– В четвертый, мой дорогой. Польщен, что ты следишь за моей карьерой, но ведь мы сейчас толковали о литературе вообще, не так ли, Келли? Я просто утверждал, что отнюдь не все, что напечатано на бумаге и помещено под красивую обложку, может считаться книгой.

Келли фыркнула.

– Знаешь, Джереми, я никогда и не претендовала на лавры Жорж Санд, Шарлотты Бронте и Джейн Остин. Более того, я и не думала, что ТЫ можешь когда-нибудь оказаться моим читателем.

– А я им и не оказался, моя дорогая. Все эти «затвердевшие от желания соски», «заветные глубины тела» и «стоны, срывающиеся с дрожащих губ любовников» не для меня. Не возбуждает, знаешь ли.

Рик немедленно по-хозяйски обнял Келли за оголенные плечи и подбоченился.

– Это старость, Джерри, обычная старость. Вот меня, к примеру, прямо прет с Келлиных книг. Не могу дождаться ночи… не так ли, милая?

Келли онемела от ярости. Что он творит, этот Моретти?! Ее и так провожают понимающими взглядами – наверняка уже полгорода в курсе, что ночь она провела в одном гостиничном номере с Риком Моретти. С такой репутацией приличного жениха не найдешь. Даже на выставке эротического искусства!

Джереми кашлянул.

– Рик, дорогой, как врач, могу тебе сказать, что реакция организма у всех разная. Кому-то достаточно прочитать описание обнаженной женской груди, кто-то должен посмотреть соответствующее видео, ну а кто-то нуждается исключительно в оригинале… В любом случае это уже сексология, а не литература.

Келли занервничала еще сильнее:

– Джереми, мне кажется, мы слишком увлеклись обсуждением. Если тебе так нравится, считай мои книги вспомогательным лечебным материалом для сексологов, а ты, Рик, если так нравится тебе, заменяй чтением моих книг нормальные сексуальные отношения с живой женщиной… но, ради бога, давайте не будем навешивать ярлыки! А то окажется, что «Амур и Психея» Буше – это всего лишь непристойная картинка из журнала для взрослых… восемнадцатого века.