Английская рулетка или… миллион по контракту [=Ловушка для двойника] - Эрик Элис

Данкэн. Убив, ты бы сильно удивила меня. (Снова закрывает глаза.)

Филлипа проходит к буфету у подножия лестницы.

Данкэн. (С попрежнему закрытыми глазами). Мы можем спрятать деньги и жить где-нибудь в Австралии.

Филлипа возвращается с маленькой подарочной коробочкой, кладет ее в руки Данкэну.

Филлипа. С днем рождения! На этот раз — официально.

Данкэн открывает глаза.

Филлипа. Мой подарок.

Данкэн разворачивает подарок

Данкэн. Что там? Пистолет? Завещание? Моя любимая сельдь в винном соусе?

Филлипа. Открой же!

Данкэн извлекает подарки.

Данкэн. Бумажник, чековая книжка!..

Филлипа. Кредитные карты. Все, что нам, возможно, понадобится сегодня.

Данкэн. А что это притаилось в уголке? (Открывает коробочку с кольцом.) Обручальное кольцо? (Надевает его.)

Филлипа. Практичные мелочи…

Данкэн. Ключи от машины? От дома? Или… от твоего сердца?

Берет в руки брелок с ключами; звучит музыкальная мелодия.

Оба улыбаются.

Данкэн (с пафосом). Я хотел бы поблагодарить мою мать, без которой это было бы невозможным. (Простирает руку в направлении портрета). Я жил так скучно, так лениво, пока не встретил эту диву.

Исполнил, мама, твой завет

И счастлив сын на склоне лет…

Но где ключи от твоего сердца, Филлипа?

Филлипа. Ты — поэт, Данкэн? Ты мне об этом не говорил, но я уверена.

Данкэн. Поэты могут быть убийцами. Могут быть ясновидящими. Пророками. Опасные, сумасбродные люди. (Замолкает, качает головой.) О, нет, этот проклятый свет! (Задёргивает шторы, но яркие солнечные лучи все равно проникают в комнату.) Я действительно преподавал поэзию, даже печатался. Пока не случилась эта история. В колледже я полюбил одну девушку, мою студентку. Мы замечательно проводили время, отлично ладили. (Пауза.) За несколько дней до нашего второго… (ищет подходящее слово) юбилея, я узнал от одного доброжелательного ублюдка, что прямо у меня под носом у неё был другой роман. Я сошел с ума! Пришел в бешенство! Нет, я не устраивал сцен ревности, не убил её. Я просто тихо собрал вещи и ушел… Но дело не в этом, Филлипа. Через неделю после моего ухода она угодила в ужасную мотоциклетную катастрофу, сидя за спиной того парня, с которым мне изменяла. (Переводит дыхание.) Она погибла. Я опубликовал эту историю, поэму в стихах. «Прекрасная роза лежит, истекая кровью, в груде покореженного хрома, уже мертва…» Ужасно, не так ли?

Филлипа. Надеюсь, это не ты убил её, Данкэн.

Данкэн. Нет! Но вскоре я узнал, что Молли вовсе не изменяла мне. В тот роковой вечер она искала меня, чтобы объясниться. Моя поэма после этого достигла шекспировского накала. (Опять замолкает.) Я перепробовал все возможные способы, чтобы забыть это. Консультации у психиатра, шесть месяцев в кибуце, в Израиле; я даже записался в Иностранный легион. В конце концов я сделал самый сомнительный шаг в своей жизни — я женился. Мы жили в крошечном муниципальном домике — Шэрон и я. Все было неплохо, но я буквально задыхался без любви. Потом у нас родилась малютка-дочь. Как ты думаешь, я назвал её? Pозa! Мои нервы были на пределе, я не мог преподавать. Бросил писать стихи. Брак без любви задушил меня. Днём я продавал картошку с грузовика, ночами — подрабатывал, где только мог. (Пауза.) Я едва ли выцеживал из себя слово в день. Я был самым ничтожным человеком в мире. Жалким, раздавленным, никому ненужным… И я решил — всё, хватит, так продолжаться не может. В свой день рождения я решил бежать. Дочку я забрал с собой. Похитил. Ей было четыре годика. Ради ребенка я был готов на всё. Но далеко мы не смогли уйти. Под вечер нас арестовала полиция. Я даже не успел сказать малютке «До свидания»… Шэрон получила опекунство, я — тюрьму. Когда вышел, начал бродяжничать, научился спать на улице, в ящиках, на решётках — без крыши над головой, жить в лохмотьях, впроголодь. Жизнь бездомного — это не то, с чего вы начинаете жизнь; этим вы её заканчиваете. Так говорю тебе я — поэт! …Будь моей любимой, но помни: я — опасен. Могу убить или зацеловать, одно из двух!

Филлипа. Я не могу любить тебя, Данкэн. Я не могу бежать с тобой. Я уже говорила…

Данкэн. Тогда, что мы делали в спальне?

Филлипа. Я — замужняя женщина. Всё еще замужняя, хорошо это или плохо. Всё произошло чересчур быстро.

Данкэн. Ричард — мертв. Ты перевернула всю мою жизнь!

Филлипа. Я организовала тебе роскошный день рождения. У нас с тобой деловое соглашение.

Данкэн. Да, мне нужны деньги. Но больше денег мне нужна ты, Филлипа. Я не могу навсегда стать Ричардом Джеймсом. И потом, сколько можно будет жить в чужом платье?

Филлипа. Да, но мы не можем что-либо изменить. Бумаги, поверенные, миллион по контракту… Тысяча других причин.

Данкэн. Кто знает, полюблю ли я ещё раз, если покину эти стены — без тебя? Ставки сделаны, всё на кону! Единственное, что сейчас важно — наши отношения. Мы провели ночь вместе; конечно, можно сказать, что мы были чересчур пьяны, чтобы помнить, что случилось, или как это было… Но зачем? Жизнь — гораздо проще…

Филлипа. Я ценю тебя, ты знаешь…

Данкэн. Вот видишь, все просто.

Филлипа. Данкэн… (ищет слова) … ты хочешь то, что я не могу тебе дать. Ты появился чересчур поздно. Ричард опередил тебя. (Пауза.) Он покорил маленькую девочку, вечно смеющуюся и резвящуюся. Затем он превратил меня в нечто другое.

Данкэн. Звучит жестоко.

Филлипа. Самое смешное, я сама его добивалась. Страшно хотела. Первый раз… (Делает деликатную паузу.)

Данкэн улыбается.

Филлипа. Перед первой ночью он сказал мне: «Итак, Филлипа, приготовься к концу света». (Улыбается.) Мой Бог, я вбежала в ванную, закрыла двери и стала запихивать в себя горы таблеток. До этого я не позволяла Ричарду овладеть мною. Но что я могла сделать? Домой вернуться не могла, оставаться в ванной до конца жизни — тоже. И верь мне или нет, Данкэн, это был конец света. И конец маленькой, наивной девочки! Ричард, грубо и цинично, выковал другую Филлипу Джеймс. Потом, много раз, я хотела разорвать наш союз, но…

Данкэн. Положение в обществе, завещание матери…

Филлипа. Да, но не только это. Однажды я узнала, что он изменяет мне. Я ринулась домой, в неурочный час, готовая на все. Была уверена, что он не один. Но мне не удалось застукать его. (Пауза.) Выглядело так, как-будто он читал мои мысли. Взяв меня за руки, он сказал: «Мы принадлежим друг другу, Филлипа. Навсегда! Кроме тебя, мне не нужна ни одна женщина!» И я, юная, неопытная в любви девушка, снова ему поверила. И не ушла.

Данкэн. Да, но он погиб. Что теперь тебя держит здесь?

Филлипа. А сейчас появился ты, Данкэн, внешне — точная копия, но совсем другой. Ни в чем не похожий.

Данкэн. Не хочу тебя огорчать, но эта маленькая тварь. О, Бог не способен сотворить такой цвет волос!

Филлипа. Лаура, старый друг нашей семьи.

Данкэн. Да, но какую мерзость она говорила про тебя. Какие гнусные предложения делала!

Филлипа. Она была пьяна…

Данкэн. И призналась мне, твоему мужу, что не может жить без него!

Филлипа (По слогам). Лаура… сказала… тебе?..

Данкэн. Прости. Ты узнала это через вторые руки, как я… в свое время.

Филлипа (очень тихо). Лаура? Она сказала тебе?

Данкэн. Лаура влюблена в меня, то-есть, Ричарда. Явно видно, ей были даны твердые уверения. Въехав в этот дом, Ричард снял ей квартиру поблизости. Поручил управлять его галереей, вести дела. Она сказала, что мы встречались едва ли не каждый день, все эти четыре года. Не снимала руку с моего колена. Но больше всего меня потрясло, она уверена, что ты даже не подозреваешь об их романе. И очень скоро она станет второй миссис Джеймс.

Филлипа (вставая). Я не знала. Она была… Ричард был с ней…

Данкэн. Он спал с Лаурой всё это время. (Громко смеется.) Вы не должны притворяться перед притворщиками! (Ищет очки.) Шоры долой! Лаура! Это доставляло ей особое удовольствие — дурачить тебя. Признай это.