Стража Реальности - Алексей Евтушенко

– Ты чего такой вздёрнутый? – спросил Влад, окидывая меня взглядом с ног до головы. – Драпал?

– Что, заметно?

Я плюхнулся в соседнее кресло, с наслаждением вытянул ноги, полез в нагрудный карман и неожиданно обнаружил, что сигареты кончились. Чёрт, вечно я забываю, что курящему человеку надо самому заботиться о своевременном пополнении запасов табака.

– Невооружённым глазом, – Влад выдвинул ящик стола, вынул оттуда пачку и положил на стол. – Правда, мой невооружённый глаз отличается от обычного, как ты понимаешь. На. Кури на здоровье. А может, коньячка? Для снятия стресса, так сказать.

– Отлично. Не откажусь.

В этом весь Борисов. Сам он бросил курить много лет назад, но в ящике стола у него всегда найдутся сигареты для таких, как я... забывчивых. А в шкафу – хороший коньяк. Но справедливости ради заметим, что пить Влад не бросал и при этом с нормальной снисходительностью относится к тому, кто курит рядом с ним в одном помещении.

– Я всегда говорил, что тебе одна из самых паршивых экзегез досталась, – сказал он, доставая коньяк, стаканы и половинку шоколадки «Алёнка». – А может, и самая паршивая.

И эта вот «экзегеза» тоже отлично характеризует нашего Влада. Все говорят «альтернативка». И только он употребляет термин «экзегеза», более уместный для какого-нибудь богослова или, на худой конец, филолога, нежели простого Стражника. Хотя, конечно, «простых» Стражников не бывает.

– Да брось ты, – я принял из рук Влада стакан, мы чокнулись, молча выпили и закусили шоколадом. – Везде свои трудности. В том числе, кстати, и у нас.

– Ты хочешь сказать, что тебе нравится быть террористом-бомбистом в эпоху предсмертного социализма?

– Как, как?! – улыбнулся я.

– Эпоха предсмертного социализма, – гордо повторил Влад. – Хм, а ведь неплохо сказал, аж самому понравилось. Надо бы записать.

– Запиши.

– А! – он махнул рукой. – Всего не запишешь. Да и не нужно. Что же касается нас, то главные наши трудности всё же позади. Ты ведь уже после 91-го года пришёл?

– Ты отлично знаешь, что да. В 92-м.

– Извини. Просто те времена забыть невозможно. И все остальные трудности кажутся теперь пустяковыми.

– Ты так говоришь, – вздохнул я, косясь на бутылку с коньяком, – словно я родился и взрослел в какой-то другой стране.

Влад проследил за моим взглядом и немедленно разлил ещё по пятьдесят.

– Ну, за счастливое возвращение! – сменил он тему.

– За него, – согласился я.

Мы выпили.

– Так что там у тебя? – спросил он. – Что-то серьёзное?

– Да как сказать... Но пострелять пришлось. И вернуться прямо завтра вряд ли получится.

– Убил кого-нибудь?

– Надеюсь, только ранил, – вздохнул я. – Но нет худа без добра.

– ?..

Я рассказал о своей вчерашней встрече с Машей, Никитой и Женей и о том, что произошло дальше. Не особо вдаваясь в детали. Этим я, конечно, нарушал должностную инструкцию (первым о подобных вещах должно узнавать начальство), но, как известно, без нарушения должностных инструкций ни одно дело у русского человека как следует продвинуться не может. А мы были русские Стражники. Те же американцы, как мы знали, не нарушали инструкций. Ну, или почти не нарушали.

– Что ж, – сказал Влад. – Молодёжь – это хорошо. Хотя лично меня немного смущает, что ты обнаружил их случайно.

– Как посмотреть, – пожал я плечами. – С чьей-то точки зрения вся наша жизнь – это сплошная цепь случайностей.

– Замкнутая в кольцо безвыходной закономерности, – добавил он.

– Ты сегодня в ударе, – заметил я. – Но не в настроении. Безвыходная закономерность. Надо же... Красиво. Хоть и мрачновато. Не находишь, господин аналитик?

– Да брось ты, – махнул Влад рукой. – Нашёл аналитика. Как был я полевым работником, так им в душе и остался. Постарел только. Вот и сижу здесь, у монитора да железного ящика с электронными мозгами. Делаю вид, что сильно занят.

– Что слышу! – засмеялся я. – Вроде и полковая труба не звучала, а старый конь забил копытом. С чего бы?

– Коньяк – великий обманщик, – самокритично заметил Влад. – За это и люблю. А вообще... Может, и в самом деле стоит ещё разок тряхнуть стариной?

– Если не боишься, что старина отвалится, то отчего бы и не тряхнуть? – подмигнул я. – Было бы желание и здоровье. Ну и стимул, ясное дело. Что у нас с этим?

– Чёрт его знает, – вздохнул он. – Хуже всего, как ты понимаешь, со здоровьем. Но и это поправимо. При большом желании и должном стимуле. Как ты верно уже заметил.

Я внимательно посмотрел на Влада и только сейчас понял, что на самом деле мой старый добрый приятель чем-то озабочен. И даже, может быть, слегка взволнован. Сразу я этого не осознал, потому что уж очень был занят собственными переживаниями и мыслями, а теперь, когда посидел, выпил коньячку и пришёл в себя, это для меня стало очевидным.

– Эй! – воскликнул я. – Ну-ка, рассказывай давай, что тут у нас происходит.

– Пока ничего, – сказал Влад и, подумав, решительно разлил по стаканам остатки коньяка. – Через два дня, как ты помнишь, общий сбор. Тогда, может, что-то и произойдёт. А пока... Понимаешь, кажется, мы обнаружили новую экзегезу. Или, так уж и быть, альтернативку.

– Ни хрена себе, – вытаращился я на него и машинально ухватился за стакан. – Что значит – «кажется»? Когда? Где? Кто?

– Что – зацепило? – на этот раз пришёл черед подмигивать Владу.

Я вынужден был согласиться, что таки зацепило. После чего мы допили коньяк, и Борисов вкратце рассказал мне суть дела.

Оказывается, не далее как вчера, когда я был занят переброской рюкзака с патронами в «свой» мир, а затем встретил эту троицу молодых и талантливых, наш соратник и товарищ Гриша Булыгин при попытке шагнуть в одну альтернативку попал в другую. Или ему это показалось. Но показалось так достоверно, что весьма этим удивлённый, он немедленно вернулся назад и, как и положено по инструкции, доложил начальству. Начальство у нас правильное и реагирует быстро. На помощь Грише немедленно был отряжён дежурный «щупач» Оля Ефремова, которая и определила, что Гриша, скорее всего, действительно умудрился провалиться в альтернативку, о которой мы до этого ничего не знали. В общем, скорее всего, назревает сенсация, а сейчас, то есть и сегодняшней ночью, идёт окончательная проверка. Потому что последний раз, как мы все помним, новый альтернативный мир обнаруживали больше ста лет назад, и некоторые вообще были уверены в том, что все они нам известны и других уже быть не может.

– Чем новая альтернативка отличается от нас, мы, конечно, пока не знаем, – уверенно предположил я, когда Влад закончил. – Но ты уже встрепенулся, потому что свободных полевых Стражников у нас нет. Так?

– Чёрт его знает, – признался честно Влад. – С одной стороны, вроде бы и так. Но с другой... Я и сам ещё ничего не решил. А если бы и решил, то неизвестно, как к этому начальство отнесётся. Опять же и ты говоришь, что талантливых новеньких обнаружил случайно.

– Новеньких ещё уговорить надо, – сказал я. – Не мне тебе объяснять. А потом, если согласятся, учить и учить. Но ты, Влад, всё равно не бери в голову. И кончай ныть. С одной стороны... с другой стороны... Тьфу. Мне даже странно тебя слушать, честное слово. Такого работника, как ты, у нас никогда не было, и я не уверен, что вообще когда-нибудь будет. Кого хочешь спроси. Нет уж, лично я всё сделаю для того, чтобы ты ни в какую альтернативку снова не отправился. И новеньких уговорю, и натаскивать их буду с утра до ночи. Самолично. Как мы здесь без тебя, сам подумай? На тебе же одном здесь всё держится! Вся информация, аналитика, связи, ниточки... да о чём говорить! Нет уж. Разве что на недельку, чтобы встряхнуться и мозги прочистить. В качестве отпуска, так сказать. И отдыха. Но – не больше. На большее лично я категорически не согласен. Так что учти и не обижайся, ежели что.

– А почему это я должен обидеться? – неуверенно улыбнулся Влад, который явно не ожидал от меня столь страстного монолога в защиту его явных и скрытых достоинств.

– Потому, что, если начальство спросит моё мнение по данному вопросу, я его обязательно выскажу. В том виде, в котором только что предъявил тебе.

Влад хмыкнул, и мне показалось, что я всё-таки сумел поднять его самооценку на должную высоту. Во всяком случае, на ближайшее время. А там видно будет.

Если бы я не пил коньяк, можно было бы взять одну из наших дежурных машин. Но садиться за руль выпившим было не в моих правилах, а посему, выйдя из Приказа, я прошёл к Никитским воротам и там уже поймал частника, который и отвёз меня домой за вполне приемлемую сумму денег. В этот ночной час машин на улицах было немного, и дорога заняла минимум времени.

Уже отворив дверь в квартиру, я подумал о том, что надо было зайти в ночной магазинчик и купить что-нибудь пожрать. Но возвращаться не хотелось. Хотелось принять душ, залезть в кровать и спать до тех пор, пока сам не проснёшься. Без всяких будильников. Что же касается жратвы, то, кажется, в холодильнике с прошлого раза должны были остаться какие-то сосиски. И пакетик-другой гречневой каши тоже может в доме найтись. Легко. А хлеб в данном случае – это роскошь. Обойдёмся без хлеба.