Евгений - Кэролайн Черри

— Она еще ребенок, — повторил Петр, понимая, что Саша все-таки прав.

— Но она еще и твоя дочь!

Саша знал Ильяну куда лучше, чем мог предполагать ее отец. Он сам активно участвовал в воспитании девочки. Если у Ильяны начинались какие-то проблемы, болезни, то Эвешка отправляла Петра «от греха подальше» на промысел, и Саша помогал ей разобраться в чем дело. Это было вполне естественно — ведь самому ему некому было дарить тепло своей души, его родители сгорели на пожаре, когда отец подрался с деревенским колдуном. Говорили, что в избу ударила молния, но все понимали, что в действительности произошло.

— Да, она моя дочь, — продолжал Петр после короткого раздумья, — но согласись, как же я могу говорить с нею о мужчинах?

— Может, Эвешке стоит попробовать?

— Саша, я просто не знаю так хорошо свою дочь, чтобы читать ее мысли! Я ведь не сижу на месте! Это хозяйство… Потому и времени я не слишком много уделял ей. Ты был возле нее чаще, ты тоже ей как отец. Может, ты сам с ней поговоришь? У тебя получится.

— Боже, при чем тут я?

— Но ведь у меня точно ничего не получится! Если я даже попытаюсь, то сболтну какую-нибудь глупость, и она чего доброго испугается до смерти!

— Перестань говорить чепуху! Конечно, она прислушается к тебе! Она постоянно говорит, как уважает и любит тебя!

— По-моему, она сделала неверный выбор!

— Шутки в сторону! Я совсем не о том! Ты для нее — все! Она любит тебя больше всех на свете!

— Но ведь она обо мне ничего не знает! Тем более о моем прошлом. Она…

— А мне вот кажется, что она давно отлично все знает! А тебе нужно всегда помнить одну очень важную вещь!

— Какую же?

— Я уже с нее начал! Помни, что ей уже пятнадцать!

Это была правда — годы пробегают незаметно. Только вроде бы родилась Ильяна — и уже почти невеста.

И еще в одном Саша был прав — возраст в пятнадцать лет — штука опасная.

Сам он в этом возрасте постоянно ссорился и дрался с колдунами, ворожеями, рискуя навлечь на себя их гнев. А уж что там говорить про Эвешку — она была чуть старше пятнадцати, когда после очередного обмана отец убил ее. Потом она, конечно, воскресла благодаря волшебству, но это был уже другой разговор.

— И она все взрослеет! — повторял Саша, — конечно, все заботились о ней, как могли! Но ведь она все равно скоро почувствует, что должна делать свой выбор! Природу не переборешь. И ей совсем не обязательно посвящать нас в свои тайны. До сих пор она совершенствовала свое волшебство, и мы были рады этому, помогали ей. Но посмотри — Эвешка пытается сдержать ее в прежней узде. Это очень опасно! Рано или поздно Ильяна все равно своего добьется, но только какими средствами! Как бы ей не пришло в голову использовать свое волшебство! Конечно, я не ручаюсь, что все так и будет. Но нужно приучать ее к мысли, что она может делать то, что ей нужно, но только при этом быть готовой держать ответ за возможные неприятные последствия! Но у Ильяны нет того опыта, который есть у меня!

К тому же она не пережила того, что испытала в свое время ее мать! И вот что я скажу тебе, Петр! Хоть ты и говоришь, что упустил много в ее воспитании, все равно именно ты будешь оказывать на нее самое большое влияние, вот увидишь! Она же просто боготворит тебя!

— О Боже!

— Ну перестань! Я серьезно говорю! Она будет слушать тебя больше, чем Эвешку! Я уже тоже дал ей все, что мог! Ильяна чувствует, что ни от меня, ни от Эвешки она больше ничего не узнает нового! Она уже многое знает, но у нее нет жизненной практики! И поверь мне, очень скоро она начнет искать эту практику! Засунет пальцы в огонь, чтобы ощутить, в самом ли деле он горяч, как ей рассказывали дома! Но ведь и мы в свое время делали так же?

Петр угрюмо молчал, сознавая правоту Саши. А тот между тем продолжал:

— Она же твоя дочь! И потому ты можешь уже предполагать, на какие подвиги ее тянет!

— Боже! Теперь мне понятно, почему Эвешка так беспокоится! Странно только, что она ничего не хочет мне говорить!

Утром Ильяна без труда выскользнула из дома и отправилась на условленное место, но своего друга там она не застала. ПОстояв немного, девушка потеряла терпение и, войдя вглубь леса, сделала большой круг, надеясь столкнуться с пареньком там. К тому же можно было быть уверенной, что мать не увидит ее на берегу.

Днем Ильяна засела за писание — корявыми буквами она выводила в своей тетрадке обо всем, чего бы ей хотелось совершить или испытать. Мать часто говорила, что это помогает достичь желаемого и улучшает память.

Правда, условием было то, что при писании нельзя было кривить душой, писать только истину. Эвешка постоянно заверяла дочь, что не станет читать ее тетрадь без разрешения.

Впрочем, Ильяна не верила матери. Пообещать можно ведь что угодно, а передумать и это обещание изменить можно в любой момент. И хотя девушка ни разу не видела, как мать проявляет интерес к ее тетради, даже не следит, куда она эту тетрадь кладет, это могло говорить и о том, что она просто не ловила Эвешку с поличным. И то, что мать видели очень редко за занятием волшебством, говорило о том, что за нею просто не слишком внимательно наблюдали.

И потому Ильяна писала в тетрадке разные глупости, типа: «Я должна больше помогать маме по дому», «Я не должна огорчать маму» — вместо настоящих мыслей, которые так и роились в ее голове — а вдруг он опасен?

А вдруг он специально втерся мне в доверие, чтобы причинить зло моей семье? А вдруг я просто вовремя его не раскусила?

Но затем девушка думала — как же так, я ведь так давно его знаю! Ведь рано или поздно все равно можно было бы обо всем догадаться! Он пока что никому не причинил вреда. Пусть он даже и утопленник, сродни русалкам, но пока-то он был совершенно спокоен! Ведь не все же эти существа причиняют людям зло! В округе все спокойно, говорят, что лешие давно перевелись, но дядя Саша сколько раз видел их в лесу. Он даже разговаривает с ними! Уж если бы была опасность, лешие давно предупредили бы нас. Да и домовой есть — уж он-то недаром получает свое!

Наконец Ильяна заполнила четверть страницы разной чепухой, чтобы мама только успокоилась. Может, хоть теперь она перестанет нервничать.

Мама же как раз молола крохотными каменными жерновами травы, делая целебные снадобья, которые затем упаковывала в туески из бересты. Эти снадобья муж должен отвезти по реке, чтобы там продать с Божьей помощью.

Ильяна уже давно закончила записи и убрала дневник в известное ей и матери место, а Эвешка все молола, развешивала и упаковывала порошки.

Когда Ильяна подошла к матери, та присела отдохнуть на добела отскобленную лавку. Завидев дочь, Эвешка тут же стала говорить ей, почему волшебники не могут использовать свою чудодейственную силу в домашнем хозяйстве, а потом перешла на то, как должна себя вести образцовая хозяюшка. Ильяна с серьезным видом слушала, пытаясь догадаться, что же в самом деле так беспокоило мать.