Дочери тьмы - Лиза Смит

— Вы — Ровена, — сказала Мэри-Линетт.

— Откуда вы знаете?

«А кем же еще вы можете быть?.. Я не встречала еще девушку, которая бы так походила на дриаду. Сама душа рябинового дерева», — подумала Мэри-Линетт, а вслух произнесла:

— Ваша тетя рассказывала мне о вас. Я — Мэри-Линетт Картер, живу здесь неподалеку, на Канета-Роуд. Возможно, вы видели мой дом, когда шли сюда.

Ровена промолчала.

«Какое у нее приятное спокойное лицо… и кожа, как лепестки белой орхидеи», — рассеянно подумала Мэри-Линетт, а сама сказала:

— Знаете, я просто хотела поздороваться с вами по-соседски… Ну, и узнать, не нужно ли вам чего-нибудь.

Ровена немного успокоилась и уже почти улыбалась, ее карие глаза потеплели.

— Как это мило с вашей стороны. Правда, замечательно. Даже обидно, что нам ничего не нужно… Но у нас действительно все в порядке.

Мэри-Линетт поняла: эта подчеркнутая вежливость и хорошие манеры означают, что Ровена старается поскорее закончить беседу. Она судорожно искала повод продолжить разговор.

— Вас ведь трое, да? Вы будете ходить здесь в школу?

— Мои сестры будут.

— Как чудесно! Я им все здесь покажу. Я в этом году перехожу в выпускной класс.

«Теперь найди другую тему, быстро», — скомандовала сама себе Мэри-Линетт.

— А как вам понравился Вересковый Ручей? Вы, наверное, не привыкли к такой тишине?

— О, там, откуда мы приехали, было довольно тихо. Но нам здесь нравится. Прекрасное место. Деревья, маленькие зверушки… — Она внезапно умолкла.

— Да-да, зверушки замечательные! — Внутренний голос вновь торопил Мэри-Линетт: «Давай ближе к делу!» Но язык словно приклеился к нёбу липучкой. Наконец она выпалила: — А как… как поживает ваша тетя?

— Спасибо, хорошо.

Ровена немного помедлила с ответом, и этого оказалось достаточно, чтобы Мэри-Линетт вновь захлестнула волна недавних подозрений и паники. Тело пронзил резкий холод, будто в него вошел ледяной нож. Но она нашла в себе силы прощебетать как ни в чем не бывало:

— А можно с ней поговорить? Как вы думаете? Мне нужно сказать ей что-то важное…

Она попыталась переступить через порог. Но Ровена не сдвинулась с места, преграждая ей путь.

— О, мне очень жаль. Но… сейчас это невозможно.

— Ой, у нее опять приступ мигрени? Недавно, когда я приходила, она лежала в постели.

— Нет, у нее не мигрень, — спокойно ответила Ровена. — Дело в том, что она уехала на несколько дней.

— Уехала?

— Ну да. — По лицу Ровены пробежала мимолетная гримаса, словно подтверждая, что это и впрямь необычно. — Решила немного проветриться. Отдохнуть, так сказать…

— Но… А как же вы? Вы же только что приехали! — срывающимся голосом воскликнула Мэри-Линетт.

— Ну, видите ли, она знает, что мы сможем позаботиться о ее доме. Поэтому она дождалась нашего приезда, а сама уехала.

— Но… черт побери… — У Мэри-Линетт перехватило дыхание. — Но куда? Куда она уехала?

— На север, куда-то на побережье.

— Но… — начала было Мэри-Линетт, но внутренний голос предостерег ее: «Назад! Сейчас нужно быть вежливой и осторожной. Нельзя продолжать в том же духе. Ровена может догадаться, что тебе кое-что известно. А так как здесь и вправду что-то не так, эта девушка может быть опасна…»

И все же, глядя на красивое спокойное лицо Ровены, в это трудно было поверить. Она вовсе не выглядела опасной. Но вдруг Мэри-Линетт бросились в глаза ее босые ноги. Такие же бледно-кремовые, как и все тело, но мускулистые. Что-то особое — то ли постановка ступней, то ли форма пальцев — заставило Мэри-Линетт представить эти ноги бегущими… бегущими с невероятной скоростью первобытного дикаря.

Она подняла глаза и увидела, что сзади к Ровене подходит еще одна девушка. У нее были темно-золотистые волосы, белая матовая кожа и желтые глаза.

— Это Кестрель, — представила ее Ровена.

— Да, — сказала Мэри-Линетт, поймав себя на том, что не может оторвать от нее глаз. А еще через мгновение ей стало совсем страшно. Во всем облике Кестрель угадывалась дикая, животная энергия. Она не шла — она летела!

— Что здесь происходит? — спросила Кестрель.

— Это Мэри-Линетт, — голос Ровены звучал по-прежнему спокойно и мелодично. — Она живет по соседству и пришла навестить тетю Опал…

— Вообще-то я хотела узнать, не нужно ли вам чего-нибудь, — быстро перебила ее Мэри-Линетт. — Мы здесь единственные ваши соседи.

«Перемени стратегию, — скомандовала она себе. — Кругом, марш!» Глядя на Кестрель, Мэри-Линетт уже не сомневалась, что ситуация опасна. Теперь она хотела лишь одного: постараться, чтобы девушки не догадались о том, что ей известно.

— Вы дружите с тетей Опал? — вкрадчиво спросила Кестрель, оглядывая Мэри-Линетт с головы до ног своими желтыми глазами.

— Да. Я иногда прихожу помогать ей в… («О боже, только не упоминай про сад!») помогать с козами. М-м-м… надеюсь, она предупредила вас, что их нужно доить через каждые двенадцать часов?

Выражение лица Ровены неуловимо изменилось. У Мэри-Линетт екнуло сердце. Миссис Бердок ни за что, ни за что не уехала бы, не объяснив, как обращаться с козами.

— Конечно, предупредила, — лишь мгновение помедлив, спокойно ответила Ровена.

У Мэри-Линетт вспотели ладони. Кестрель не спускала с нее бесстрастного немигающего взгляда. Взгляда ястреба, пристально следящего за добычей.

— Ну, уже поздно, и у вас, наверное, есть дела. Не буду вас задерживать.

Ровена и Кестрель переглянулись. Затем обе взглянули на Мэри-Линетт. Обе пары глаз — карие, цвета корицы, и золотистые — пристально уставились на нее. У Мэри-Линетт опять засосало под ложечкой.

— Нет-нет, что же вы заторопились? — бархатным голосом произнесла Кестрель. — Почему бы вам не зайти к нам?

ГЛАВА 5

Марк все еще ворчал, огибая задний угол дома. Какого черта он здесь делает?

Попасть в сад было нелегко: его окружала густая живая изгородь из разросшихся кустов рододендрона и черной смородины. И даже выбравшись из зарослей жесткой зеленой листвы, Марк не сразу сориентировался. По инерции он сделал несколько шагов…

Стоп! Здесь кто-то есть. Девушка.

Хорошенькая… очень хорошенькая девушка. Марк ясно видел ее в свете, льющемся от заднего крыльца. У нее были длинные до бедер, белокурые волосы — такой дивный цвет волос бывает только у маленьких девочек. Она кружилась, и волосы обвивались вокруг ее миниатюрного, тоненького тела бледной шелковой волной. На ней было что-то вроде старомодной ночной рубашки, и танцевала она под звуки какой-то рекламной песенки. На ступеньках веранды стоял видавший виды транзистор, рядом сидел черный котенок; заметив Марка, он тут же метнулся в тень.