Девственница-бродяга - Эрл Гарднер

Мейсон утвердительно кивнул.

– Пожалуй, Перри, тебе стоит иметь свидетеля, – заметил Дрейк.

– Меньше всего мне хочется иметь свидетеля, – усмехнулся Мейсон.

– Неужели дело обстоит столь плохо?

– Еще хуже, – усмехнулся Мейсон и вышел.

Делла Стрит выполнила в точности все указания адвоката. Эрик Хэнсел сидел в кабинете в большом черном кожаном кресле для посетителей. Шляпа Хэнсела лежала на столе Мейсона. Когда Мейсон открывал дверь, Делла говорила:

– Мистер Мейсон скоро придет, он вышел на минутку... А вот и он.

Мейсон кивнул Делле и внимательно посмотрел на посетителя.

– Мистер Эрик Хэнсел?

– Да, это я, – отозвался тот, не вставая с кресла.

Мейсон вытащил из кармана поддельный чек на две тысячи долларов, подошел к столу и, стоя спиной к шантажисту, осторожно, не снимая перчаток, вложил чек в его шляпу под ленточку. Затем адвокат снял перчатки и шляпу, отнес их в шкаф и повесил плащ на вешалку. Только после этого он повернулся к Хэнселу.

– Мне кажется, вы собирались мне что-то сообщить? – спросил адвокат.

Хэнсел посмотрел своими зелеными глазами сначала на Мейсона, потом перевел взгляд на Деллу Стрит и заявил:

– Не сейчас.

– Ты можешь идти, Делла, – сказал Мейсон.

Секретарша покинула кабинет. Мейсон уселся в свое кресло за столом.

– Я слушаю вас.

– Я ничего не собираюсь говорить, – спокойным, даже наглым тоном ответил Хэнсел.

– Вы были у моего клиента?

– О чем это вы? Я бываю у многих людей, и никогда не спрашиваю их, кто их врач или адвокат. Мне на это наплевать.

– Возможно, – сказал Мейсон. – Тем не менее вы были у одного из моих клиентов.

– Что из этого?..

– Поэтому я пригласил вас сюда.

– С какой целью?

– Без всякой цели.

– Я пришел сюда не для того, чтобы играть в жмурки.

– А как насчет ребуса?

– Я бы предпочел покер.

– А какие карты у вас на руках? – спросил Мейсон.

– Каре тузов. Могу выложить их, но боюсь, что ваш кабинет прослушивается.

– Это помещение не прослушивается.

– Отлично. Если прослушивается, тем хуже для вас.

– Вы сотрудничаете с Джорджем Виттли Дункасом?

– Я работаю на него.

– И много он вам платит?

– Вас это не должно беспокоить. Я получаю достаточно. Я сам выбираю сумму гонорара и поставляю Дункасу факты в том виде, в каком хочу.

– А он предает их гласности?

– Вы совершенно правы.

– Если вы не предоставите ему факты, то публикации не будет?

– Разумеется.

– А отчего зависит то или другое решение?

– От многого.

– Деньги?

– А вы как думаете?

– Я спрашиваю.

– А я не отвечаю.

– Так нам трудно договориться, – заметил Мейсон.

– Призовите на помощь ваш опыт, – сказал Хэнсел, – зря, что ли, вас учили в колледже?

– Факты, которые вы используете, всегда точны? – поинтересовался Мейсон.

– Всегда точны. Ваш клиент ухлестывает за девчонкой, которую подвез на машине. Он использовал свои связи, чтобы устроить ее в хороший отель. Управляющий отелем его близкий приятель. Ее забрали в полицию за бродяжничество. Высокооплачиваемый адвокат Эдисона тут же пришел к ней на помощь. Замечательная история для газеты. Возникает вопрос – что заставило вас, известного юриста, броситься на помощь и вытащить из тюрьмы под залог какую-то девицу? Мое сердце разорвется на части, если я не представлю эти факты.

– Никогда раньше ваше сердце не разрывалось? – усмехнулся Мейсон.

– О, много раз, – воскликнул Хэнсел. – Жизнь полна разочарований.

– Мы уже находим общий язык, – заметил Мейсон.

– Возможно.

– Но окончательно мы договоримся попозже.

Лицо Хэнсела вспыхнуло.

– Я не привык ходить по подобным заведениям. В следующий раз вы сами ко мне придете. – Он поднялся с кресла, швырнул окурок в сторону корзины и не попал. – Вы знаете мой адрес. Но торопитесь, мистер Мейсон. Колонка Дункаса выходит в десять часов вечера.

– Думаете, он заплатит вам больше, чем Эдисон?

– А сколько заплатит Эдисон?

– А сколько заплатит Дункас?

– Не забывайтесь, – начал злиться Хэнсел. – Дункас публикует то, что я даю ему, потому что мои материалы всегда первосортные. А я у него на зарплате, так что нужно поворачиваться и отрабатывать денежки.

– И что?

– Если бы у меня не было Дункаса, я был бы никем.

Он взял со стола свою шляпу и неожиданно замер. Вынув чек из шляпы, он внимательно посмотрел на него, потом перевел взгляд на Мейсона. Мейсон молчал. Хэнсел еще раз взглянул на чек, затем подошел к корзине, поднял с пола свой окурок, подошел к столу и потушил окурок в пепельнице.

– Извините, я немного промахнулся, – сказал он.

Мейсон молчал.

– Я прошу прощения, – заявил Хэнсел.

– Да, ладно, – отозвался Мейсон.

– Знаете, мистер Мейсон, – усмехнулся Хэнсел, – каких только людей не встретишь в нашем деле.

– Догадываюсь, – кивнул Мейсон.

– Но, – заметил Хэнсел, – мы не любим чеки.

– А мы не любим шантажистов.

– Хорошо, – сказал Хэнсел, обнажив в ухмылке желтые зубы. – Вы продолжаете грубить – это ваше дело. Однако если этот кабинет прослушивается, то вам будет очень не по себе. Учтите, я – официальный представитель прессы. В моих силах организовать скандал Джону Рэйсу Эдисону. Этот чек еще раз доказывает, что факты, собранные мною, верны.

Мейсон пожал плечами.

– Хочу вам сообщить на прощанье, – сказал Хэнсел, – что в случае, если со мной произойдет нечто непредвиденное, то мистер Дункас получит мои материалы по почте и приложит все усилия, чтобы опубликовать их не изменяя имен и избегая неоднозначных толкований. Черт побери, я ненавижу чеки!

– Вы мне это уже сообщали, – спокойно произнес Мейсон.

Хэнсел аккуратно сложил чек, положил его в бумажник и вышел из кабинета.

6

Незадолго до окончания рабочего дня зазвонил телефон. Делла Стрит взяла трубку.

– Да, Герти, подожди. – Делла повернулась к Мейсону и сказала: – Это опять Эдисон.

– Он звонит по телефону? – спросил Мейсон.

– Нет, шеф, он сидит в приемной.

– Хорошо, – нахмурившись сказал адвокат, – пригласи его.

Через минуту Джон Эдисон вошел в кабинет.

– Присаживайтесь, мистер Эдисон, – предложил Мейсон.

– Черт возьми, я не могу усидеть на месте, – заявил бизнесмен, нервно вышагивая перед столом Мейсона и сжимая кулаки.

– Что произошло? – спросил адвокат.

– Если бы я сам понимал!

– Снова ваша юная, невинная девственница?

– Какая еще девственница?

– Которая бродяга.

– А-а! – протянул Эдисон и, словно вспомнив, спросил: – Вы что-нибудь предприняли?