Дети Арахна - Юлия Горская

 - Взгляни на эту красоту, – магистр откинул полог, и глаза его наполнились тихим восторгом.

 В сиреневой мари виднелись далекие берега, поросшие лесами, красивые холмы с, будто игрушечными храмами, аквамариновые озерца с белыми мостиками и беседками на островках, и синие остроконечные скалы в серебристых лентах водопадов.

 Король с тоской взглянул на это чудо и перевел взор на серые, каменистые берега Грахона с крепостным замком Амаса, первого хозяина девяти островов.

 - Он напоминает мне Карут, - с грустью произнес Овэлл. – Всем самым пышным красотам я предпочту его суровую строгость.

 Мост опустили. Кортеж миновал угрюмый замок и проследовал к ристалищу, где все было готово к турниру. На невысоких башнях, предназначенных для королевских особ, уже установили золоченые троны под пурпурными балдахинами, а вокруг поля возвели многоярусные сооружения для зрителей в виде амфитеатра со ступенчатыми рядами сидений. Верхние ряды для знати, покрытые цветными полотнами, были защищены от солнца и огорожены балюстрадой. Все, кто жаждал лицезреть захватывающие сражения участников турнира, уже прибыли на место. Знатные антигусы заняли почетные места, добравшись до острова более короткой дорогой. Ожидали только короля и Кхорха.

 При появлении юного монарха, подданные поднялись с сидений: благородные господа склонили головы, простолюдины выразили преданность радостными возгласами:

 - Да здравствует наш король!

 Когда утихло наконец всеобщее волнение, герольды провозгласили начало турнира и Овэлл, простившись с магистром, поднялся на восточную башню, где перед ним склонились придворные дамы и сама вдовствующая королева Дэла.

   На поле появились участники состязаний, которые имели право называться воинами и носить оружие. Зазвучали имена и титулы тех, кто приобрел их в военных походах под стягами древнего рода Бэгов. Потом названы были их наследники, которые желали показать, что они достойны носить имена предков. В конце перечислялись юноши из незнатных семейств, претендующие на право называться воинами и показать умение владеть мечом. Большинство из них носили на плащах знаки наррморийской обители.    

   При появлении Кхорха шествие приостановилось. Он спустился с носилок, что несли четверо кифрийцев гигантского роста. На плечах царя царей блистал шитый золотом плащ, на голове – рубиновый венец. Лицо прикрывала маска в россыпях крохотных бриллиантов. Драгоценные каменья блистали и на жезле в руке владыки. Царя сопровождала высокая женщина в черных одеждах жрицы Улхура, закутанная газовым покрывалом.

 -  Святой Аспилус да хранит нас всех, - с трепетом произнесла Дэла и оградилась знаком небесного божества. Она строго опустила длинные ресницы и скрестила руки на коленях, перебирая пальцами лиловую материю платья с золотой отделкой. Правила двора и законы Кхорха позволяли ей сегодня заменить траурный плат на обычный, белый и кружевной. Однако личико ее выражало глубокую печаль, и душа скорбела, предчувствуя скорую неволю. Дэла могла оставаться во дворце, пока пасынок не назовет имя той, которая станет его женой и королевой. И именно ей, вдове короля Авинция, предстояло выбрать правителю Антавии невесту. 

 В очередной раз Дэла украдкой бросила испытывающий взгляд на окружающих дам, понимая, какой непростой выбор ей предстоит.

 - Еще совсем недавно Фэортис была простой служительницей малого алтаря, - насмешливо проговорила девушка с медового цвета кудрями, сидевшая по правую руку от королевы, - а теперь удостоилась чести сопровождать на турниры самого Кхорха. Чем можно заслужить такое?

 Дэла удивленно посмотрела на девицу из рода Манпор-Ваков.

 - Жреческим саном удостаивают за усердное служение богу, – наставительно произнесла она. – Тебе, Пления-Лиэлла, не хватает духовного рвения. А дамам, приближенным к трону не пристало уделять турнирам внимания больше, нежели чтению душеспасительных писаний служителей Аспилуса. Где власть и золото – там искушение, которому должна сопротивляться благородная дама, чтобы алчность и тщеславие не захватили ее сердца.

 Та, к которой обращалась королева, сверкнула глазами, но тут же ее прелестное лицо озарилось милой улыбкой. 

 - Ваше замечание справедливо, моя госпожа, – смиренно, но совсем не искренно  проговорила Пления-Лиэлла. - Я благодарна вам за трогательную заботу о моей душе, поскольку всегда стремилась взращивать в сердце истинную веру в лучезарное божество, которое является святошам, что учат нас не поклоняться золотому демону.

 Дэла нахмурилась.

 - Святошам? Я слышала, что теперь у дам в большой чести идолопоклонники, – в голосе ее зазвучала горечь. – И вместо того, чтобы, молясь, взирать на небеса, некоторые особы все чаще заглядывают в темную бездну.

 - Вы подозреваете меня? – девица Манпор-Вак в недоумении вскинула брови. – Тогда обвините в этом короля Овэлла, который сделал одного из идолопоклонников своим духовным наставником.

   «Отличная пара, - подумала королева, наслышанная о тайной связи юной прелестницы с одной из жриц Улхура. – Он отдал свою душу служителю огненного демона, она свою – темному духу арахнидов».

 Глянув на пасынка, который с отсутствующим видом сидел рядом и не слышал ни слова из этой странной беседы, Дэла окинула дерзкую по-женски оценивающим взглядом. Пления-Лиэлла отличалась той тонкой, прелестной красотой, что была бы к лицу королеве Антавии, которая одним взором прекрасных глаз покоряет сердца и повелевает служить себе тысячам мечей достойнейших антигусов.

 Но прошлое красавицы скрывала завеса тайны, с росчерком на ней одного из вэлонской знати. Рожденная в благородном семействе, Пления-Лиэлла в отрочестве сама пасла скот обнищавшего деда, не сумевшего однажды выкупить право на родовой герб. Старый барон был разжалован по доносу, потеряв право даже называться воином. На совете Грахона его, в одной исподней рубахе, поставили перед теми, с кем он когда-то бок обок бился с чужеземцами во славу Антавии. Меч барона был сломан у всех на глазах. А его самого, босого, сопроводили к воротам  родового замка, где висел перевернутый щит, ставший символом его бесчестья. В те темные времена, когда на землю Антавии пришел новый царь, многие из тех, кто не желал служить ему, познали позор и нищету.

 Вдовствующая королева тяжело вздохнула, кинув потемневший взгляд в сторону западной башни с золотым шатром Кхорха. Проклятье властелина Сульфура пало на многие головы, что так и не склонились перед его властью. Столько семей было разорено и уничтожено. Столько людей растоптано и ввергнуто в постыдное рабство…