Скорая десантная помощь - Сергей Зверев

Вместе с тем Андрей отслеживал и возможных соглядатаев из числа своих оппонентов из натовских спецслужб и «Моссада». Игра, в которую ему волею случая пришлось ввязаться, шла по самым жестким и безжалостным правилам, поэтому даже намек на какое-либо благодушничанье был бы совершенно недопустимым. Миновав скульптуру, он не спеша обошел ее со всех сторон, как бы любуясь совершенством форм женщины-рыбы. Впрочем, справедливости ради стоило бы отметить, что бронзовое изваяние действительно выглядело весьма впечатляюще, и Лавров, ничуть не покривив душой, мог бы сказать, что Русалка и впрямь ему очень понравилась.

Правда, было не совсем понятно, почему ее щит круглой формы, как у воинов Батыя, некогда побывавших и на территории Польши, а меч больше напоминает катану японских самураев. Но, как видно, автору скульптуры было виднее, чем именно вооружить хранительницу столицы.

Еще раз вскользь окинув взглядом набережную, Андрей неожиданно заметил в полусотне метров от себя пожилого джентльмена, неспешно идущего по одной из дорожек, опираясь на изящную тросточку. Внешне мужчина походил на отставного военного, который после службы в армии много лет работал то ли бухгалтером, то ли гостиничным администратором.

Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, Лавров, еще немного полюбовавшись Русалкой, направился обратно в сторону моста навстречу джентльмену. Девяносто девять против ста говорило за то, что это и был нужный ему пан Вальдусевич. Когда Андрей преодолел половину разделявшего их расстояния, в нем отчего-то вдруг словно сработала некая охранная сигнализация: тревога! Что-то в окружающей обстановке, неуловимое для обыденного восприятия и неспособное вызвать опасений, с точки зрения банальной логики, почему-то породило интуитивное ощущение некой смертельной угрозы. Но что именно?!

«Хвоста» за собой он не привел – это Лавров знал точнее точного. Даже хорошо замаскированных агентов среди отдыхающих на набережной не отмечалось. И все же… Отчего на душе так неуютно и тягостно? Что за сволочное такое, прямо-таки поминальное настроение?

Продолжая идти навстречу пану Вальдусевичу, Андрей испытал досаду от того, что по сценарию этой операции, как и иных других, он не имел права держать при себе оружие. А уж как бы оно сейчас могло пригодиться! Нет, что ни говори, а где-то рядом есть какая-то опасная тварь, с которой общение может быть только одного свойства – выхватил, навел, нажал на гашетку. И – точка!

В какой-то момент все так же вальяжно шагающий ему навстречу джентльмен тоже обратил на него свое внимание. По его едва приметной реакции, выразившейся в несколько оживленном взгляде, по тому, как на лице промелькнула едва-едва заметная ностальгическая улыбка, и даже по походке, ставшей несколько более замедленной, Лавров убедился окончательно – это он и есть, агент-нелегал КГБ, динозавр советской разведки. И тем не менее… Почему же его продолжает глодать непонятная тревога?

Еще раз тщательно взвесив все «за» и «против», Андрей решил сделать вид, что он – это не он, и пройти мимо, ни словом, ни взглядом, ни жестом не вступая в контакт с агентом. Проще будет проследить за паном Вальдусевичем издалека и попытаться подойти к нему в другом месте. Если, разумеется, за тем не ведется тотального наблюдения как со стороны польской контрразведки, так и со стороны тех, кто пытался убрать Лаврова в поезде.

И хотя по мере приближения к важно вышагивающему старцу внутреннее напряжение Лаврова неуклонно возрастало, внешне это абсолютно никак не выражалось. В тот момент, когда Андрей и пан Вальдусевич были в паре шагов друг от друга, старик слегка скосил взгляд в его сторону, видимо ожидая, что его визави каким-то образом обозначит начало их встречи. Но, наткнувшись на безразличное выражение лица и отсутствующий взгляд, устремленный в пространство, он, и на миг не замедлив своего движения, столь же равнодушно проследовал дальше. Если бы Лавров в этот момент мог видеть его лицо, то обнаружил бы на нем оттенок досады и разочарования.

Подойдя к киоску, торгующему мороженым и газированной водой, Андрей купил вафельный стаканчик тающего во рту лакомства и, сделав вид, что его заинтересовала прикрепленная к боковой стенке киоска рекламная афиша предстоящих гастролей какого-то японского театра, краем глаза продолжал следить за удаляющимся паном Вальдусевичем. Решив выждать минуту-две, чтобы пойти следом за ним, он заметил, как к старику подошел какой-то молодой мужчина в добротном костюме, наподобие тех, какие имеют обыкновение носить клерки крупных компаний, и достал из кармана пачку сигарет.

«А это еще что еще за фрукт? – вглядываясь в «клерка», мысленно отметил Андрей. – Может быть, парень действительно обычный прохожий, который и в самом деле всего лишь надумал попросить огоньку? Но в любом случае ситуация довольно странная…»

Однако все его сомнения мгновенно сдуло, как пожелтевшие листья осенним ветром, когда он увидел какого-то спортсмена в каскетке и шортах, жизнерадостно «рассекающего» по набережной на отличном гоночном велосипеде. Внешне велосипедист ничем вроде не отличался от сотен других, ему подобных любителей путешествовать на своем велобайке с рюкзаком за спиной. И тем не менее, что-то в нем очень и очень настораживало. Но что? Что?!!

Разгадка оказалась очень проста, как тот самый ларчик из басни, который открывался безо всяких заумных секретов и изощренных выкрутасов. Внезапно велосипедист резко свернул в сторону пана Вальдусевича, что-то на ходу доставая из-за пазухи. Наблюдая за происходящим, Лавров невольно почувствовал себя зрителем в некоем кинотеатре, где показывают триллер из жизни спецслужб. Он замер, ожидая закономерной кровавой развязки, поскольку сюжетом этого «фильма» благополучный финал предусмотрен не был. Во всяком случае, для некоторых его участников.

И развязка наступила. Пан Вальдусевич в последний момент заметил киллера и спешно отклонился назад, видимо намереваясь уйти от выстрела и, сделав кувырок, попытаться спрятаться за каким-нибудь укрытием. Но было поздно. Приостановившись, велосипедист вскинул руку, в которой был зажат пистолет с глушителем, и несколько раз нажал на спуск. Раздалось несколько хлопков, как будто на набережной один за другим лопнули детские воздушные шарики.

Старик, словно надломленный, запрокинулся навзничь и упал на аккуратно постриженный газон, окрашивая его в ярко-красный цвет. Выронив сигарету, которую он так и не успел прикурить – все произошло за какие-то две-три секунды, – рухнул и «клерк», распластавшись на асфальте. Бедолага, скорее всего, даже не понял, кто и за что его убивает. К этому моменту велосипедиста уже и след простыл. Выпустив не менее пяти пуль, киллер сноровисто сунул пистолет за пазуху и столь же стремительно, как и появился, исчез в неизвестном направлении.

На пару мгновений впав в ступор от увиденного, свидетели происшествия, опомнившись, забегали, засуетились, схватились за мобильники. Послышались встревоженные крики:

– Лекашу! Лекашу! Поготовю! (Доктора! Доктора! «Скорую помощь»!)

– Полицья! Полицья!

Издалека наблюдая за суетой добровольных спасателей, Андрей бросил в мусорную урну недоеденное мороженое и зашагал прочь, изображая из себя трусоватого обывателя, безразличного к чужой беде и живущего по принципу: пусть хоть весь мир погибнет, лишь бы меня не затронуло. На самом же деле внутри у него все пылало и бунтовало. Он никак не мог понять, кто и каким образом смог узнать о его сегодняшней встрече?

То, что за ним не было «хвоста», он знал более чем определенно. Выходит, под колпаком был старик? Но тогда зачем его нужно было убивать? Для той же польской или натовской контрразведки, будучи ими расшифрованным, пан Вальдусевич мог представлять собой настоящий кладезь ценной информации, даже как пассивный ее поставщик, о своей истинной роли и не подозревающий. Например, если бы сейчас у них с Лавровым встреча все же состоялась, чужие спецслужбисты могли бы потом без проблем вести Андрея неограниченно долго, при необходимости или задержав, или уничтожив его. А мочить направо и налево, причем грубо, вульгарно и беспардонно, на глазах десятков человек, могли только непрофессионалы. Или если и профи, то крайне чем-то напуганные, запаниковавшие до параноидальной истерики и готовые выпрыгнуть из собственных штанов ради достижения каких-то конкретных целей. Неужели его исчезновение из вагона и стало для натовцев таким вот шокирующим фактором? Так это или нет, но Андрею теперь в любом случае следовало иметь в виду, что его «оппоненты» настроены более чем решительно и пощады здесь никто никому давать не намерен.

Еще раз незаметно окинув взглядом всю округу, он вдруг понял, почему с самого начала пребывания на набережной его не оставляло чувство тревоги. Вероятнее всего, за набережной кто-то вел наблюдение через бинокль, и его хорошо тренированное и обостренное постоянным риском общеизвестное шестое чувство уловило чужой недобрый взгляд. Этот же наблюдатель, безусловно, и командовал действиями киллера. Но что ж они так обмишурились с выбором жертвы? Ведь у них фото Лаврова наверняка имеется…