Прошепчи его имя - Элизабет Торнтон

Абигайл пыталась сосредоточиться на вопросе, который задал ей ее партнер по танцу. Что-то о Джордже. Но мысли отказывались ей повиноваться. Абби никак не могла забыть выражения глаз Хью. Она чем-то рассердила его и теперь тщетно пыталась угадать чем. Вполне возможно, что от Хью не укрылись неуклюжие попытки виконтессы Кливендон поймать его в ловушку, единственным выходом из которой была бы женитьба на ее старшей дочери. Абигайл от души надеялась, что Хью не придет в голову, будто это была ее идея.

— Нет, — рассеянно ответила она своему партнеру. — Джордж еще не приехал в Бат. Наверное, решил остановиться в Лондоне или встретил каких-нибудь друзей и отправился к ним.

Мистер Хортон — или Мортон — она не расслышала его имени — покачал головой, но тут танцевальные фигуры развели их в разные стороны, и Абби не услышала его слов. Впрочем, ее не особенно волновал этот разговор. У нее были куда более важные дела. Да и к чему, собственно, волноваться по поводу отсутствия Джорджа? Ее младший брат всегда появлялся и исчезал, когда ему заблагорассудится. Рано или поздно объявится. Сейчас Абби думала лишь о том, как спасти свою дружбу с Хью Темпларом.

Танец закончился, и она оглянулась. Где же Хью? Ах вот он, поглощен разговором с Оливией и майором Дэнверзом. Натянув на лицо улыбку, Абби заспешила к ним. Однако, подойдя совсем близко, девушка невольно замедлила шаг. Хью сидел к ней в профиль, и у нее возникло вдруг странное ощущение, наподобие того, что она испытала, когда их с Хью впервые представили друг другу. Темный локон упал ему на лоб, черты лица были словно вырезаны из мрамора, под камзолом проступали мускулы сильных рук и плеч.

«Римский центурион», — подумала Абби, и ей стало вдруг немного страшно. Боже правый, она совсем не знала этого человека!

Однако все страхи тут же испарились, как только Хью водрузил на нос очки в тонкой железной оправе и стал читать какой-то документ, переданный ему майором Дэнверзом. У римских центурионов не было очков — только железные щиты и острые мечи. Так что перед ней вовсе не воин, а ученый, испортивший себе глаза бесконечным чтением книг. Да, да, эти самые очки очень приободрили Абби. Теперь перед ней был прежний Хью Темплар — лучший друг, какого только может пожелать девушка.

«Держись естественней, — приказала себе Абигайл. — Не выдавай своего волнения».

— Хью! — воскликнула она, пожалуй, чересчур жизнерадостно. — Так вы вернулись!

Хью медленно повернул голову и взглянул на нее поверх очков.

— Как видите, — довольно сухо произнес он.

Абби снова почувствовала странную неловкость и, чтобы скрыть ее, оглянулась в поисках свободного кресла. Все кресла и диванчики были заняты, но Хью быстро решил ее проблему, поднявшись со своего места.

— Я подошью это к остальным отчетам, — пообещал он майору Дэнверзу, пряча в карман переданную ему бумагу, затем повернулся к Абигайл: — Пойдемте со мной, Абби. Я разберусь с этим делом и отведу вас в столовую выпить чего-нибудь.

Оливия и Абигайл обменялись взглядами. «Я ведь говорила!» — ясно читалось в глазах мисс Фербейн. Она давно уже пыталась убедить Абби, что Хью, поглощенный духовной жизнью, просто не способен был понять матримониальных намеков леди Кливендон.

— О чем вы беседовали с Оливией? — спросила Абигайл, как только они вышли из зала.

— О Троянской войне.

Абби снова показалось, что голос его звучит весьма холодно. Она быстро взглянула на Хью, но выражение его лица было непроницаемым. Решив, что ошиблась, девушка снова попыталась поддержать разговор:

— А что это передал вам майор Дэнверз?

— Счет за свечи, — ответил Хью. — Если мы будем расходовать свечи такими темпами, придется увеличить размер взносов.

Хью был казначеем комитета, ведавшего делами зала ассамблей, и очень серьезно относился к своим обязанностям. Абби обычно подшучивала над его рвением, но сейчас ей было не до шуток.

Кабинет Хью находился рядом с лестницей. Взяв подсвечник с одного из столиков, он отпер дверь и пропустил Абби внутрь. Пока Хью рылся в бумагах, девушка прошлась по комнате, разглядывая картины на стенах. Однако чувствовала она себя далеко не так непринужденно, как пыталась показать. Абигайл по-прежнему ощущала болезненную напряженность, но никак не могла понять, в чем дело — в недружелюбном поведении Хью или в ее собственных страхах.

— Послушайте, — наконец произнесла она, резко обернувшись. — Я…

— С кем это вы танцевали только что? — прервал ее Хью.

— Что?

Хью поднял глаза от бумаг, которые читал.

— Молодой человек, с которым вы танцевали, — мне кажется, я с ним незнаком.

— А, это какой-то друг Джорджа. Гарри Мортон или Хортон. Я не запомнила.

— Джорджа?

— Моего брата.

— Значит, он друг вашего брата, — тон Хью немного смягчился. — Отчего же вам неизвестно его имя?

— У Джорджа так много друзей. Вы же знаете, какая у меня плохая память на имена.

— Зато вы никогда не забываете лица.

Это была шутка, понятная только им двоим. Хью намекал на забавное происшествие, которое произошло с Абби, когда ее представили одному почтенному джентльмену, имевшему большое влияние в городе. Она тут же заявила, что прекрасно помнит этого господина и его дочь. Оказалось, что она видела его в отеле в Рединге, в то время как джентльмен сказал жене, что был в Фалмуте со своей матерью. Что касается дочери, то ее у незадачливого супруга никогда не было.

— Хью, — спросила Абби, — почему вы не носите очки?

— Я надеваю их, только если надо прочесть надпись мелким шрифтом. А почему вы спросили?

— Да так. Просто в них — или, вернее, без них — вы выглядите совсем иначе.

Теперь Абби точно знала, что все дело в ней. Родным удалось внушить ей какие-то странные идеи относительно Хью. И вот она видела перед собой не старого друга, а некую романтическую фигуру, описанную Гариетт: завзятого волокиту и удачливого любовника знаменитой Барбары Манро. Надо немедленно обуздать свое воображение, пока их отношения не испортились окончательно.

— Что с вами, Абби? Почему вы так странно на меня смотрите?

— Потому что вы так и не сказали, нравится ли вам мое платье! — выпалила Абби первое, что пришло в голову, и тут же пожалела об этом. Лучше было спросить о состоянии финансов ассамблеи. А она пристает к нему с какими-то легкомысленными пустяками. Господи, что он теперь про нее подумает?

Хью привел Абби в кабинет, рассчитывая поподробнее расспросить ее о прогулках по Парижу. Он хотел понять, что в поведении Абби могло привлечь внимание разведки Его Величества. Но, едва взглянув на вздымавшуюся в глубоком вырезе грудь Абби, он, казалось, тут же утратил способность ясно мыслить.