Кто-то внутри 2 - Сергей Сергеевич Мусаниф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Вы просто губите свои организмы тем, что запихиваете внутрь, называя это едой».
Сэм вечно что-то бубнит, призывая меня к более здоровому образу жизни. Будь его воля, я бы, наверное, питался одними салатами, вареной куриной грудкой и гречневой кашей без масла. Этот подход наверняка весьма импонировал бы моей маменьке, но я не видел в нем особого смысла, ведь долгая жизнь не светила мне ни при каком раскладе. В своем мире я был дворянином, профессиональным солдатом, и моя жизнь принадлежала Империи. Здесь я был изгоем, японцы называли таких ронинами — самураями, лишившимися своего князя — и моя жизнь принадлежала Ван Хенгу, что, разумеется, было не самой приятной альтернативой. Я надеялся, что со временем смогу изменить это положение, но пока не представлял, как.
Работать на китайского бандита было ниже моего достоинства, но я рассматривал это лишь как временную меру. Если бы я отказался от его предложения, меня бы ждала смерть, а смерть, по крайней мере, в подавляющем большинстве случаев, это та позиция, победить из которой уже невозможно.
А проигрывать я никогда не любил.
Моя текущая миссия в Ленинграде была вторым заданием, полученным мною от Ван Хенга. А если смотреть в корень, то, наверное, первым, потому что прошлый раз явно был проверочным, который должен был доказать мою лояльность. Он поручил мне убить какого-то человека в Краснодарском крае, на побережье Черного моря. Какого-то местного чиновника, насквозь коррумпированного, погрязшего в роскоши и окружившего себя охраной, неположенной ему по статусу. Не знаю, чего они с Ван Хенгом не поделили, может быть, он просто запросил слишком много, и цинт решил, что проще заплатить ему таким образом. Поскольку эти детали никак не влияли на само дело, я ими не интересовался.
По правде говоря, способности симба для задания были не нужны, этого человека мог убить кто угодно, обладающий минимальной армейской подготовкой. Чиновника защищали не симбионты, а обычные бойцы, причем, не самого высокого класса, и мне не составило никакой проблемы выявить бреши в охране и выполнить задачу, даже не прибегая к помощи Сэма.
Как говорил мой папенька, Сила — это еще и великое искушение, и зачастую ее обладатель пытается решить с ее помошью любую проблему, даже если она того и не требует. Истинный князь понимает, где нужно применять Силу, а где можно обойтись и без нее, и никогда не использует Силу без необходимости.
Если тебе дали молоток, это еще не значит, что все окружающие тебя проблемы стали гвоздями.
Я позавтракал, подозвал официантку и заказал себе еще кофе. Ван Хенг не выходил на связь и не присылал новых инструкций, крутиться около Аркадия, создавая депрессивную атмосферу, уже не было необходимости, и я понятия не имел, что мне нужно делать дальше. Создавать образ человека, еще вчера пребывавшего в нищете, на которого неожиданно свалились большие по его меркам, разумеется, деньги? Отправиться в загул, пройтись по магазинам и накупить себе кучу ненужного хлама, а вечером завалиться в какое-нибудь дорогое заведение и оплатить два круга выпивки всем присутствующим? Как обычно ведут себя нувориши?
В прошлой своей жизни я никогда не был бедным, поэтому подходящей модели поведения у меня не сложилось. Может быть, наш род был и не так богат, как некоторые, но недостатка в деньгах я никогда не испытывал. В детстве всем необходимым меня обеспечивали родители, потом — Академия, а когда я ее закончил, то получил доступ к собственному фонду, открытому отцом на мое имя.
И кроме того, мне еще и офицерское жалованье платили, но на эти деньги особо не разгуляешься.
«Мы можем пойти домой и погрузиться в медитацию», — подсказал Сэм.
«Не хочу».
«Иногда мне кажется, что ваш вид — это какая-то тупиковая ветвь развития», — посетовал он. — «Вы слишком поглощены тварным миром и не можете разглядеть за деревьями настоящего леса».
Возможно, он был прав. Скорее всего, с высоты развития его цивилизации, он был прав, но что толку в рассуждениях о высоких материях и тысячах лет пройденной ими эволюции, если в один далеко не прекрасный день в их мир вторглись дикари и устроили настоящую охоту на его сородичей, подчинив их своей воле и превратив в послушных зомби, способных лишь выполнять приказы нового хозяина?
Помогла ли им их медитация?
«Мы не были готовы к вторжению», — подтвердил Сэм.
«Может быть, это потому что вы витали в своих эмпиреях и слишком мало внимания уделяли тварному миру?»
«Мы знали о существовании параллельных вселенных, но никогда не видели в них угрозы. Мой народ слишком долго жил без войн и успел отвыкнуть от их бессмысленной жестокости».
«Зато мой народ только и делает, что воюет».
И оказалось, что этот узкоспециализированный опыт стоит куда больше, чем общий уровень развития цивилизации. Раз уж цинты сумели прибрать к руками мир демонов, навязав им свою волю.
«Не переоценивай цинтов», — сказал Сэм. «Даже их император, сильнейший из всех, всего лишь забивает гвозди микроскопом».
«Зато у него самый большой микроскоп».
Сэм утверждал, что будучи более свободным, чем его порабощенные собратья, является более ценным приобретением и может делать вещи, который обычным симбам недоступны, но когда я просил его уточнить, что же это за вещи, не говорил ничего конкретного. В любом случае, все упиралось в уровень силы, в количество энергии ци, которое он мог контролировать, а оно было слишком мало. Он винил в этой слабости пропускную способность каналов нашего с ним общего тела, но обойти это ограничение все равно не мог.
Путь к обретению силы был только один — убийство себе подобных, но я не мог пойти по нему, не привлекая внимания Ван Хенга.
Если я сделаю что-то, что ему не понравится, он может раздавить меня, как муравья. И если бы он хотел, чтобы я стал сильнее, он сам бы отправил меня на охоту.
Но, похоже, его вполне устраивает существующее положение дел. За все то время, что я ему служу, я не сталкивался с другими симбами, и мой уровень силы не вырос ни на йоту, что, конечно же, внушало мне определенную тревогу.
Если я хотел победить, мне нужно было выйти за навязанные рамки, но я не знал, как. На мне была его метка, он мог следить за мной и моим состоянием, и значит, я не
