Блок - Бен Оливер

– Мы много чего знаем, – отвечает Игби. – Сейчас не лучшее время, чтобы болтать, твоя паноптическая камера работает – ее можно накрыть, но микрофон-то включен. Позже я расскажу тебе все, что мы разузнали, а пока нам нужно двигаться дальше.

– А где мы, черт возьми? – спрашиваю я.

– Не могу сказать, – отвечает Пандер, пальцем касаясь лба. Она снимает куртку и накидывает на дрожащую от холода Рен. Очевидно, у нее не было намерений спасать ее, поскольку третий комбинезон она не взяла. Однако она достает из кармана шапку и натягивает ее на голову Рен, скрывая камеру.

– Надо двигаться, – говорит Под, когда Рен готова.

Мы снова отправляемся в путь по тропе вдоль озера или водохранилища, что бы это ни было. Под несет Рен на руках, она дышит тяжело и часто, глаза широко открыты от шока и ужаса.

Мы идем, двигаясь быстро и осторожно, и добираемся до заколоченного старого здания, которое с виду некогда было офисным. Игби подходит к деревянным ставням, загораживающим старый проход, и стучит: трижды медленно и дважды быстро.

Доски плавно отодвигаются, и в щели появляется лицо Акими. У нее острые красивые черты лица, она расплывается в улыбке и проводит нас внутрь.

Я вхожу вслед за Киной и оглядываюсь – это прекрасно сохранившаяся кофейня, которая выглядит так, будто закрылась лет восемьдесят или девяносто назад. Цены над прилавком по-прежнему указаны в старомодных фунтах и пенсах, а не в Монетах.

Внезапно Акими бросается на меня и крепко обнимает.

– Лука, слава Последним богам! – шепчет она; из-за ее акцента Региона 70 «слава» звучит как «слова». – Мы думали, что опоздаем, что они увезут тебя, как Малакая и Вудса.

– Я тоже рад тебя видеть, Акими, – говорю я, чувствуя, как сердце переполняется теплом от встречи со старым другом.

Акими отпускает меня и обнимает Кину.

– Пойдем, – говорит она, выпуская подругу из объятий и вытирая слезы, – нужно двигаться дальше.

Она заходит за стойку старого кафе и открывает люк, ведущий в подвал. Нет ни лестницы, ни ступеней, поэтому она опускается вниз и, свисая на руках, спрыгивает в темноту.

Через пару секунд внизу загорается фонарь, и Игби следует за Акими. Под опускает вниз Рен, Акими и Игби помогают опуститься на пол ей, а потом и Поду.

Мы с Киной остались одни в этом темном и пыльном старом месте.

– Не могу поверить, что мы выбрались из Блока, – говорит она хриплым голосом.

– Знаю, – отвечаю я. – Я все жду, когда симуляция закончится и я проснусь в своей камере.

– Ведь это все реально, да? – спрашивает она с тревогой в глазах.

– Думаю, да, – отвечаю я.

Кивнув, Кина спускается в подвал.

«Это все реально, – твержу я себе, – все по-настоящему».

Я опускаюсь, держась руками за край отверстия, и спрыгиваю вниз.

В свете фонарей я вижу небольшую комнату размером примерно шесть на шесть метров. Ящики со старым инвентарем сложены в кучу, в углу небольшой письменный стол. В одной из кирпичных стен проделана дыра.

Игби подходит к столу, и я замечаю хитроумное приспособление с торчащими проводами. Он открывает устройство, и экран внутри загорается.

– Это что, ноутбук? – спрашиваю я, уставившись на устаревшее оборудование.

– Ага, – отвечает Игби. – Прикинь?.. – он выругивается и кричит, коснувшись рукой одного из незакрепленных проводов, ударивших его током.

– Ты как? – спрашивает его Под.

– Нормально. Пойдем, – он берет ноутбук и направляется к дыре в стене, проходит через нее, и мы следуем за ним.

Мы попадаем в небольшую щель между двумя стенами. Впереди вторая дыра, достаточно большая для прохода, мы пролезаем в нее и оказываемся на древней платформе метро, а на рельсах стоит старый поезд.

– Какого черта? – вздыхает Кина, оглядывая устаревший красно-белый поезд, покрытый старыми потускневшими граффити.

– Погоди, – улыбается Под, шагая вместе с Игби к кабине водителя.

Игби забирается в кабину, а Под спускается на рельсы перед поездом. Я иду вдоль платформы, чтобы посмотреть, что делает Игби.

В кабине джунгли из проводов, торчащих из приборной панели. Игби шустро работает, соединяя их с проводами ноутбука.

Присев, я наблюдаю, как Под ощупывает один из рельсов и достает толстый провод с изоляцией, один конец которого оголен. Он разрывает провод на два кабеля и соединяет один конец с кучей автомобильных аккумуляторов на солнечных батареях, помещенных в вырытой в стене землянке.

«Невероятно!» – думаю я, удивляясь ловкости и познаниям моего друга. Меня поражает тот факт, что он, хоть и слепой, но может так ловко управляться.

– Как дела внизу, Под? – кричит Игби.

– Готово! А у тебя?

– Сделаем это! – отвечает ему Игби, а затем высовывается из кабины и кричит: – Все на борт, черт возьми!

Под соединяет второй кабель с сетью батарей, раздается громкий хлопок, зажигаются огни поезда, и электродвигатель с нарастающим хрипом оживает.

Слышится свист, и двери поезда распахиваются. Пандер затаскивает Рен в вагон и оставляет ее распластавшуюся в проходе, а сама садится на одно из старых сидений, поднимая в воздух облако пыли. Акими садится напротив нее.

И снова мы с Киной ошеломлены причудливыми событиями, которые, кажется, разворачиваются с головокружительной скоростью. Мы потрясенно смотрим на древнее оборудование; наконец Игби и Под вылезают из кабины водителя, и Под объясняет, что батарей нам хватит минут на девять езды.

– Другими словами, – добавляет Игби, – добро пожаловать на борт!

Мы запрыгиваем в вагон, и двери закрываются. Поезд трогается с места сначала медленно, постепенно набирая скорость. Шум невероятно громкий: пронзительный свист, сопровождаемый грохотом древнего транспортного средства, которое, я уверен, вот-вот развалится на части.

Меня охватывает возбуждение. Это все происходит на самом деле, я вне Блока, на свободе, и я жив, здесь, с моими друзьями.

Я сижу и, улыбаясь, чувствую, как меня охватывает огромное облегчение и на глаза выступают слезы.

«Не надо, – просит испуганный голос в голове, – не сейчас. Не позволяй надежде убить тебя».

Но все по-другому, реальность нельзя подделать, не до такой степени, я уверен… но все же этот голос.

Поезд на скорости заходит в поворот, сильно раскачиваясь. Рен, все еще лежа на полу там, где ее оставила Пандер, начинает дрожать. Она садится, смотрит на каждого из нас по очереди, будто впервые нас видит. Она пятится, шаркая руками и ногами, пока не упирается в дальнюю стенку вагона. Она прикладывает уцелевшую руку к уху, пытаясь заглушить жуткий шум.

– Отстаньте от меня! – кричит она, спутанные светлые волосы спадают ей на лицо из-под шапки. – Оставьте меня в покое, уйдите, уйдите!

– Рен, – говорю я, быстро пробираясь к ней по раскачивающемуся вагону и опускаясь рядом на колени, – это я, Лука.

– Не подходи ко мне! Не подходи ко мне! Я не пойду с тобой! Не пойду, не пойду!

– Рен, никто тебя не обидит, никто не собирается причинить тебе вред. Мы хотим помочь, хотим увезти тебя подальше от Блока, вот и все.

– Я тебя не знаю, – шипит она и плюет мне в лицо.

Я сижу, шокированный таким поведением моей подруги, и вытираю слюну с шеи.

– Рен, все будет хорошо. Все наладится.

Электрический звук древней машины стихает, и поезд начинает замедляться. Освещение в вагоне мерцает.

– Что происходит? – спрашивает Кина.

– Должно быть, эти гении ошиблись в расчетах. Электричество кончилось, – объясняет Пандер.

Поезд едет с таким грохотом и скрежетом, что, кажется, его слышно и на поверхности; он замедляется, свет полностью гаснет. Мы резко останавливаемся.

– Что теперь? – спрашиваю