Мой порочный отчим (СИ) - Франко Вероника

— На кладбище ездила. У папы сегодня День рождения, - боковым зрением замечаю, что Лера опустила глаза и теребит ремешок сумочки.

— Почему мать с собой не взяла? – всё ещё стараюсь сохранять суровый вид, хотя злость уже прошла.

Когда услышал испуганный голос Валерии по телефону, я напрягся. Но после её слов «отработать натурой» переклинило меня конкретно. Подорвался как ужаленный. Пока летел на место аварии, думал, убью нахрен ублюдков, которые посмели покуситься на мою Колючку. Не в том смысле, что она моя женщина, а в том, что с момента переезда к Ольге, Лера автоматически стала находиться под моей эгидой.

— Я звала её с собой, но ей некогда, - произносит дрожащими губами.

Понимаю, что девчонка вот-вот заплачет. Мне её становится невозможно жалко. Я же знаю, какая она смелая. А тут расклеилась. Съезжаю на обочину и обнимаю Колючку. Она утыкается лицом в мою грудь. Сотрясается в рыданиях.

— Ну, чего ты. Всё хорошо, - глажу Леру по волосам. – Успокойся. Всё уже позади.

Представляю, как ей было страшно с двумя отбитыми на всю голову утырками. И дело не в самом ДТП, а в том, что они позволили себе требовать с неё расплатиться телом.

— Вадим, я не виновата была. Честно, - всхлипывает Колючка. Она рассказывает, как всё произошло. Ничего нового из её повествования я не узнаю. Схема старая. Спровоцировать аварию и стрясти с человека деньги, пользуясь тем, что он находится в шоковом состоянии. А эти выкидыши из девяностых, ещё и развлечься с молоденькой девочкой захотели. Срисовали её на трассе, специально пасли. Мне хватило одного беглого взгляда, чтобы понять: судя по ущербу на обеих машинах, удар был не сильный. И, разумеется, про сто косарей хлопчики загнули, чтобы застращать Валерию.

— Ладно, всё. Вытирай слёзы, - достаю из бардачка пачку бумажных салфеток и отдаю Лере.

— А что теперь с моей машиной будет? – шмыгает носом она.

— Мои парни отгонят на ремонт. Завтра или послезавтра заберёшь, - завожу мотор.

— А кто это приехал с тобой на «Гелике»? – интересуется Колючка.

— Служба безопасности.

— Поехали, мороженое поедим, а? В «Карлсон», – просит Лера. – Папа всегда покупал мне мороженое, когда я расстраивалась.

— Ты очень скучаешь по нему, да? – смотрю в красивые глаза, которые от слёз приобрели оттенок аметиста.

Она кивает. Тяжело вздыхает и отворачивается к окну. Маленькая, потерянная и несчастная.

На первый взгляд жизнь Валерии - мечта каждой двадцатилетней девушки. Деньги, крутая тачка, учёба на престижном факультете, тусовки в ночных клубах, брендовые шмотки, золотые побрякушки, отдых на заграничных курортах. Но это всего лишь фасад, за которым скрывается обычная девочка, нуждающаяся в любви.

Я уже успел заметить, что Ольга зациклена на работе и на себе любимой. Делами дочери она не особенно интересуется и крайне редко говорит о ней. Мол, Лерка уже взрослая.

Но я прекрасно знаю на собственной шкуре, что родительская забота и тепло важны для человека в любом возрасте. Колючка напомнила мне самого себя в детстве. Парадоксальным образом, мы с ней похожи больше, чем может показаться. С той лишь разницей, что у Леры всё есть в материальном плане, а у меня не было. Однако любовь родителей нельзя купить ни за какие деньги. Без неё ощущение ненужности, уязвимости, липкого одиночества будет преследовать тебя хоть с миллионами на счетах, хоть без них.

Паркуюсь у кафе-мороженого «Карлсон». Заведение явно рассчитано на детей. Внутри стены разукрашены сказочными героями. Кот Леопольд, Волк и Заяц из «Ну, погоди!», Золушка, Белоснежка с гномами и, конечно, Малыш и Карлсон.

Стоит ли говорить, что я здесь впервые. Детское кафе – это не то место, куда водят девушек, чтобы потом затащить их в постель.

— Ты будешь что-то кроме мороженого? – спрашиваю, окидывая взглядом мамаш с детьми за столиками. На их фоне мы с Лерой смотримся крайне странно. Но мне пофиг.

— Я хочу ещё молочный ванильный коктейль.

— Хорошо.

Сам я не большой поклонник сладостей. Поэтому ограничиваюсь чашкой кофе. А Лера заказывает клубничное, шоколадное, сливочное и ореховое мороженое.

— У тебя ничего не слипнется? – подшучиваю над Колючкой, когда официантка ставит перед ней большую креманку с шариками холодного лакомства.

— Нет, - она принимается жадно поглощать мороженое. – Будешь? – протягивает мне ложку с шоколадным десертом.

Я не отказываюсь. Ем прямо из рук Леры. Она смотрит на меня восторженным щенячьим взглядом.

— Скажи вкусно? – улыбается первый раз с того момента, как я забрал её с места аварии.

— Вкусно, - соглашаюсь, запивая сладость горьким кофе. Нельзя расслабляться. Надо держать ухо востро. Итак чувствую, что поплыл. Не в сексуальном плане, а в человеческом.

В принципе, подружиться с дочерью будущей супруги – дело хорошее. Но с Лерой это как-то двусмысленно выглядит. У неё разбег от наивного ребёнка до коварной соблазнительницы-стриптизёрши - пять секунд.

Колючка зачерпывает клубничное мороженое и снова подносит ложку к моим губам. Ловлю себя на мысли, что эта ложка была у неё во рту. Её язык касался холодного металла, а мог бы…

«*ля, Арсеньев! Срочно прекрати!» - мысленно одёргиваю себя.

— Мы часто бывали здесь с папой, даже когда я была уже выросла, - произносит Валерия, не догадываясь, о чём я подумал минуту назад.

— У тебя с ним были хорошие отношения? – поддерживаю тему, которая поможет избежать неуместных фантазий.

— Угу. Папа очень любил меня и заботился, хоть изначально хотел сына. Вернее, они с мамой хотели. Но родилась я. Поэтому и имя мне дали мужское. Родители выбирали его для мальчика.

— У тебя красивое имя. И очень подходит тебе, - говорю с улыбкой. Не могу представить, что Колючку звали бы Машей или Леной. Она вся такая яркая, бойкая, дерзкая. Ей было бы определённо не в масть какое-нибудь мягкое имя.

— Расскажи о своём детстве, – Лера внезапно переключается на меня.

— Это не слишком интересно, - уклоняюсь от прямого ответа.

— Ты был хулиганом? Поэтому у тебя шрамы на теле? – допытывается она.

— Не совсем, - в мозгу вспышками проносятся пьяные загулы матери с собутыльниками, от которых мне частенько доставалось. Драки в детском доме. Хотя их драками нельзя назвать. Это было избиение младших мальчишек старшаками.

— Вадим, как ты стал Арсом? – не отстаёт Валерия.

— В детском доме прозвали.

Она меняется в лице. Перестаёт есть мороженое и смотрит на меня, как на Восьмое чудо света.

— Я родился в неблагополучной семье, - поясняю спокойно.

— Прости, - в глазах Колючки снова блестят слёзы. – Я… не хотела… Я… не знала, - запинается на каждом слове.

— Ничего, - беру её за руку безо всякого интимного подтекста. Просто, чтобы успокоить. – Я давно уже это пережил.

— Ну а… Ты знаешь, где твои родители сейчас? Ты не пытался их найти после того, как…

— Вышел из детдома? – заканчиваю за Леру фразу, которая застряла у неё в горле. – Нет, не пытался. С двенадцати лет я воспитывался в приёмной семье. И именно Романа и Екатерину считаю своими родителями. У них всё хорошо. Они живы-здоровы.

— То есть… Ты не простил своих биологических родителей? – она пытливо вглядывается в мои глаза.

— Предательство, Валерия, прощать нельзя. А то, как повели себя люди, которые зачали меня, иначе назвать невозможно.

Я искренне считаю предательством, когда обрекают на голод и холод родного ребёнка, выгоняют из квартиры, потому что он мешает бухать и трахаться. Плюют на него, когда он болеет и вынужден с температурой сидеть в вонючем подъезде. Меня никто не убедит, что алкоголизм – болезнь. Это не болезнь, а обычная бытовая распущенность.

Но рассказывать об ужасах жизни беспризорника тепличной девочке не хочу.

— А если твой настоящий отец или мать вдруг отыщут тебя? Что ты будешь делать?

— Пройду мимо и даже в их сторону не посмотрю. Допивай свой молочный коктейль, я тебя домой отвезу. Мне на работу надо вернуться, - сворачиваю разговор.