Ямато-моногатари - unknown

так написала. Потом эта же дама:

ВасураруруТокиха-но яма-моНэ-во дзо накуАкино-но муси-ноКовэ-ни мидарэтэ

Позабыла [осень]О горах с вечно зеленеющими деревьями, и теГромко стонут,Сливаясь голосамиС плачем осенних цикад[288].

Ответом было:

Наку нарэдоОбоцуканаку дзоОмохоюруКовэ каку кото-ноИма ва накэрэба

Хоть и плачешь,Но не очень-тоВерится мне.Ведь голос не слышитсяМне сейчас.

И еще тот же принц:

Кумови-нитэЁ-во фуру коро ваСамидарэ-ноАмэ-но сита-ни дзоИкэру кахи наки

В колодце из облаковКогда ночами льет,В Поднебесье,Залитом дождем пятой луны,Жить бессмысленно[289].

А в ответ:

Фурэба косоКовэ мо кумови ниКикоэкэмэИтодо харукэкиКокоти номи ситэ

Только потому, что льет,И голос в колодце из облаковСлышится.Все дальше и дальше [ты от меня] —Одно я чувствую[290].

107

Тому же принцу другая дама:

Афу кото-ноНэгафу бакари-ниНаринурэбаТада-ни кахэсисиТоки дзо кохисики

О встрече с тобойПрошу беспрестанноТеперь.И если, не встретив тебя, возвращаюсь домой,И тогда с любовью думаю я о тебе.

108

Дама по имени Нанъин-но имагими[291] была дочерью Мунэюки, носившего звание укё-но ками[292]. Служила она у дочери главного министра, Окиотодо, которая была в чине найси-но кими[293], управительницы фрейлинами. И Хёэ-но каму-но кими, когда еще он звался Аягими[294], часто наведывался к ней. И вот когда он перестал бывать у нее, прикрепила она к засохшему цветку гвоздики и отправила ему такое послание:

Карисомэ-ниКими-га фусимисиТоконацу-ноНэ мо карэниси-воИкадэ сакикэн

Ведь у того цветка гвоздики,На который ты прилегСтоль ненадолго,Даже корень увял.Так отчего же он цвел?[295] —

так гласило послание.

109

Та же дама как-то одолжила у Оки[296] упряжного быка, а потом одолжила еще раз и прислала сказать: «Бык, коего вы мне пожаловали, умер». В ответ он:

Вага норисиКото-во уси то яКиэникэнКуса-ни какарэруЦую-но иноти ва

Тот, кто меня возил...Как это грустно!Он уж исчез.Жизнь – как роса,Выпавшая на траву[297].

110

Та же дама своему возлюбленному:

Оходзора ваКуморадзу нагараКаминадзукиТоси-но фуру ни моСодэ ва нурэкэри

Хоть на этот раз в десятую лунуОгромное небоНе застлано тучами,Оттого что проходят годы,Промокли мои рукава[298].

111

Дочери дайдзэн-но ками Кимухира[299] жили в месте под названием Агата-но идо. Старшая служила при особе императрицы [Сидзуко] в звании еёсё-но го. А та, что была третьей, в то время, когда Санэакира, наместник Бинго, был еще юн, выбрала его своим первым возлюбленным. Когда же он оставил ее, она сложила и послала ему:

Коно ё-ни ваКакутэ мо яминуВакарэдзи-ноФутисэ-во тарэ ниТохитэ ватаран

Что ж, в этом миреЯ тобою брошена,Но на путях той разлуки,По пучинам и мелководьям кого жеПопрошу меня проводить?[300] —

так там говорилось.

112

Та же дама, впоследствии встречаясь с Моротада, бывшим в чине хёэ-но дзо[301], как-то сложила и послала ему. Было это в день, когда дул ветер и лил дождь:

Коти кадзэ ваКэфу хигураси-ниФуку мэрэдоАмэ мо ё-ни хатаЁ-ни мо арадзи на

Восточный ветерСегодня на закате солнцаХоть, видно, и задует,Но пусть дождя ночьюНе будет![302] —

так сложила.

113

Хёэ-но дзо расстался с некоей дамой, и затем его назначили танцовщиком на храмовом празднестве[303]. А та дама тоже отправилась туда взглянуть. И вот, вернувшись домой, сложила она:

Мукаси китэНарэси-во сурэруКоромодэ-воАна мэдзураси-тоЁсо-ни мисикана

Те рукава одеждУзорных, что с давних пор ты носилИ что привычны стали,Такими красивыми мне показались,Когда их увидала в ином месте[304].

И тогда хёэ-но дзо, прикрепив цветок ямабуки, ей послал:

Моротомо-ниИдэ-но сато косоКохисикэрэХитори ориукиЯмабуки-но хана

ВместеВ селенье ИдэМы любили друг друга.В одиночестве грустно рватьЦветы ямабуки[305] —

так написал, ответ же неизвестен,

А это, когда они вновь стали встречаться, дама:

Оходзора моТада нарану канаКаминадзукиВага номи сита-ниСигуру то омохэба

И огромное небо,Выходит, неравнодушно...Десятая луна...А я думала, что льются слезыЛишь в моей душе[306].

И это та же дама:

Афу кото-ноНаноми ситакусаМигакурэтэСидзугокоро накуНэ косо накарурэ

ВстречающиесяВ волнах водорослиПерепутались,И в вечном смятеньеКолеблются корни[307].

114

Принцесса Кацура в пору Седьмой ночи[308] втайне от людей встречалась со своим возлюбленным. И вот она ему пишет:

Содэ-во симоКасадзарисикадоТанабата-ноАкану вакарэ-ниХидзиникэру ка на

Ведь своих рукавовЯ не одалживала [Ткачихе],Но, как и она, в Седьмую ночьРасстаюсь с тобой, не успев насладиться свиданием,И рукава мои мокры [от слез][309] —

так там говорилось.

115

Когда Миги-но отодо, правый министр, был еще в чине главы [куродо][310], он как-то сложил и послал в дом кормилицы сёни[311]:

Аки-но ё-воМатэ то таномэсиКото-но ха-ниИма-мо какарэруЦую-но хаканаса

До ночи осеннейПодожди, [тогда встретимся] —Эти внушавшие надежду слова,Подобно ныне падающейРосе, преходящи[312] —

так говорилось в послании. [В ответ]:

Аки мо кодзуЦую мо оканэдоКото-но ха ваВага тамэ-ни косоИро каварикэри

Хоть не пришла еще осень,И не пала роса,А листьевДля меняЦвет сменился[313].

116

Написано, когда умерла дочь Кимухира:

Нагакэку моТаномэкэру канаЁ-но нака-воСодэ-ни намида-ноКакару ми-во мотэ

Ах, долго еще [будет жить]Надеялись мы...О, этот мир!Слезы на рукавеПоказывают, каков он...

117

Принцесса Кацура – Ёситанэ[314]:

Цую сигэмиКуса-но тамото-воМакура нитэКими мацу муси-ноНэ-во номи дзо наку

Как трава от обильной росы,[Влажны] мои рукава,Что [лежат] в изголовье.Слышен голос «ждущих» цикад,Что беспрестанно плачут![315].

118

Канъин-но оикими[316]:

Мукаси ёриОмофу кокоро ваАрисоуми-ноХама-но масаго ваКадзу мо сирарэдзу

С давних порЛюбовь [мою],Как на скалистом берегуПрибрежные песчинки,Не исчислить[317].

119

Той же даме Фудзивара-но Санэки, который потом скончался, будучи в должности наместника страны Митиноку, послал стихотворение. Было это, когда его болезнь, очень тяжелая, немного его отпустила. «Как бы мне с вами увидеться?» – написал он.

Караку ситэОсимитомэтаруИноти мотэАфу кото-во саэЯмаму то я суру

Едва-едваМилуюЖизнь удержать я сумел.Неужели даже встречи со мнойНамерена ты прекратить?[318] —

так сложил, и оикими отвечала:

Моротомо-ниИдза то ва ивадэСидэ-но ямаНадо ка ва хиториКоэму то ва сэси

«Вместеотправимся» не сказав,Гору смертиОтчего в одиночкуТы решил перейти?[319] —

так сложила. И вот ночью, когда он к ней отправился, верно, случилось что-то, что помешало встрече. И он, не увидевшись с ней, вернулся обратно. Затем наутро кавалер из дома ей посылает:

Акацуки ваНаку юфуцукэ-ноВабиговэ-ниОторану иэ-во дзоНакитэ кахэриси

На рассветеРыдающему голосуПоющего петухаНе уступая,Плакал я, домой вернувшись[320].

Оикими в ответ:

Акацуки-ноНэдзамэ-но мими-ниКикисикадоТори ёри хока-ноКовэ ва сэдзарики

Поутру, на рассвете,Проснувшись,Прислушивалась,Но, кроме птичьего,Никакой голос не был слышен.

120

С тех пор как Окиотодо стал министром, прошли годы, а Бива-но отодо, [его старший брат], все никак не получал назначения. И вот наконец его пожаловали чином министра. На великом торжестве по этому случаю министр сорвал ветку сливы, украсил ею головной убор и сложил так:

Осоку токуЦуви-ни сакикэруМумэ-но ханаТа-га увэокисиТанэ ни ка аруран

Поздно или рано,Но все же расцвелиСливовые цветы.Кто же посадилСемена?[321]

О его назначении в тот день приказано было слагать танка и приносить сайгу[322], и дочь Сандзё-но миги-но оидоно тут же написала: