История религий. Том 2 - Крывелев Иосиф Аронович

Французский исламовед А. Массэ пишет, что вопрос о свободе воли очень неопределенно и противоречиво изложен в Коране. В данной связи он ссылается на И. Гольдциера, который считал, что нет вопроса, который был бы в Коране изложен более противоречиво 46. Это верно, но вряд ли из такой констатации можно извлечь основания к тому, чтобы, как это делает Гольдциер, находить в раннем исламе тонкое сочетание фатализма с учением о свободе воли. С его точки зрения, те стихи Корана, в которых прокламируется предопределенность заблуждений грешника, на самом деле имеют в виду предоставление богом человеку свободы заблуждаться или идти истинным путем 47. Если это было бы даже так, то все равно требовало бы объяснения, почему Аллах одних людей обеспечивает своим руководством, а других оставляет на произвол. Но в данном случае дело обстоит проще: в Коране нет той стройной системы взглядов по рассматриваемому вопросу, которую пытаются найти в нем Гольдциер или апологеты ислама. Противоречия в Коране по вопросу о свободе воли и предопределении имеют своей основой влияние различных периодов формирования исламского вероучения. В мекканский период преобладало учение о свободе, соответствовавшее тактике Мухаммеда в его борьбе за распространение ислама; в то время такая установка могла быть более действенной для вербовки верующих, чем фаталистическая. В дальнейшем историческая обстановка более содействовала учению об абсолютном предопределении.

С этим, правда, плохо согласуется тот факт, что в мире существует колоссальное количество зла и греха, творимых людьми. Чем в самом деле можно объяснить, что бог специально предопределил такую массу людей к тому, чтобы творить зло? Ответ на это — в традиционноалогичном религиозном духе — дает учение о дьяволе (шайтане, иблисе), много раз в одних и тех выражениях сформулированное в Коране.

Оно заключается в том, что, когда Аллах сотворил человека, он велел всем ангелам поклониться ему. Все согласились, кроме Иблиса, который отказался, мотивируя этот отказ тем, что человек сотворен из такой презренной материи, как глина (17, 63 и др.). Иблис пригрозил богу, что если он прогонит его, то он, Иблис, «погубит его (Адама) потомство, кроме немногих» (17, 64). Бог разрешил ему это: «Соблазняй, кого ты можешь из них» (17, 66). После этого Иблис занялся делом совращения людей с праведного пути, притом явно с полным успехом. Расплата же наступит на страшном суде.

Эсхатологическое учение занимает в исламе не меньшее место, чем в остальных мировых религиях. С буйной восточной фантастичностью расписывается в Коране, Сунне и в мусульманской богословской литературе картина грядущего конца света и ожидающего людей Страшного суда.

Сроки наступления этих последних событий мировой истории не связываются в исламе с приходом мессии, — когда и по какому поводу они наступят, никому неизвестно. Но это будет более чем страшно. Западный автор так суммирует учение Корана о механике страшного суда: «Перед Страшным судом произойдет ужасное землетрясение. Мать забудет своего младенца, а зверь забросит своих детенышей. Люди будут шататься как пьяные… Небо будет как расплавленная медь, горы будут подобны шерсти, носимой ветром… После первого звука трубы все, что есть на небе и на земле, за исключением немногих избранников божиих, падет замертво. После второго звука все мертвые, ожидающие своей судьбы, воскреснут. И земля засияет от света ее Господа, и раскроется книга, и приведут пророков и мучеников, и тогда будет произнесен над всеми справедливый приговор» 48. Воскресшие отправятся бесконечными толпами к месту суда, т. е. в район четырех гор — Халим, Ливан, Синай и Арарат. По дороге они должны будут проходить через мост (сират), тонкий, как лезвие меча или даже как паутина. Отягченные грехами бывшие покойники будут срываться с этого моста и падать в адскую бездну, остальные будут благополучно переходить и следовать на суд. Здесь не обходится, правда, без непонятного: если заранее известно, кто грешен и кто свободен от грехов, если к тому же приговор выносится и приводится в исполнение, так сказать, автоматически, то какой смысл имеет дальнейшее судопроизводство?!

Обстановка, в которой должен будет происходить страшный суд, изображается исламскими источниками в грандиознейших масштабах 49. Явившиеся на суд будут состоять из 120 отрядов, численность которых такова, что каждый такой отряд займет в длину расстояние 40 тысяч лет пешего пути. Над «залом заседаний» суда будет реять знамя, древко которого составит в длину 1000 лет пути. Самый этот зал составит территорию, во много раз большую, чем площадь всей нашей Земли. И в то же время он уместится в одном лишь Иерусалиме, а, по другим данным, в пространстве указанных выше четырех гор. Творить суд будет сам Аллах, для чего он спустится на облаках с неба на землю. Каждому из подсудимых будет вручена книга, где детально описаны все деяния, совершенные им при жизни. Процедура вручения этой книги сама по себе даст знать получившему ее, чего ему следует ждать от суда: если книгу вложат в правую руку, он предназначен к оправданию и райскому блаженству, если в левую — к осуждению со всеми вытекающими последствиями.

Очень обстоятельно разработаны в исламе картины ада и рая, причем имеется в виду, что эти учреждения предназначены не только для воскресших, прошедших страшный суд, а и для покойников, прошедших некий предварительный суд и ожидающих окончательного расчета после воскресения.

Адская каторга расположена под семью землями. Сам ад также состоит из семи этажей; чем больше провинился грешник, тем в более глубокий этаж ада он отправляется, причем каждое такое передвижение занимает десятки лет. Есть и такое представление, по которому грешники в аду заточены в зобах неких зловещих черных птиц. По другим представлениям, ад вообще — не какая-то территория с соответствующими сооружениями и приборами для истязания, а пасть дракона или другого чудовища, в которой и пребывает положенное время осужденный.

В остальном ассортимент адских мучений состоит из всех возможных неприятностей, которые знакомы человеческому воображению на основе реальной практики жизни человека на земле, но усугубленных в немыслимо интенсивных степенях: жара и холод, зубная боль, чесотка, укусы неких особо зловредных червей и т. д. Чтобы усилить действие этих мучений, милосердный Аллах «приспосабливает» к ним тело (душу?!) умершего: сгорающую кожу он тут же заменяет новой (до 70 000 раз в сутки), болящий зуб заставляет вырасти до размеров горы Оход.

Столь же гиперболичны все параметры, относящиеся к месту, где вознаграждаются праведники за свои добрые дела. Рай — это сад или, вернее, вертикально расположенные семь разных садов, каждый из которых отделен от ниже- и вышестоящего на сотни ступеней, расстояние же между каждой из них составляет не меньше чем 50 лет пешего пути. Все сооружения в каждом из райских садов сделаны из драгоценных металлов и столь же драгоценных камней. Всюду текут прохладные реки, состоящие не только из воды, но и из вкуснейших напитков, вплоть до вина, от которого, впрочем, его потребители не слабеют и не страдают головной болью (47, 16–17). И само собой разумеется, главная утеха праведников — гурии, прелести которых расписаны в Коране самым соблазнительным образом, и прислуживающие раежителям «вечно юные» мальчики, обносящие их немыслимо вкусными яствами и питиями.

Наряду с верой в то, что единственным богом является Аллах, в исламском вероучении с самого начала фигурировало требование верить в то, что Мухаммед — его пророк, посланец, апостол. Признается, что в разное время к разным народам приходили многие пророки. Из них выделяются шесть самых выдающихся: Адам, Ной, Авраам, Моисей, Иисус и Мухаммед 50. Иисус ставится Кораном на очень высокое место в ряду пророков, причем, конечно, отрицается его божественная природа, хотя признается чудесный характер всех обстоятельств, связанных с его рождением (непорочное зачатие), признаются также чудеса, творившиеся Иисусом.