Слезы печального ангела - Марина Серова

Потом Генка отправился поговорить с лечащим врачом, а мы – навестить Муромцева в палате. Бледный Василий полулежал на кровати, опираясь на высокую пирамиду, сложенную из подушек. По цвету лицо капитана лишь немногим отличалось от белой наволочки. Но держался он бодро, только долго сокрушался, что подвёл нас, не вовремя выбыл из строя и оставил одних на растерзание безжалостной банде. Мы уверяли, что справимся, и, главное, сейчас – поправить его здоровье, набираться сил, выздоравливать после ранения.

Потом нас выпроводила из палаты медсестра, сердито уверяя, что больному нужно отдыхать в тишине и покое, а не принимать визиты. Ангелина никак не соглашалась уходить из больницы и оставлять Василия одного. Но Петров вернулся в сопровождении двух полицейских. Рыжего лейтенанта Лёшку Каринцева, весельчака и балагура, я знала давно. Второй парень держался скромнее и казался молчуном на фоне болтуна Алексея. Генка вверил заботам вновь прибывших Муромцева, и мы с чистой совестью покинули больницу.

День близился к концу. Последние несколько часов Генка с Ангелиной, закрывшись в нашей с тётей Милой гостиной, работали над показаниями. Мы с тётушкой старались не мешать и лишний раз не беспокоить их.

Я созвонилась с Серёгой Лапшевниковым. Выслушала довольно весёлый рассказ, как его по дороге на СТО три раза гаишники останавливали и какие у них были лица до и после предъявления справки. Потом, тихо скрипя зубами, я прослушала длинный список повреждений моего красавца и уверения Серёги, что на самом деле всё обстоит не так печально, как звучит и выглядит. Для меня он всё сделает в лучшем виде, но повозиться придётся долго. Обговорив ещё несколько важных вопросов, я простилась с приятелем.

И отправилась помогать тёте Миле с приготовлением ужина. Мыла и нарезала овощи для салата, натирала твёрдый сыр для спагетти, помешивала деревянной лопаткой неаполитанский соус. Но производила простейшие действия и сновала по кухне, скорее, автоматически. Невпопад отвечала на частые вопросы тётушки, пока она не осознала степень моей обеспокоенности и не прекратила их задавать, что позволило мне совершенно уйти в себя и поразмышлять над сложившейся ситуацией.

А она была не очень радужной. Точной информации о количестве оставшихся на свободе членов банды и их местонахождении не имелось. То, что до сегодняшнего дня знала Ангелина обо всех их лежбищах, можно не брать в расчёт. Подозревая девушку в предательстве, преступники в срочном порядке сменят «пароли и явки». Но это, положим, скорее Генкина задача: как можно скорее задержать всех возможных фигурантов этого огромного уголовного дела.

В мою задачу входит сберечь жизнь клиента. А для этого неплохо понимать образ мышления преступников, знать все методы их действий и способы сбора информации. Вот взять хотя бы сегодняшнее нападение. До сих пор не могу понять, как они успели узнать, что у полиции нашёлся свидетель, выйти на девушку, просчитать местоположение Ангелины, устроить засаду на дороге, и всё в такие кратчайшие сроки. Просто отказываюсь верить, что умудрилась не заметить слежку! Значит, её никто не вёл! Может, нас просто поджидали в определённом месте?! Но тогда выходит, что бандиты точно знали, куда везут свидетеля, по какой дороге и на какой машине. Снова повторюсь, что собрать такие сведения за столь малое время и остаться незамеченными, просто невозможно.

– Впору поверить в мистику, – пробормотала я, сердито хмыкнув, – может, у них хрустальный шар для предсказаний имеется?

– Что ты говоришь, Женечка?

– Да так, ничего. Тётя Мила, в последнее время ничего странного не происходило? Тебя никто не расспрашивал?

– Кто меня мог расспрашивать, да и о чём?

– Ну, даже не знаю. Соседка любопытная или, может, кто-нибудь незнакомый? Например, соцопрос по телефону или тестирование, может, кто-то проводил?

– По телефону? Нет, – уверенно заявила тётушка.

– Хорошо, – задумчиво протянула я, успокаиваясь.

– Правда, вчера, в магазине, я действительно ответила на несколько вопросов. Но, ничего такого, ты не думай, я же всё понимаю.

– Так, – помрачнела я, – будь добра, давай по порядку. Что за вопросы, под каким предлогом и кто их задавал?

– Милая девушка в форменном комбинезоне, по виду школьница старших классов или студентка. Сказала, что является сотрудником фирмы по производству бытовой химии, этой известной, как её?! Забыла название!

– Ладно, сейчас название не важно. Давай дальше.

– Вот. Фирма проводит соцопрос, изучает рынок сбыта, что-то такое. У девушки в руках были графики, таблицы с вопросами. Она записывала ответы или ставила галочки в окошках, когда как.

– Хорошо. Какие вопросы задавала?

– Имя спросила, возраст. С кем проживаю, какими средствами предпочитаем пользоваться я и племянница…

– Прекрасно, значит, о племяннице шла речь, – мрачнея всё больше, подытожила я, – адрес наш девушка спрашивала?

– Кажется, нет, – не слишком уверенно протянула тётушка.

– А если хорошо подумать?!

– Не помню. Вроде бы нет.

– Ладно. Вопросы, которые могли как-либо касаться Ангелины, всплывали?

– Нет. Ну, что ты, Женя, откуда? И я бы обязательно запомнила! Совершенно точно! – Тётушка разволновалась. Бросила ложку для перемешивания салата обратно в миску. Плюхнулась на стул и замерла, прижимая руки к груди, совершенно не замечая, что в правой всё ещё держит бутылочку с заправкой.

– Конечно, – как можно более мягко начала я, – расспрашивая тебя, девушка не могла произносить имени Ангелины. Ты бы насторожилась и обязательно запомнила эту часть разговора. Вопрос мог быть задан как бы между прочим, может, в конце беседы, когда вы уже прощались.

– И всё равно, я никогда не стала бы… Ой!

– Что «Ой»?!

– Не помню сейчас к чему, но я говорила, что у нас гостит твоя подруга.

– Ага, – я ненадолго задумалась, – а номер твоего мобильного телефона девушка записывала?

– Да. В самом начале. Она сказала, что он нужен для анкеты. Но если я против рассылки рекламных объявлений, то она пометит, и они…

– Прекрасно, – саркастически протяну– ла я.

Конечно, узнать адрес, имея паспортные данные и номер телефона, – просто детские игры для знающих людей. Но каким образом преступники так быстро вышли на меня, да ещё подстерегли тётушку, по-прежнему остаётся загадкой.

– Привет, – на кухню заглянул радостный Генка, – по квартире такие ароматы божественные распространяются, что мы решили прерваться ненадолго. Ты проходи, – кивнул приятель смущённо улыбающейся Ангелине, – нас здесь обязательно накормят. А чего это у вас такие лица мрачные? Неужели сегодняшнюю перестрелку обсуждаете?

– Нечего там обсуждать, – бросила сердитый взгляд на полковника. Чего это он болтает? Обычно я сообщаю тёте необходимый минимум о моей работе и предпочитаю опускать подробности, которые могут её испугать или внушить опасения за мою жизнь.

– Конечно, накормим! Вы вовремя, почти всё готово. Вот только…

– Что, нужна помощь?

– Нет, я не уверена, что Евгения закончила свой допрос, – выдала тётя Мила, обиженно поджав губы, отвернулась к плите и стала подчёркнуто внимательно проверять готовность спагетти.

– Тётя Мила, ты же знаешь, что я не хотела тебя обидеть, – бросилась помогать ей, – и если была немного резка, то просто потому, что испугалась. В первую очередь за тебя!

– Да. Женечка, ты тоже меня прости! Но я не думала ничего такого! Кто ж мог знать-то!

– Рискую показаться параноиком, но повторюсь ещё раз: в современном мире, когда компьютерные технологии так развиты, нельзя никому сообщать номеров банковских карт, кодов, паролей и прочих личных сведений!

– Так она ни о чём таком и не спрашивала!

– Конечно, ведь цель была другая! Запомни раз и навсегда: номер телефона в комплексе с паспортными данными сообщает преступникам твой адрес легко, почти автоматически. И этот псевдоопрос вела девушка, с виду школьница-маргаритка, чтобы не вызвать опасений или подозрений.

– Да что у вас тут происходит?! – не выдержал, молча слушавший наш обмен репликами, Генка.

Я вкратце изложила суть недавней беседы о встрече тёти Милы в супермаркете с сотрудницей известной фирмы – производителя бытовой химии. И о проведённом девушкой соцопросе.

Во время ужина беседа постоянно вертелась вокруг этой темы. Тётя Мила пыталась оправдываться, уверяя, что даже предположить не могла, что информацию, относящуюся к моей работе, попытаются вытянуть из неё, да ещё таким коварным способом. Я бросала короткие суровые реплики о бдительности и осторожности. Генка высказывал сомнения, считая опрос в супермаркете простым совпадением, никак не относящимся к нашему делу, пребывая в уверенности, что вышли на нас другим неизвестным пока способом. Он приводил массу аргументов в пользу своей теории. Ангелина молча слушала наши пререкания и печально улыбалась.