Догнать ревизора, или налог на Золушку (СИ) - Ирина Успенская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зато постель оказалась волшебной! Пружинистый матрас, белоснежное накрахмаленное белье, от которого едва слышно пахло сиренью, длинная узкая подушка, невесомое одеяло. Забралась я в кровать в халате, потому что переодеться было не во что. В шкафу висела ночная сорочка, весьма фривольная на вид, но была она без этикетки, поэтому я побрезговала. Можно было бы лечь голой или в белье, но я решила, что в случае чего это будет большим минусом.
И как в воду глядела!
Вместо жениха мне приснился бывший, он всегда снился к каким-то неприятным неожиданностям. Вот и в этот раз Паша опять сидел в кресле за рабочим столом и нудил о папках, которые загромоздили все вокруг. «Неужели так трудно не носить работу на дом! — менторским тоном ныл он. — Тебе мало офиса? Как можно жить в этом бардаке?» На мой ответ, что он сидит за моим рабочим столом, в моем кабинете, в моей квартире и что это мои многочисленные подработки, муж кривился и опять заводил пластинку о неумении некоторых расставлять приоритеты.
Проснулась я от тихого шороха за окном, так и не досмотрев замечательный момент, как огрела мужа папкой с валютными договорами по башке. Обычно я сплю так крепко, что даже будильник слышу с третьей попытки, но на новом месте сон всегда чуток. Прислушалась, но, кроме гулко стучащего сердца, ничего больше не услышала. Осторожно приоткрыла глаза, осмотрела комнату. В окно светила полная луна, а еще я оставила включенным свет в ванной и открыла дверь, этого вполне хватало, чтобы понять — в комнате никого нет. Но ведь шорох я слышала! И теперь не усну, пока не буду убеждена, что я одна.
Встала и решительно заглянула во все углы, под кровать, в шкаф и даже за шторы, после чего подошла к окну. Статуй горгулий на подставках не было, зато за стеклом на припорошенном снегом парапете сидела огромная каменная горгулья и немигающе смотрела прямо на меня. Я тоже вылупилась на нее… него… Каменная или живая? А если живая, то может превращаться в человека, как Роман? И вообще, какого черта она на меня пялится? Осмотрелась и быстро задернула полы халата. За время сна они разошлись и не особо скрывали мои прелести.
— Ай-ай, как не стыдно! — погрозила я горгулье пальцем и решительно задернула шторы. — Ходят тут всякие…
После чего спокойно вернулась в постель и заснула уже без сновидений. Чистая совесть — крепкие нервы и здоровый сон!
И где эта чертова малая синяя столовая? А еще я не нашла здесь ни одной розетки и не поймала ни одного сигнала, что было неудивительно, но ужасно неприятно. Так что стояла я в коридоре с пока еще заряженным телефоном наперевес, с зажатой подмышкой сумочкой, в сапогах на каблуках, офисной юбке и вчерашней алой блузке. Злая и зевающая! Вставать в семь утра для меня не то чтобы подвиг, но выдающееся достижение однозначно!
И куда податься бедному не выспавшемуся бухгалтеру? Еще раз покрутила головой. Что бы я сделала в незнакомом отеле? Взяла у администратора план здания, спросила горничную, сходила на ресепшен лишний раз! Но сейчас, стоя посреди темного мрачного коридора, уходящего в обе стороны, я ощущала себя заблудившимся в катакомбах туристом. Искусственное освещение, стилизованное под старинные факелы, давало слишком мало света, чтобы бесстрашно отойти от знакомой комнаты. Я не уверена, что потом найду ее среди похожих дверей, тянущихся по обе стороны коридора. Под ногами темно-синяя ковровая дорожка, в простенках картины с изображением старинных замков, и ни одного яркого выделяющегося пятна, чтобы облегчить навигацию. Не считать же за такое золоченые рамки картин. Стильно, строго и безлико!
— Немо! — позвала я негромко. Эхо моего голоса пронеслось по коридору и затихло где-то вдали. — Эй, люди! Есть кто живой?
— Ой-ой-ой, — съехидничало эхо.
Я открыла дверь в комнату, затем стащила с косы резинку и намотала на ручку, чтобы хоть так ориентироваться, сфотографировала картины на стене напротив и пошла налево! Давно хотела туда сходить, еще с того момента, как узнала, что туда постоянно ходит мой бывший.
Шла-шла-шла… ничего не нашла. Ни лестницы, ни ответвления, ни прохода… ничего интересного! Даже тупика не было. От нечего делать стала рассматривать картины на стенах и считать безликие двери. На тридцать седьмой заметила на дверной ручке знакомую резинку.
— Не поняла… Это зацикленный в круг коридор?
Дверь, кстати, оказалась закрытой, но, к счастью, не запертой. Поэтому я толкнула ее и так же решительно, как минуту назад вышагивала по ковровой дорожке, шагнула внутрь.
— Аня устала, Ане нужно отдохнуть. А если кому-то нужна Аня, пусть тот сам за ней и приходит!
Бросила в кресло сумочку и вышла на балкон, отметив, что горгульи вернулись на свои подставки.
— Гулены, — потрепала я правую по каменной башке.
То, что каменные статуи могут оживать и где-то шляться ночами, меня совершенно не напрягало, видно, демонстрация Романом своих способностей что-то перемкнула в моем рациональном мозгу, и теперь оживший камень воспринимался как часть жизни. Странная, но вполне реальная часть.
На улице было холодно. Но зато с балкона открывался такой завораживающий вид на заснеженный лес, что я не сдержала восторженного вздоха. Между огромными деревьями сверкало голубое серебро замерзшего озера, чуть левее виднелась широкая дорога, неровной линией прорезающая лес. Замок стоял на возвышенности, потому что обозревала окрестности я сверху. Повернулась и, облокотившись спиной о парапет, задрала голову. Над моим балконом виднелся фронтон, украшенный все теми же оскаленными мордами, по бокам высокие острые шпили на узких башенках. Серый камень…
— Что ты здесь делаешь, цыпа?
Да что это за манера подкрадываться незаметно? А где он, собственно? Я огляделась, затем посмотрела в комнату через широкое окно. Пусто… Динэн прыгнул на балкон сверху. Я взвизгнула, поскользнулась и упала бы, если бы он не успел подхватить меня под руку.
— Ты пропустила завтрак, цыпа! — затаскивая меня в комнату, заявил этот тип.
— Слушайте, хватит называть меня цыпой! Если так трудно запомнить четыре буквы, то могу написать на бумажке. Мое имя Анна! Анна, а не цыпа!
— А
