Алмазная дама - Наталья Патрацкая

Один на всех. А у самого еще дом – семья, заботы- тревоги.

Глава 6

Звонок по телефону:

– Василий Иванович, к нам мужик в дверь стучит уже два часа, что делать? К Ане мужик ломится, а мы не пускаем, – сказала Марья Никитична.

– А это не он в реке мужика утопил с женским кольцом?

– Василий Иванович, а мы откуда можем знать? Знаю, что Федя кольцо подарил Ане. Он сейчас в дверь ломиться. Так ты приезжай.

– Федя? Знаю такого. А сами не разберетесь, без меня? Иду.

Голос Феди из-за двери:

– Что, милиционера вызвали? Никитична, ты что, совсем это того?

– Федя, мы вызвали милиционера, дверь-то из-за тебя мы уже меняли, а эту дверь ты не пробьешь, а все страшно.

Крик Феди:

– Все, я слинял, бывайте!

– Бабы, сбежал Федя? – спросил сквозь дверь Василий Иванович.

– Сбег, родимый, сбег, – ответила Никитична, открывая двери милиционеру.

– Подробней рассказывайте, что – почему, где – как!

– Федя приехал на поезде, выходит на перрон, а навстречу ему в вагон лезет мужик с кольцом, а кольцо ему знакомо, сам покупал, у нас в поселке таких больше нет.

Кольцо-то ему и блеснуло в глаза. Федя не знает, что и думать, может, Аня передарила его подарок. Ох, Федя рассердился! Схватил мужика за шиворот и поволок к реке. На берегу выясняли отношения, выясняли, да приезжий и свалился в воду, а вода – холодная, нахлебался любезный…

– Так Федя в смерти приезжего виновен?

– А кто знает, кто знает? На Аню пришлый уже нападал, может, он и на Федю напал, а тот и защищался.

– Да, сразу не разберешься. У меня письмо есть, баба мужика своего у нас искала, по всем приметам похож он на утопленника.

– Что делается на белом свете! Жалко бабу, а мужика нет. За Аню на него зла.

– Свифт, разберемся мы с Агнессой, только к этому делу подключить надо молодого участкового, – сказал старый милиционер.

Проблема возникла и с моими ушами. Пальто выкинуть пришлось, и сережки с бриллиантами пропали, а разорванные уши у меня болели, шишки на них стали расти, плохо с ушами. Вспомнила я слова матери, что нельзя было уши мне прокалывать…

Я сижу, молчу. Уши замазаны в медпункте, а болят сильно. Сижу и думаю, что золото с бриллиантами больше не надену! И такое во мне безразличие появилось ко всему на свете, от собственной боли, от испорченных навсегда ушей! На ушах у меня выросли валики вместо мочек. Страшно смотреть. Волосы обстригла и прикрыла уши.

Василий Иванович зашел в отделение, нашел письмо, где баба мужика ищет.

Перечитал. Пересказал, все, что знал молодому участковому, смягчил при этом вину Феди, а в глазах у него стояли больные уши Агнессы. Написал он бабе письмо, мол, нашли утопленника, похож на того, кого описали в письме, не написал лишь про то, что он на Аню напал и золото снял. Похолодало в поселке. Решили, что труп подождет до приезда женщины.

Она быстро приехала после получения письма. Опознала она утопленника, это был ее муж. На проведение суда женщина не настаивала. Узнав подробности происшествия, сказала, что мужик был задиристый. Попросила помочь его похоронить здесь, где умер, чтобы не возить домой, не поднимать там все дело снова. Чувствовалась, что от мужика этого ей очень доставалось при его жизни, но она держалась, как могла.

Дело закрыли.

Федя пришел в себя, и сказал Василию Ивановичу, что он не виновен, оба они в реке искупались, да он-то местный, к холодной воде привычный, вот и выплыл, а тот, приезжий быстро отключился от холода, да еще воды нахлебался. Видно было, что его не откачать, вот и не стал его из воды тянуть. Да и самому холодно.

Городок Холодный – спокойный. Федя только умер. И знаете, каким образом? Федька – рубаха парень, купил в киоске очередную бутылку водки, идет довольный жизнью, с соседками шутит. Домой пришел, бутылку на стол поставил. Мать ему ужин поставила, да пошла в магазин. По дороге заболталась с соседками. С кем не бывает!

Пришла домой – Федя мертвый в прихожей пластом лежит… Вот Бог, смерть, какую ему дал! Здоровый мужик. В морге чуток подумали, что написать, чтобы не испортить биографию. Написали умное название про тромб. А надо сказать полгода назад, гадалка Ане нагадала, что с ее парнем что-то произойдет, чтобы она ко всему готова была. Пришлый мужик, похоже, не совсем простым мужиком был.

Отомстили за него. Мать Феди поговорила с Василием Ивановичем, да он и сам к ним пришел, и нового участкового привел, проверить что, да как. Василий Иванович и решил, что пришлый был авторитетом в своем городе, жена его шибко боялась, и везти в свой город боялась. Василий Иванович обхватил свою голову. Мать Феди ему поведала:

– Значит, водка была отравлена, бутылку с водкой дома не обнаружили, о бутылке сказала соседка, которая видела Федю с бутылкой водки из ларька. В ларьке говорят, Федя водку не покупал. В морге не пишут, что был пьян. Бутылку он вскрыл, я ему ужин подала и ушла.

Василия Ивановича стали донимать вопросы. Что было в ее отсутствие? Кто ее задержал дорогой? Кто пришел к ним в ее отсутствие? Почему Федя лежал перед входной дверью ничком? Можно не поднимать всех вопросов, если смотреть поверхностно: все чисто и гладко и виновных нет, и человека нет', – Василий Иванович вздохнул и пошел в пятиэтажный дом, на пятый этаж, к знакомым.

Кто бы знал, как высок пятый этаж, относительно маленьких домиков, как с телевышки видно всю округу, весь городок, как на ладошке! Если еще и окна на две стороны дома выходят, то вы все знаете, все видите. Присосались люди к нефтепроводу – вам видно, подрались на берегу реки, и вы в курсе события.

Вытащил человек компьютер из бухгалтерии, и вы видели странного человека. И вы молчите. А, что говорить! Житья не дадут, коль кто узнает о квартире наблюдательной. Моя хата с краю, я много вижу, ничего не знаю. Но умный Василий Иванович это качество пятых этажей знал, и при необходимости исподволь уточнял необходимые данные.

– Харитонович, – это я Василий Иванович, открой дверь, поговорить надо.

– Василий Иванович, куда ты, на ночь, глядя, идешь? Дай людям отдохнуть!

– Харитонович, Христом Богом молю, дверь открой! – закричал милиционер.

– А, черт с тобою, заходи! – проворчал Харитонович, открывая дверь.

Два старых друга – недруга, сели в два старых ободранных кресла. Свифт остался стоять у входной двери.

– Что надо, сказывай, – сказал Харитонович.

Василий Иванович кратко описал ситуацию с Федей.

– Знаешь, что я тебе скажу, Василий Иванович! Видел я чужака у дома Феди, сам знаешь, я на пенсии, ноги плохо ходят, смотрю в окно от скуки, из-за тонкой шторки. Я, почему его заметил, он шел в дом с пустыми руками, а вышел с бутылкой водки, и болтал ею, похоже, она была полупуста, а до него в дом зашел Федя с такой же бутылкой. А на бутылки у меня взгляд вострый.