Пари на мажора (СИ) - Снатёнкова Алёна

Пнуть бы, но здесь повсюду камеры. Потом еще влетит.

– Почему ты про него спрашиваешь? Что-то случилось?

– Нет. Хочу попросить, чтобы ты никогда больше с ним не связывался. Пожалуйста, пап. Не звони и не пиши ему. Я очень тебя прошу. Хорошо?

– Ладно.

И все? Глеб Мамаев так просто с чем-то согласился? Он там головой ударился, что ли? Ну не бывает таких чудес.

– Па, я серьезно. Не трогай парня. Никому не понравится, если его будут заставлять за кем-то приглядывать против его воли. И мне этого не нужно. Я от вас ничего не скрываю. Что-то случится, в первую очередь тебе позвоню.

– Да я понял.

– Надеюсь. – Ага, но не верю. Уж слишком он сегодня сговорчивый. О! Придумала! – Если так сильно переживаешь, давай я к прабабушке перееду. Уверена, она только рада будет. Одна живет, бедненькая. Воды некому принести. А тут внучка. Да и тебе спокойнее. Все-таки она твоя бабуля. Родной человек.

– А ты водовоз, что ли? – рыкнул он. – Добровольно я тебя мегере не отдам! Пусть она сама за водой ходит. Сиди на заднице смирно. Будет в гости звать, прикидывайся больной. Еще одного Серожи я не вытерплю.

Вот теперь узнаю отца. Родненький. Уверена, сейчас из его ноздрей пар идет. Огненный.

Прости, пап, но ты сам виноват.

– Ну и ладненько. Тогда мы договорились. Ты не трогаешь Корнеева, я не нарушаю бабушкин покой. По рукам?

– Вася!

– Я! Во мне твой характер просыпается, папуль. Вспомни себя и убедись, что мне няньки не нужны.

Секундная пауза.

– Твоя мать меня убьет. Именно этого она и боялась.

И тут грозный Мамаев сделал шаг назад. Теперь точно влезать не будет.

– Гены, пап. Против них не попрешь. Маме так и объяснишь. Главное, что мы с тобой во всем разобрались. Теперь мне идти надо, Лея ждет, я вам вечером позвоню. Люблю вас.

– И я тебя. Скоро увидимся, – угрожающе говорит он, а потом сбрасывает вызов.

Я прям гордость за себя почувствовала. Отстояла свободу. На душе сразу так легко стало. Хоть с этим разобралась. Остался гадкий Корнеев. Но с ним все сложнее. Его бабушкой не испугаешь. Сотня бабушек не поможет.

Выключив телефон, плавной походкой возвращаюсь обратно к столу.

– Все! – заявляю я, плюхаясь на стул. – С отцом разобралась, проблем с ним больше не будет. Правда, пришлось про бабулю его вспомнить, но на войне все средства хороши. Пообещал больше не трогать Корнеева. Что смешного?

– Да тут такой прикол… Ты видела, с кем Мирон сидит?

– Я за ним слежу, что ли?

И вообще, мне все равно. Совсем не интересно.

– Кто? – морщусь, когда все-таки спрашиваю.

– Оля. Оказывается, она тут была, когда мы пришли. Только я увидела ее уже после.

Долгая пауза, и слова сами вырвались:

– После чего? Лея, что ты сделала?

Гуляева так дернулась, будто я в нее кактус кинула.

– Что плохого я могла сделать? Ничего. Подруге только помочь захотела. Это разве преступление?

Ой. Не нравится мне это все.

Разум подсказывал, чтобы я бежала отсюда со всех ног.

– Лея, – осторожно, но грозно переспрашиваю я. – Что ты сделала?

– Ничего! Просто заказала Корнееву десерт от твоего имени. Всего лишь это. И все.

Я замерла.

Всего лишь?

Для нее это всего лишь?

– Что-о-о? Кто тебя просил? Лея!

– Ты! Мысленно! Я видела, с каким взглядом ты уходила с отцом разговаривать. На лбу транслировалась строчка: «Лея, дорогая, помоги». Я не могла отказать подруге. Тем более Мирон сладкое любит. Вспомни, как от него все конфеты в доме прятали, боясь, что он толстым станет. Да все бы получилось, но… Блин, Оля эта. Еще и записку прочитала.

Все, что я могла, хлопать ресницами.

Слов не было.

Да и язык онемел.

– З-записка? Ты и записку передала?

– Конечно, – важно кивает она, будто выполнила ответственное задание. – Как бы еще он понял, что это от тебя презент? «Буду котиком. Давай мириться».

– Я с тобой пока еще не ругалась, чтобы начинать мириться. Пока! Но сейчас начну. Лея, какого черта? Ты меня так подставила своим дурацким презентом.

Нет, ну кто ее просил, а?

Помочь подруге она хотела. Ага. Так я и поверила. Наверное, от скуки подыхала, вот и решила повеселиться. Только мне теперь отдуваться.

– Не-е-е. Это я в записке написала. Ну, мило же. С Сухановым как-то прокатило. Они же с Корнеевым друзья. На одной волне, значит. Раз тот заценил, то и Мирон должен.

– Буду котиком? Давай мириться? Ты это написала?

Клянусь, мне плохо стало.

И я даже не успела начать орать на подругу, как весь город услышал женский визг.

– Это она, да? Она передала? ИДИ СЮДА!

Это кого там зовут?

Все происходит настолько быстро, что я ничего не успеваю понять. Позади слышится стук каблуков, женский голос все ближе и ближе, а Лея в этот момент со скоростью света закидывает в сумку свои вещи, прихватив даже чайную ложку.

У подруги проблемы?

– Сваливаем! – охает Гуляева, с выпученными глазами смотря будто сквозь меня. – Вася, поднимайся! Быстро! Это по твою душу!

Ой, у меня проблемы?

Резко поворачиваю голову и замираю. Ох, мама, моя мама. Фурию, летящую ко мне, я узнаю сразу же. Успели в клубе пересечься, и честно скажу, от такого знакомства я не была в восторге. И судя по ее кровожадному взгляду, обращенному только на меня, бежит она точно не для того, чтобы поздороваться.

– Лея! – рычу на подругу, прикидывая, успеем ли мы выскочить на улицу до того, как паровоз с лицом подружки Корнеева сотрет нас в порошок. Эх… Обычно я от проблем не сбегаю. Предпочитаю столкнуться с ними, пережить, а потом забыть, как страшный сон. Но эту проблему явно не забудешь, шрамы напоминать будут. Девчонка когти выпустила, на лице – улыбка хищника, и к тому же… Ой, ну все. Быть беде.

Выдыхаю свои последние слова:

– Лея, сначала она, а потом я тебя еще раз убью.

Гуляева кивает.

– Хотя ты сделай это нежно.

Еще чего! Пусть даже не надеется на легкую смерть. Она будет мучительной.

Блин, а я ведь просто хотела голову проветрить и не сидеть дома. Расслабилась с подругой, называется.

– Ты кем себя, овца, возомнила? – громко пыхтя, Оля тормозит в нескольких сантиметрах от меня. Прям мой нос рядом с ее переделанным носом. Ух, жуть. – Сейчас пойдем, и ты при мне сожрешь свою записку. Поняла?

– Нет, спасибо. Я уже позавтракала. В другой раз?

– Рот закрыла. У тебя никто не спрашивает. Сожрешь, а потом сто раз подумаешь, прежде чем к чужим парням подкатывать.

Не больно, когда она пальцем тычет мне в плечо. Комар кусает больнее, но… Это все так мерзко. И обидно, немного. Из-за какого-то Корнеева такой наезд. Как надо себя не уважать, чтобы из-за парня в драку лезть?

– Отойди от нее! – рявкает Лея, пытаясь вклиниться между нами. – Глухая, что ли? Быстро отошла!

– Гуляева, замолкни. Не с тобой разговариваю. И предупреждаю, за языком следи. Мы не на территории твоего папочки. Здесь тебя никто не спасет.

– Ой, от кого? От тебя? С тобой я и без помощи папочки справлюсь, дорогуша. Уж поверь. Было бы с кем еще справляться. Рембо, блин, комнатный.

Чем больше Лея говорила, тем сильнее ноготь Оли вонзался в мою кожу.

Пришлось ее оттолкнуть. Сильно так, чтобы отлетела. Но это самооборона. Я в прямом смысле спасала свою шкурку.

– Обалдела?

– А ты думала, я буду стоять и ждать, пока ты мне плечо проткнешь? – поворачиваю голову в сторону Корнеева и вижу, как он, уткнувшись в телефон, игнорирует происходящее. Супер! Настоящий мужик! Фу! – У тебя с головой все нормально? На человека так кидаешься.

– Ты не человек. Ты дрянь, которая парням покоя не дает.

Еще утром я бы сказала, что она может забирать своего парня и катиться с ним прямиком в ад. Прыгнуть в самый горячий котел, жить долго и не совсем счастливо. Корнеев – черт рогатый, он и в аду найдет чем заняться. На «счастливо» Оля может не надеяться.

Но!

Огромное и жирное но. Ее парень мне и правда нужен. Поэтому не надо его никуда забирать. Вот когда я с ним разберусь, тогда можно. Потом хоть в ад, хоть в Индию в речку Ганг нырять, лишь бы подальше от меня.