Внимание - чудо-мина ! - Овидий Горчаков

Смелого пуля боится,

Смелого штык не берет!..

Гремя огнем, сверкая блеском стали,

Пойдут машины в яростный поход...

А вот наконец:

- Передаем решение Военного совета Московского военного округа об укреплении дальних подступов к Москве...

Трещит, дребезжит телефон на столе. Генерал выключает приемник, поднимает к уху телефонную трубку.

- Да, да! Так, так. Короче! С окопов надо снять подростков, пора эвакуировать. Отправьте завтра - послезавтра! Утвержден состав подпольного обкома? Хорошо. Пусть они передадут список своих курсантов-минеров полковнику Маринову!

Он устало кладет трубку и тихо говорит:

- А Орел, между прочим, мой родной город.

На столе накрыт ужин генерала. Он снимает с тарелок салфетку.

- Товарищи! Вы ведь, наверное, ничего весь день не ели, а? А я в нашей столовке обедал...

Полковник и подполковник вежливо, но твердо отказываются.

- А в Орел, товарищ генерал, - говорит Маринов, - если это правда, что его сдали, мы вернемся. Отомстим им за все и вернемся.

- Да, отомстим! - повторяет генерал. - Так вот, Этот особняк - лучший в городе. Военный совет фронта считает, что сюда обязательно въедет гитлеровский туз - гаулейтер или генерал какой-нибудь, может быть, из тех, кто сейчас под Киевом добивает наших ребят... Пойдемте, я вам подвал покажу, котельную.

Втроем они спускаются по лестнице в подвал. Генерал зажигает свет, открывает дверь в котельную. Это довольно вместительное помещение. Большой чугунный котел с градусником, трубой, заслонками, большим баком для нагрева воды, от которого по водопроводу идет горячая вода. Поодаль - горка угля, поленница дров.

Генерал нагибается, черпает горсть угля.

- Наш уголек, донецкий, бриллиантовый... Неужели немцу отдадим!

Полковник Маринов стучит по стенам, рассматривает пол. Подполковник Ясенев сразу загорается:

- Вот сюда, под котел, под бетон тосовскую чудо-мину! А в угол сюда ложную мину, для отвода глаз!

- Ну, ладно! - вздыхает генерал. - Вы куда сейчас? Меня ждет командующий.

- Мы тут посовещаемся немного, - отвечает полковник. - Прошу вас с членом Военного совета срочно переселиться. Ясенев начнет рыть скважину этой же ночью.

Коля Гришин, адъютант полковника Маринова, нравится ему давно: сообразителен, расторопен, на войне уже показал себя смелым бойцом, находчивым разведчиком, Коле немногим больше двадцати, а он уже многое повидал, выходя из окружения, в войсковой разведке. Он заметно тяготится своими адъютантскими обязанностями: не больно солидно выглядит это со стороны - генеральский сынок ходит в адъютантах у старого папиного товарища! Он уже не раз просил, отпустить его в разведку, званием военного разведчика он пуще всего гордится, у Маринова он отлично усвоил минно-подрывное дело. Но бездетный полковник, всю свою жизнь отдавший армии, сильно привязался к нему и, что греха таить, внутренне поклялся сохранить сына старого друга. Как ругал он себя за то, что на пути из Москвы отпустил Колю к друзьям-минерам. Как бы он в глаза смотрел генералу Гришину, если бы с Колей что-нибудь стряслось по дороге? Например, то, что случилось с политруком Арсеном Бакрадзе!..

- Как прошла встреча блудного сына с отцом? - с улыбкой спрашивает он утром Колю, направляясь спозаранку в"эмке" на завод.

- Как в сказке, - широко улыбается в ответ Коля, - проговорили до утра. Обещал снова определить в разведку после здешней операции!

Серо-голубые глаза, мягкие светлые волосы Коли, его почти девичий миловидный облик делают его таким похожим на мать. Красивая, чудесная была женщина, достойная подруга генерала Гришина. И вот - погибла в окружении...

В заводском конструкторском бюро группа инженеров, конструкторов КБ и рабочих тесно окружают полковника. Он внимательно рассматривает первые опытные образцы герметических корпусов новых мин, чертежи МЗД - мин замедленного действия с новыми, еще не испытанными элементами неизвлекаемости. Подобревшими глазами оглядывает он харьковчан, Среди этих людей, близких и родных ему, - старики, женщины, подростки, заменившие ушедших на фронт мужчин.

Тут перемешались две смены - ночная и дневная. Нелегка сейчас жизнь в Харькове! Днем и ночью бомбежки, полуголодный паек, очереди в магазинах, "похоронки" с фронта... А как работают харьковчане! В каждом цехе висят плакаты: "ВСЕ ДЛЯ ФРОНТА! ВСЕ ДЛЯ ПОБЕДЫ!" Но рабочих и так не приходится агитировать: идет война народная, священная война!..

- Товарищи мои дорогие! - тихо, проникновенно говорит полковник. - Я просто не знаю, как мне вас благодарить! По правде говоря, я сильно боялся, что вы не сумеете в такие сжатые сроки освоить производство новых мин, выполнить ответственный заказ Государственного комитета обороны. А вы -вы даже серьезно улучшили конструкцию корпусов и элементов неизвлекаемости.

- Это у нас Климыч тут отличился, - говорит с улыбкой один из конструкторов. - Большим специалистом по минам оказался.

- Спасибо, Климыч! - протягивает руку полковник. - От лица службы...

Он вспоминает драматическую сцену на вокзале. Серебристо-белая голова, седые висячие, как у Тараса Шевченко, усы.

- Рад стараться, товарищ полковник! - по-военному отчеканивает Климыч. - Чего там! Дело знакомое, не впервой нам. Я от генерала Брусилова еще Георгия получил за разные хитрые мины. Он тогда был командующим сперва нашей 8-й армией, а потом всем Юго-Западным фронтом. Этому генералу сам Ленин верил...

Да, полковник Маринов хорошо помнил знаменитого генерала. В первую революционную весну был Брусилов Верховным главнокомандующим, в трудном 1920-м, во время войны с белополяками, Реввоенсовет республики назначил его председателем Особого совещания при главнокомандующем. Брусилов подписал "Воззвание ко всем бывшим офицерам, где бы они ни находились", призывая русских офицеров защищать, мать-Россию. При Ильиче служил инспектором кавалерии Красной Армии...

Полковника радовало то многозначительное обстоятельство, что с самого начала Великой Отечественной многие старые солдаты, такие, как Климыч, стали носить свои Георгиевские кресты, которые они заслужили в годы империалистической, сражаясь против захватнических войск кайзера.

- Это правда, что взят Орел? - вдруг спрашивает Климыч.

- Да, - хмуро отвечает полковник, - в утреннем сообщении Совинформбюро передавали. Но мы вернемся в Орел!

- Знаю, что вернемся, - убежденно говорит Климыч. - И в Харьков тоже вернемся. Вот и хотим мы, рабочие, просить вас, товарищ полковник, и ваших минеров учесть это дело. Сами не знаем, как это сделать, но побольше добра нашего надо сберечь. Нам же отстраивать, восстанавливать придется. И еще просим учесть, что много нашего народу, родичи наши и земляки, тут жить останутся. Все от немца уйти не смогут. Знаю, что мина не разбирает, кого убивать, а надо, чтобы разбирала...