Смерть меня не найдёт - Ефимия Летова

— Как, лирта? Труп вчерашней крысы я выкинул в уборной, кто ж знал, что он вам ещё раз понадобится? Я за ним не полезу, и не просите. Если вы поймаете и убьёте ещё одну, тогда без проблем…

М-да, в логике ему не откажешь. Не подкопаешься.

— А у меня, выходит, донума нет?

— Откуда мне знать, лирта? Но, в действительности, то, что вам нравится моя еда, очень странно и скорее говорит в пользу того, что есть. Только люди обычно знают про свой донум. Очень редко дар открывается в зрелом возрасте, чаще всего — в годы отрочества.

Мне всего-то «две декады» лет, а это уже «зрелые годы»! Тьфу ты.

Волосы отрасли, фигура улучшилась, так ещё и магические способности. Впрочем, я тоже полна талантами. Например, влипать в неприятности из-за неподходящих друзей…

— Вчера ко мне заходил, если не ошибаюсь, следователь. Вы слышали, о чём мы говорили?

— Лирта, — с откровенной жалостью говорит сосед, откидывая с лица темно-каштановые прядки волос. — Ну, подумайте сами, как я могу слышать разговор королевского следователя при исполнении?! Конечно, нет. Мы же не на рынке. Единственное, что я слышал — слова про пять дней, которые вам остались или что-то в этом роде.

— Но… — господи Боже, кажется, это называется газлайтинг? Я стала жертвой социально-психологического эксперимента, меня выбрали как среднестатистическую одинокую девицу, справившую совершеннолетие. А и правда, кто будет меня искать? Мать в другом городе, отец и бабушка на кладбище, тётка в Хорватии, мужа, хотя бы даже гражданского, друзей близких нет. Меня намеренно пытаются свести с ума. Разыгрывают представления, подселили рядом махровых безумцев… Я попаду в психушку, а кто-то защитит диссертацию. Сволочи.

— Но он же стоял от вас в двух шагах и говорил в голос!

— Лирт Лигран поставил шумовой порог или какую-то одну из этих штучек, у них полно таких средств в арсенале. Я-то толком не знаю, при моих допросах особых вопросов не возникало, так что… но должны же быть какие-то магические спецсредства, на то это и королевская полиция!

— Магические, — кивнула я. — Конечно, конечно, должны быть, я понимаю, разные средства, штучки, да-да, должны быть. Вы только не нервничайте.

Кстати, неплохой довод в работе с психами. Ссылаешься на магию — и всё, никаких контраргументов быть не может. С волками жить — по-волчьи выть. С некромантией вообще здорово придумано — когда убитый муж дамы слева придёт её забирать, проблем не возникнет — она убила, а некроманты подняли.

— Кстати, Март, а вас-то за что посадили? Извините, если такие вещи спрашивать не принято, я тут в некотором смысле, первый раз. В тюрьме, то есть.

— О, — Март покосился на меня с ноткой недовольства, но всё же снизошёл до ответа. — У его королевского высочества лирта Тиверна был любимый питомец который соизволил крайне не вовремя издохнуть, — при упоминании "питомца" меня передёрнуло. — Ну и…

— Вы должны были его воскресить?

— Что-то вроде того. Разумеется, поднятые умертвия довольно сильно по всем параметрам отличаются от живых существ, это зависит от того, как… ну, неважно. Они уже никогда не будут чувствовать и вести себя как живые, однако ряд функций выполнять могут. Моя задача заключалась в том, чтобы его высочество не заметило пропажи, точнее изменений своего любимца в свой день рождения.

— А он, надо полагать, заметил, — я против воли посочувствовала бедолаге. Для него-то его бред был реальным.

— О, да, ещё как заметил, — горько подтвердил Март. — Весь дворец заметил, весь двор, трудно было не заметить такую подлую тварь. Зверь должен был смирно спать весь день на своей лежанке, а вместо этого устроил форменный цирк, выл, как кварк в брачный период, расцарапал лицо королеве, отгрыз себе хвост и сбежал.

— Вы потеряли контроль? — ну, а что? Я два месяца педагогическую практику в школе проходила, я с шизоидами разговаривать умею.

Март наклонился к решётке, прижался к ней лицом, и я против воли тоже склонилась к нему навстречу. Взгляд сам собой зацепился за тёмные ромбы на висках. Это вовсе не была татуировка или рисунок. Ромбы приподнимались над кожей, блестели, точно вплавленные в кожу… камни. Или всё-таки родимые пятна? Я еле сдержалась, чтобы не потрогать их рукой.

— Я не мог потерять контроль, лирта, это просто немыслимо! Кто-то его перехватил! Кто-то желающий занять моё место или просто желающий мне зла!

О, а вот и теория заговора подъехала, вкупе с паранойей. Получите, распишитесь.

— Лирта Агнесса-Ренна, — дверь распахнулась, и на пороге возник… нет, вовсе не санитар, точнее, санитар, зачем-то косплеивший тюремного стражника. — Пройдите на допрос.

Я неловко кивнула отчего-то вмиг насупившемуся некроманту, перешагнула через поднос с несъеденной вязкой остывшей кашей и пошла, стараясь не переходить на бег с подпрыгиваниями.

Наконец-то, наконец-то визит к главврачу. Сейчас всё выяснится и меня освободят. Господи, скорее бы, скорее бы на свободу!

Глава 10

Никаких наручников так и не надели, просто за мной и передо мной угрюмо следовали два здоровенных мужика, каждый выше меня на голову и раза в полтора шире в плечах, в тёмной форме, чем-то смахивающей на военную — синяя плотная ткань типа сукна, стоячие воротнички, металлические пуговицы, какие-то головные уборы, вроде высоких кепок без козырька. Больница-темница оказалась весьма приличных размеров — мы шли и шли по коридорам, испещрённым трещинами дверей, а они всё не заканчивались и не заканчивались, и по дороге нам больше ни одна живая душа не встретилась.

…может быть, баба Валя на самом деле работала в молодости на КГБ? Или шпионила на ЦРУ, ФБР, Моссад или что-то в этом роде? Подумав, что на старости лет можно ничего не опасаться, она сбегает в свою родную страну или просто на волю, но именно в этот момент её убойными секретами заинтересовалась ФСБ. А тут как раз я, такая непростая, такая подозрительная, появляюсь в её квартире…

Коридор закончился внезапно. Представшие моим глазам стена и дверь были отделаны тёмно-красным деревом и не лишены некоторого изящества, правда, несколько неуместного среди царящей атмосферы нацистского лагеря, из которой, впрочем, слегка выбивались роскошный ужин Марта и замечательное одеяло, благодаря которому я не околела за ночь на каменном полу. Впрочем, камень был, вероятно, с каким-то подогревом, по идее, должно было быть куда холоднее — этакий современный гуманный нацистский лагерь, трепетно заботящийся о соблюдении прав заключенных перед отправкой в газовую камеру.

Санитары в военной форме встали по обе стороны двери, словно