Город Барабу - Барри Лонгиер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ловкач внимательно посмотрел на судебного исполнителя и улыбнулся:
– Конечно. Джентльмены, будьте добры проследовать за мной. – Он повернулся, открыл дверь переходного отсека и, пройдя несколько шагов по коридору, остановился у двери с табличкой, которая гласила: «Первый национальный банк «Города Барабу».
Панель с шипением отошла в сторону; Ловкач, Арнхайм, Али, Сум и капитан Грин вошли в помещение банка. В комнате не было ничего, за исключением складного стола и стула. На столе стояла дешевая жестяная банка. Ловкач пододвинул стул, уселся, скрестил руки на груди и улыбнулся Арнхайму:
– Чем могу помочь вам, сэр?
Арнхайм швырнул чек на стол:
– Обналичьте!
Ловкач посмотрел на чек, перевернул его и подтолкнул в сторону Арнхайма.
– Вы видите? – воскликнул бизнесмен, хватая Али за руку. – Он отказывается принять чек!
Ловкач откашлялся.
– Сэр, вы забыли поставить на нем свою подпись.
Арнхайм медленно вытащил из кармана ручку, наклонился над столом, расписался и толкнул чек Веллингтону:
– Обналичьте!
Человек за столом внимательно изучил чек.
– Ну и ну, кругленькая сумма. Вы уверены, что не хотите получить вексель, который можно депонировать на Земле?
– Наличные.
– Не желаете открыть у нас счет? Наши процентные ставки наверняка заинтересуют вас и…
– Наличные! Немедленно!
Ловкач пододвинул к себе банку и еще раз взглянул на красного от злости Арнхайма.
– При открытии нового счета вы получаете в подарок набор столовой посуды, сэр.
– Деньги!!! – Арнхайм несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. – Сейчас. Немедленно. Обналичьте мой чек.
Ловкач пожал плечами и открыл банку. Его левая рука опустилась в жестянку и извлекла оттуда несколько смятых кредитов.
– Надеюсь, миллионные купюры вас устроят, сэр? Меньших мы не держим. Один, два, три…
Арнхайм протянул руку, взял одну из купюр и изумленно поднес ее к глазам. Потом протянул Али:
– Это явная подделка! Взгляните!
– …семь, восемь, девять, десять…
Судебный исполнитель внимательно осмотрел купюру и передал Арнхайму:
– Уверяю вас, она настоящая.
Арнхайм в ужасе взглянул на Ловкача, который не спеша отсчитывал деньги.
– …пятнадцать, шестнадцать, семнадцать…
– Этого не может быть!
Али пожал плечами и улыбнулся:
– Может. Извините.
Вперед выступил посланник Сум.
– Мистер Али, означает ли это, что мистер Арнхайм не вступает во владение кораблем?
– Если здесь еще семьдесят девять таких же клочков бумаги, как этот, то да, не вступает. – Али предостерегающе посмотрел на нуумианца. – Советую вам проявлять благоразумие.
– …пятьдесят один, пятьдесят два, пятьдесят три…
Все не отрываясь наблюдали за Ловкачом.
– …семьдесят восемь, семьдесят девять, восемьдесят. Ну, вот и все, сэр. Уверены, что наши предложения вас не интересуют? У нас есть особые счета, так сказать, на черный день…
Арнхайм сгреб купюры, дважды пересчитал их, после чего сунул в карман пиджака.
– Скажите О'Харе, что это еще не все!
Ловкач улыбнулся:
– О, значит, вы все же откроете у нас счет? Есть прекрасные варианты. Рождественский…
Арнхайма, казалось, вот-вот хватит удар. Али и двое солдат вывели его из комнаты. Когда все остальные уже вернулись на шаттл, судебный исполнитель, задержавшись, спросил:
– Мистер Веллингтон, позвольте один вопрос?
Ловкач закрыл банку и поднял голову:
– Да?
– Между нами, где вы достали восемьдесят миллионов кредитов?
– Вам, наверное, будет интересно познакомиться с президентом Первого национального банка «Города Барабу».
Задняя дверь открылась, и в комнату вошел невысокого роста человек в клоунском наряде и гриме. Некоторое время Али вглядывался в незнакомца и наконец понял, что перед ним не человек.
– Позвольте представить. Его королевское величество, принц Ахссиель, наследник Эркева IV, монарха Ангара. Кроме того, он член нашей труппы. Его отец – самый крупный и, должен признаться, единственный вкладчик. Ваше высочество, это судебный исполнитель Али из Девятого отдела Адмиралтейства.
Принц поклонился и тут же выпрямился.
– Рад познакомиться с вами.
Али посмотрел на Ловкача, потом снова на принца.
– Ваше высочество, как этим людям удалось уговорить вашего отца дать им восемьдесят миллионов кредитов?
Принц покачал головой:
– Нет. Это вклад, и я нахожусь здесь, чтобы присматривать за деньгами отца. Я президент. Отец сказал, что будущему монарху стоит научиться этой профессии. – Он кивком указал на Ловкача. – После того, как мистер Веллингтон поведал монарху свой прожект, тот сказал также, что путешествие с таким человеком и необычно, и очень ценно для будущего правителя.
Ловкач нахмурился, сложил руки на груди и фыркнул.
– Ваше величество, я не называл бы это прожектом.
– Извините, я уже вспомнил. – Принц улыбнулся Али. – Это не прожект, это деловое предложение. Но самое лучшее во всем этом то, что я буду учиться у Перу Абнера Болина, величайшего клоуна Вселенной! – Принц повернулся к Ловкачу. – Я могу идти, мистер Веллингтон?
Ловкач кивнул:
– И помните, что отец наказывал вам не разыгрывать из себя клоуна.
Принц поклонился и убежал. Али прислонился к столу.
– Так, значит, вы улаживаете в цирке все такие дела?
Ловкач кивнул.
– Тогда посоветуйте, как мне вернуться на Землю, не рассмеявшись Арнхайму в лицо?
Ловкач задумался:
– Если бы я был на вашем месте, то не выходил бы из своей каюты.
И Али последовал совету.
II
ВСЛЕД ЗА КРАСНЫМИ ФУРГОНАМИ
9
Итили Стран открыла глаза и тут же закрыла их – очередной день нес с собой только бесконечную рутину. Она повернулась на левый бок и натянула на голову термопростыню. Всегда одно и то же: одеться, пробежаться по утреннему морозцу в коровник, проверить данные по дойке и кормлению, спрограммировать контроль за ходом дел в хозяйстве, вернуться домой и отведать то, что тетя Дива называет «здоровым завтраком». К тому времени, когда она проглотит последний кусочек соевого кекса, пропитанного соевым сиропом, Энниваат, солнце, дающее жизнь планете Долдра, уже будет высоко над горизонтом.
Потом появится дядя Чайне, прячущий за жидкой седеющей бородкой красное от пьянства лицо, и начнется настоящая работа. Починить навозоуборщик, вывести скот, обернуть утеплителем трубы сепаратора, чтобы молоко не замерзало, приготовить дрова для дома, убрать старый компост – в этом году будет что-то новенькое – и так далее, и так далее…
Итили завернулась в одеяло, проклиная то, что ее разбудило. Она пыталась избавиться от неприятных мыслей, надеясь, что сон вернет ее в другой мир, мир мечты. Но надеждам не суждено было сбыться – за окном что-то звякнуло. Откинув одеяло, Итили привстала и увидела прилипшее к стеклу веснушчатое лицо Эмили Шон, всматривающейся в полумрак комнаты из-под отороченного мехом капюшона. Итили отворила окна, поеживаясь от холодного воздуха, устремившегося внутрь.
– Эм, что это ты делаешь? Мне вставать еще только через час.
Эмили ухмыльнулась, показав крупные неровные зубы. Два передних молочных уже выпали, а коренные еще не выросли.
– Цирк, Итили! Он здесь!
– Ну и что? – Итили состроила гримасу подруге и пожала плечами. О сне придется забыть. – Где они?
Эмили повернулась к окну и показала рукой.
Итили вытянула шею, вглядываясь туда, куда был направлен палец подруги. Вдалеке, за оградой, обозначающей границу владений дяди Чайне, виднелись на фоне бледно-оранжевого утреннего неба силуэты фургонов. Кучеры, подняв воротники, нахохлившись, сидели на козлах.
Огромные быки, тащившие повозки, выдыхали облака пара, тяжелые копыта били о стылую землю. Надписи на фургонах были не видны, но все на Долдре, кому еще не исполнилось двадцати, знали их наизусть – «Большое шоу О'Хары».
– Пошли, Итили. А то они скоро уйдут.
Итили отвернулась от окна и принялась искать в темноте белье и гетры. Она быстро натянула их, просунула руки и голову в стеганую рубашку, надела теплые сапожки и застегнула «молнии». У двери девочка схватила с крюка парку. Когда солнце поднимется, в верхней одежде будет жарко, но пока что она необходима. Вспомнив про открытое окно, Итили вернулась, взобралась на подоконник и спрыгнула на подмерзшую землю. Потом поднялась на цыпочках и закрыла окно.
– Пошли.
Девочки добежали до забора и остановились, чтобы посмотреть на фургоны. Отсюда уже можно было прочитать надписи и рассмотреть нарисованных тигров, львов, слонов, змей, лошадей и наездников. Под картинками вращались выкрашенные золотой краской колеса, стальные ободья шуршали по гравию.
– Вот это да! Итили, чудесно, правда?
Один из фургонов выехал немного вперед. Кучер взглянул на девочек и кивнул:
– Что, ребята, пришли посмотреть шоу? К полудню мы переедем к Коппертауну.
