200 дней на юг (2001) - Антон Кротов

"Мой адрес: Судан, Эль-Обейд. Около большой мечети спросить Мохамед Омара".

Мы взяли адрес, удивляясь, как здесь всё просто (причём это была не шутка, большинство суданцев имеют адреса именно такого типа, даже в Эль-Обейде — 300-тысячном городе), и вновь расстались с нашим попутчиком, который, вероятно, направлялся на толкучку высиживать платный транспорт. Мы же проехали шесть километров на попутном лендровере, затем долго торчали в пустыне и наконец застопили огромный грузовикообразный автобус, едущий в Хартум. Мы, как и в прошлый раз, решили не торопиться и попросились доехать бесплатно до следующего городка Делго. Водитель нам разрешил.

Внутри автобуса опять оказался наш Мохамед Омар, другие многочисленные пассажиры, их вещи и десятки белых пластмассовых канистр, наполненных доверху свежими, липкими финиками. Интересно, как их потом оттуда выковыривают? Канистры с финиками были очень тяжёлые и ежеминутно падали мне на голову и колени отовсюду, поскольку автобус сильно трясло. В незастеклённые отверстия, играющие роль окон, летела пыль, а на особых ухабах я подлетал и стукался головой о железную крышу автобуса, что могло бы кончиться печально, будь моя голова не столь крепкой.

Мы вышли в Делго. С нами из автобуса вышел молодой суданец, который и позвал нас к себе в гости. Мы согласились, не зная, к чему это приведёт.

Суданец оказался очень неторопливым. Сперва он, ведя нас за собой, зашёл пообщаться к деревенским полицейским, потом мы направились в лавку, где ничего не купили, потом — на Нил. Воды Нила были чёрными и мутными. Лодочник посадил нас в металлическую лодку фирмы "Спаси, Аллах!" и повёз чрез воды. По пути я несколько раз успел пожалеть о том, что не загерметизировал вещи в рюкзаке — тогда бы рюкзак дольше сохранял плавучесть. Но, по счастью, лодка добралась до левого берега благополучно. Мы думали, что дом, куда нас зовут, рядом; но мужик повёл нас за собой на юг, показывая, что идти совсем немного. Сперва нас сопровождал старый полисмен с чемоданом, который тоже переправился на одной с нами лодке и тоже куда-то шёл, общаясь с нами и с суданцем. Под тяжестью рюкзаков и под лучами солнца мы исходили потом и таяли, как мороженое на сковородке. Примерно через час такого шагания по жаре нам попался попутный осёл с телегой, на которую поместили полисмена и наши рюкзаки (= самые несамоходные объекты). Через пару километров осёл свернул в сторону вместе с блюстителем порядка, началась новая бесконечная деревня, а мы всё шли и шли, а дом сего мужика был очень близко, но всё никак мы до него не дойдём.

Гриша измечтался о молоке и разных благах, которые должен выделить нам мужик по достижении дома, в компенсацию наших моральных и физических страданий. Видя корову, он восклицал:

— Вот это корова! му-у-у! у коровы есть молоко. Я люблю молоко!

Но человек, мечтающий заманить нас в гости, не обращал внимания на эти провокации и вёл нас дальше на юг.

День перешёл в вечер. Несколько раз наш Сусанин показывал нам разные шикарные (по суданским меркам) глиняные дома и говорил:

— Вот это мой дом. Но мы сейчас идём не сюда.

Когда я уже почти разуверился в наличии вообще какого-либо дома у этого мужика, а Гриша уже проклинал тот час, когда мы сели в лодку фирмы "Спаси, Аллах!", вместо того чтобы быстро найти ночлег в Делго, — мы, наконец, пришли. Хозяйство этого ультрагостеприимного человека состояло из глиняного дома и жены; электричества, водопровода и молока в доме не водилось. Очень довольный тем, что довёл-таки гостей живыми, хозяин вытащил во двор две кровати, и мы разложились на них, помирая от усталости и жары. Небольшое количество чая и фуля принесли нам тогда, когда я уже почти разуверился в существовании здесь какой-либо пищи.

1 сентября, пятница

Итак, завершилось лето. Началась осень. Утром-таки появилось столь желаемое Гришей молоко. Заварили также каркаде.

Хозяин устроил нам экскурсию на Нил, попутно демонстрируя нас всем своим соседям. Вдоль Нила росли финиковые пальмы, а также имелась достопримечательность: дизельный насос, насасывающий воду из реки в оросительный канал. Суданские весёлые дети собирали на земле опавшие финики, обмывали их в чёрных водах канала и вручали их нам. Мы с некоторой опаской поедали эти финики.

Когда мы вернулись на вписку, жена хозяина изготовила нам суперделикатес — кисель из каркаде. Как он был приготовлен, осталось для нас загадкой.

Где-то в середине дня мы решили, что хватит бездельничать. Неторопливо собрались, поблагодарили хозяина, оставили в подарок несколько фотографий и ушли далее на юг. Переправляться на лодке через Нил обратно не хотелось, потому что и с этой стороны Нила в Донголу вела довольно накатанная дорога, расходящаяся в пустыне на тысячу следов в песке и опять иногда сходящаяся в одну колею.

Пройдя небольшое расстояние (долгий ходьбизм вчера нам не понравился), мы высмотрели отдельно стоящее в пустыне дерево. Своими редкими ветками и маленькими листьями дерево давало нам негустую тень. Расположились под ним; периодически залезая наверх — нет ли машин?

Вскоре вокруг дерева возникли дети-наблюдатели, для которых явление белого мистера было сродни чуду, а белый мистер, выросший вместо плода на дереве — чудо вдвойне. Когда их накопилось много, мы покинули дерево и детей и перебрались на другую позицию ещё южнее. И здесь вокруг нас скопилась изрядная тусовка ребят, а более взрослые люди, выглядывающие из ворот домов, видя "умирающих на песке" белых мистеров, организовали нам прямо на трассе еду и чай. Зазывали и в гости, но мы не пошли.

Наконец появилась машина, которая, распространяя повсюду запах тухлой гуавы (порода груши), увезла нас из этого гостеприимного местечка в очередной посёлок Хайбар. Вообще здесь, в Судане, южнее Абри, вдоль Нила с обоих сторон шли бесконечные финиковые пальмы, а параллельно им, на обеих берегах, шла непрерывная деревня глиняных прямоугольных домов, которые, то сгущаясь, то разрежаясь, тянулись до самого Хартума. И с обоих сторон вдоль Нила существовали дороги, точнее, направления в пустыне, которые то сгущались в подобия трассы, то опять рассасывались по пустыне, то превращались в некое подобие улиц очередного посёлка, который являл собой лишь сгущение домов, машин и дорог, и больше ничего.

Итак, наше очередное сгущение цивилизации называлось Хайбар. Машина с тухлым запахом сказала, что дальше она не едет, но завтра, если мы имеем 10000 фунтов, она отвезёт нас в Донголу. Мы поблагодарили за предложение и направились искать ночлег.

Поиск ночлега был здесь несложен. Стоило нам только неспешным шагом пройти несколько десятков метров вдоль вечерних домиков Хайбара, как мы были зазваны на ночлег (и не сопротивлялись). Нам вынесли кровати из двора прямо на улицу, где мы и возлегли среди пальм. На третьей кровати возлёг некий суданец, для услады нашего слуха раскопавший где-то радиоприёмник на батарейках. Суданец уснул, а радио играло пол-ночи разные иноземные песни, пока батарейки не сели и посёлок погрузился в тишину. Нарушали оную тишину лишь звуки нашего с Гришей чесания, потому что пару суток назад, в мечети города Абри, нас жестоко искусали муравьи.