Стихотворения Катулла в переводе А. А. Фета - Гай Валерий Катулл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Измучась, мы идем опять к родному Лару,
Чтоб на желанную давно возлечь кровать.
Вот это всех трудов единая награда.
О здравствуй, Сирмион, владельцу будь же рад;
Вы, волны озера сквозные, веселитесь:
Все смейся, что в дому хохочущего есть.[105]
№32. К Ипсифилле[106]
Пожалуйста, голубка Ипсифилла,
Моя услада и моя ты прелесть,
Ты прикажи к тебе придти мне в полдень.
И если так велишь, то прикажи уж,
Чтоб на засов никто не запер двери,
И ты сама уйти куда не вздумай;
А оставайся дома и готовься,
Чтоб девять раз тебя я обнял кряду.
Но если так, приказывай немедля:
Так как я сыт и навзничь повалился,
Туника мне и паллий даже узки.
№34. К Диане[107]
Мы под защитой Дианиной,
Чистые девы и мальчики,
Встретим Диану, мы чистые,
Песнью благочестивой.
О Латония,[108] вышнего
Дочь Громовержца великая,
Ты, породила которую
Мать под делосской оливой,[109]
Чтобы была ты владычицей
Гор и лесов зеленеющих
И по сокрытым ущелиям[110]
Рек с громозвучной волною.
Ты и Люцина томящимся,[111]
Ты и Юнона родильницам,
Тривия[112] тоже, с заемным ты
Светом зовешься Луною.
Ты, в обращении месячном
Меря теченье годичное,
В закромы сельского пахаря
Сыплешь и сбор нарочитый.
Будь, под каким бы ты именем
Ни пожелала, священною,
И как издревле будь правнукам
Ромула вечной защитой.
№35. Приглашение Цэцилию[113]
Нужному поэту, другу сердца,[114]
Ты, письмо, Цэцилию скажи-ка,
Чтоб в Верону прибыл он, покинув
Стены Кома и Ларийский берег:[115]
Я желал бы, чтоб услышал мысли
Своего и моего он друга.[116]
Коль смышлен он, то пожрет дорогу,
Хоть бы тысячью его молений
Отзывала дева, обе руки
Наложив на шею, чтоб остался,
Та, что ныне, если правду слышу,
От любви к нему совсем изныла.
Ибо с той поры, как прочитал он
Начатую Диндимену, пламень[117]
Пожирает мозг в костях бедняжки.
Я тебе прощаю дева, Саффо
Ты мудрее: очень уж изящно
Мать богов стал воспевать Цэцилий.
№36. К Анналам Волюзия[118]
Аннал Волюзия, зловонное маранье[119]
Исполни ты моей девицы обещанье;
Венера слышала обет и Купидон:
Что если буду я ей снова возвращен
И злой мой ямб искать не станет в ней предмета,[120]
То сочинение мерзейшего поэта
Пожертвует она хромому богу в дар,
Чтобы мучительный их охватил пожар.
И думалось тогда девицей своенравной,
Что это был обет и милый, и забавный.
О ты, что рождена морскою синевой,
Кого Идалий чтит и Урион морской,[121]
Чей Книд средь камышей любимый и Анкона,[122]
Чей Аматунт, чья власть простерта до Голгона,[123]
И до Дуррахия, где Адрии притон,[124]
Прими обет и будь тобой он разрешен,
Коль нет безвкусного и пошлого в затее.
А вы меж тем в огонь ступайте поскорее
Мужиковатые, полны нечистоты,
Аннал Волюзия, зловонные листы.
№38. К Коринфицию[125]
Плох, Корнифиций, стал Катулл твой и к тому же
Ему, клянусь, совсем тошнехонько пришло
И хуже с каждым днем и с каждым часом хуже.
А ты, казалось бы, не очень тяжело,
И не обрадуешь словечком утешенья?
Я злюсь. Ужель меня забыть тебе пришлось?
Словцо участия отрадней, без сомненья,
Всех симонидовских красноречивых слез.[126]
№39. К Эгнатию[127]
Эгнатий, белизну зубов своих являя,
Век улыбается: к скамейке приступая[128]
Судебной, где до слез защитник всех довел,
Он улыбается; иль на костер набрел,
Где с воплем плачет мать единственного сына,
Он улыбается. Повсюду все едино
Он улыбается. Такой недуг по мне,
Нельзя ни вежливым, ни тонким счесть вполне.
Прими же мой совет. Эгнатий добрый, ныне:
Тибура ль ты жилец, или рожден в Сабине,
Ты Умбр ли сытенький, или этруск с брюшком,[129]
Иль ланувиец ты, зубаст и смугл лицом,[130]
Иль транспаданец, — (мне свои-то больно любы),[131]
Ну кто бы ни был ты из тех, что моют зубы,
Не смейся ты всему, повсюду и при всех.
Глупей нет ничего, поверь, чем глупый смех,
Но цэльтиберец ты: в стране же цельтиберской,[132]
Как кто помочится, так утром в этой мерзкой
Он влагой зубы трет и десны докрасна;
Так, что у вас зубов чем чище белизна,
Тем больше значит он напился полосканья.
№40. К Равиду[133]
Что за безумие несчастнейший Равид,
Тебя стремглав швырнуть мне в ямбы норовит?
Какой же бог тебя, моленью вняв не в пору,
Поднять безумную налаживает ссору?
Иль хочется тебе в устах у черни жить?
Как? Иль во что б ни шло известным хочешь быть?
Ты будешь им; за то, что захотел влюбиться
В предмет моей любви, во век тебе казниться.[134]
№41. К возлюбленной Мамурры[135]
Амеана, — трепанная дева,
У меня всех десять тысяч просит!
Дева с больно нехорошим носом.
