Молот ведьм - Генрих Крамер

Эти же синагогальные собрания расширили и объем представлений о колдовстве и создали новый вид колдовства – мы имеем в виду ведовство.

Синагогальные собрания изображались злостными фантазерами в виде многолюдных сходок, на которых присутствовали катары, вальденцы и колдуны из разных местностей; чем больше было посетителей на этих сходках, тем более торжественный они носили характер и тем ярче проявлялись на них блуд, богохульство и поклонение дьяволу. Инквизиторы поэтому подчеркивали многолюдность собраний и утверждали, что истинное число их посетителей скрывается попавшим в руки суда еретиком. Необходимость изобретения огромных сходок толкала богословскую мысль на путь преодоления дьяволом дальности расстояния и перебрасывания им своих поклонников с места на место с помощью наделения их способностью летать по воздуху и совершать таким образом самые далекие путешествия. Об этой способности говорил еще Августин Блаженный, и если он определенно утверждал лишь о «фантастикуме», т. е. о перелетах души, то вопрос о телесном путешествии по воздуху он оставлял открытым, заявляя, что не знает, вознесся ли к третьему небу апостол Павел телом или душой. Колебания Августина составляли предмет бесконечных рассуждений богословов. Казалось, что канон Episcopi, долгое время приписываемый Анкирскому собору, решал этот вопрос бесповоротно в сторону невозможности телесных полетов и снимал его окончательно с обсуждения, заявляя, что вера в ночные путешествия людей по воздуху является впадением в заблуждение язычников и внушается маловерным волею не божественного, а злого духа.

На самом деле, однако, этот канон оказался бессилен в борьбе с церковной схоластикой, продолжавшей, после некоторых колебаний и временной нерешительности, утверждать сначала возможность, а затем и реальность воздушных человеческих путешествий.

Ввиду огромной роли, которую играл канон Episcopi в католической литературе, приводим его полностью согласно «Корпусу канонического права» (2-е изд. Лейпциг, 1879. С. 1030–1031).

Он гласил:

«Епископы и священники должны стараться всеми силами искоренить совершенно из своих приходов дьяволом изобретенное пагубное искусство гадания и колдовства, и если кого-либо, мужчину или женщину, заподозрят в принадлежности к подобного рода преступлению, пусть епископы и священники изгонят их из своих приходов самым постыдным образом, ибо апостол сказал: “Еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся, зная, что таковый развратился и грешит, будучи самонужден” (Послание к Титу, гл. III, с. 10). Будучи развращены, пленены дьяволом и покинуты создателем, они ищут помощи у дьявола, а посему церковь должна быть очищена от подобной заразы. Не следует упускать из внимания и того, что некоторые преступные женщины, совратившиеся вслед сатаны (I послание к Тимофею) и соблазненные внушением и нашептываниями демонов, верят и утверждают, будто они ночною порой скачут на каких-то животных с Дианой, языческой богиней, или с Иродиадой и бесчисленным множеством других женщин и будто они проносятся таким образом в безмолвии глубокой ночи через необозримые пространства, повинуясь во всем велениям богини и являясь по ее вызову на служение ей в известные ночи. И пусть бы они одни погибали в своем неверии, а то они увлекают на путь погибели и других. Ибо бесчисленное множество, обольщенное этим ложным мнением, верит, что это правда и, веря так, уклоняется от правой веры и впадает в заблуждение язычников, полагая, что кроме Единого Бога существуют какие-то другие божественные существа. А посему священники во вверенных им церквах со всею настоятельностью должны проповедывать народу, что все это сущая ложь, и внушать, что подобные видения вселяются в души маловерных силою не божественного, но злого духа. Именно сам Сатана, который преображается в ангела света, пленяет женщину, подчиняет ее себе, понуждает к отпадению от веры, затем принимает образы и подобия различных лиц и ведет с нею во время сна демонскую игру, показывая ей то веселые, то печальные виды, то знакомых, то незнакомых лиц. При этом совратившийся ум полагает, что все это происходит не духовно, но в телесном виде. С кем же, конечно, не бывает, что в ночных грезах он будто покидает самого себя, и кто во сне не видывал того, чего не приходилось никогда видеть наяву. Но кто же может быть столь глуп и безрассуден, чтобы все подобное, что происходит с духом, относить и к телесному существованию? Пророк Иезекииль, как он сказал, видел и слышал Господа не в плоти, но в духе и ап. Павел не решился сказать, что был восхищен во плоти. Посему всенародно должно быть объявлено, что тот, кто верит чему-нибудь подобному, является отступником от веры; а кто не имеет правой веры в бога, тот уже не чадо божье, а чадо того, в кого он верит, т. е. дьявола. Ибо самим Господом написано: «“вся тем быша”» (еванг. от Иоанна). Следовательно, если кто верит в возможность того, что какое-либо существо может измениться или преобразиться в лучшее или худшее состояние, в иной образ или подобие без участия самого Создателя, который все творит и которым все создано, тот, вне сомнения, неверный и хуже язычника» (2-я часть Декрета Грациана, предм. XXVI, вопрос V, канон XII)»[10].

В духе этого канона Альберт Великий, как и Александр Гальский, заявляет, что ламии (летающие существа женского рода) не являются ни демонами, ни людьми; они – кровожадные звери, лишь принимающие образы женщин, но они не опасны ни для женщин, ни для мужчин. Против этого мнения, хоть и опиравшегося на канон, богословская наука выдвигала два аргумента. Во-первых, доказана сила дьявола, двигающая по воздуху телесное существо; во-вторых, известны факты вознесения человека ввысь, так называемый рапт, о котором убедительнейшим образом говорил Августин Блаженный. О безансонском епископе Антидии, например, было известно, что он за несколько часов совершил ночной полет из Безансона в Рим и обратно. Это чудесное путешествие было описано в его «Житие» в XI веке; оно было подтверждено в том же веке Зигбертом из Жамблу, а позже и Викентием из Бове. И знаменитый Цезарий Гейстербахский около 1220 г. рассказывает, как в Гассельте одна женщина задом вылетела из бочки, крикнув: «Вот я из власти бога передаю себя во власть дьявола». Дьявол немедленно ее подхватил, и изумленный народ долго наблюдал, как она неслась высоко над горами и лесами. Тому же Цезарию был известен случай с северо-французским рыцарем, который за одну ночь пропутешествовал в воздухе из своего дома в Индию и обратно, несомый дьявольской мощью. По скорости полета с ним мог конкурировать разве что тот крестоносец, который на заколдованном коне за час прилетел из Иерусалима в Льеж и обратно.

Подобные путешественники иногда терпят крушения, как констатирует тот же Цезарий: «Так, за иглу на башне в Изенбурге зацепился летевший на черном быке пономарь». Гораздо счастливее его оказался любекский монах, поднявшийся намного выше купола всех любекских церквей. Но не только несколько легковерный Цезарий приводит в большом числе несомненные доказательства ночных полетов – от Цезария по существу ничем не отличается серьезный и авторитетный доминиканец Томас из Шантемпрэ (Кантипританус), близ Камбрэ.

В своем «Пчелином государстве» (см. А. Кауфман, Т. Шантемпрэ. На нем. яз. 1899) Томас приводит немало эпизодов в духе Цезария и рассказывает нам, как некоторые мужчины играли роль путеводителей для множества крестоносцев; путь в Палестину был хорошо знаком этим путеводителям, ибо они ночью на своих волшебных конях нередко перелетали из Иерусалима в разные города Западной Европы.

Тот же Томас упоминает о том, как в 1256 г. в Брабанте опасно заболевшие женщины уносились из кровати дьяволом, заменявшим их другими «ложными телами» (flgmenta); последние умирали, их хоронили, а улетевшие женщины продолжали где-то спокойно жить, как ни в чем не бывало. Томас нисколько не удивляется этому: ведь даже самые обыкновенные колдуны при фараоне могли превращать палку в змею, вызывать лягушек и воду обращать в кровь…

И как, в самом деле, можно было отрицать способность дьявола переносить человека по воздуху, раз человеческая душа, человеческий дух может приводить в движение наше тело, телесное существо? Ведь дух дьявола сильнее человеческого духа, и то, что доступно последнему, не может не быть доступным и первому. Сомневающимся указывали на последние две главы книги Даниила, в которых говорилось о полете Хабакука[11], а также на унесение дьяволом Иисуса на вершину храма, а оттуда – на высокую гору.

Но как примирить эти факты и выдвинутые богословской мыслью теоретические положения со знаменитым каноном Episcopi, считающим полеты женщин бредовой фантазией людей, ставших хуже язычников? Много изощренности и лукавой мудрости было потрачено, чтобы смягчить запрещение веры в летающих ночных женщин и добиться положения, что канон этот по существу вовсе не исключает возможности веры в женский ночной полет, а когда «факты», собранные инквизицией под пыткой, засвидетельствовали «реальность» этих полетов, нетрудно было робкие высказывания о совместимости канона «Епископы» с верой в ночные полеты превратить в твердое категорическое положение и воспеть победный гимн в честь истины, гласящей: вступившие в договор с дьяволом женщины, получившие название ведьм, слетаются ночью на свои собрания, именующиеся шабашем.