Идолы власти от Хеопса до Путина - Андрей Матвеев

Физика, химия, особенно математика, которая, как говорил Карл Гаусс, "ум в порядок приводит", по мнению новых реформаторов, должны быть заменены уроками патриотизма и Закона Божьего. В разы планируется сократить количество бюджетных мест в высших учебных заведениях, а плату за обучение поднять в два —два с половиной раза. Подобное отношение к образованию достаточно характерно, потому что все это уже проделывалось много раз в самые разные эпохи и в самых разных странах. В Китае этому спору как минимум две с половиной тысячи лет. Условно позиции спорщиков можно разделить по их наиболее крайним и ярким представителям и назвать по их именам — конфуцианцами и шан-яновцами (легистами). Конфуций одним из первых заметил, что обучение человека в такой же мере развивает его мозг, как тело можно развить физическими упражнениями. Он полагал, что люди имеют различные способности, но это никак не связано ни с их происхождением, ни с их материальным положением. Поэтому он считал, что обучать надо всех и в процессе обучения само собой произойдет разделение на благородных мужей и простолюдинов. В противовес ему Шан Ян категорически выступал против отвлеченной книжной учености, против гуманитарного образования, музыки, поэзии и остальных искусств, справедливо предполагая, что необразованными, не умеющими думать людьми проще управлять. В истории любой страны, в том числе, разумеется, Китая, бывали периоды, когда дураки побеждали умных. Мы уже писали о том, что произошло в Китае после того, как легистское царство Цинь объединило всю страну под своим управлением. Тогда ученые-конфуцианцы были казнены, а их книги сожжены. Это случилось 2200 лет назад, и с тех пор повторялось неоднократно. Время от времени практически во всех странах жгли книги и казнили инакомыслящих, но каждый раз стремление людей к образованию брало верх. Надо признать, что стремление человека к обучению и к познанию нового — это такой же основной инстинкт, как инстинкт самосохранения или продолжения рода. Еще Конфуций сказал: "Не радостно ль учиться и постоянно добиваться совершенства?" И надо признать, что благодаря Конфуцию китайцы во все века имели самую умную администрацию. Любой человек, вне зависимости от происхождения, мог сделать блестящую карьеру, если обладал натренированной памятью, литературными способностями и оригинальным мышлением. Дальше ему оставалось только сдать экзамен в виде совершенно абстрактного, никак не связанного с его будущей административной работой сочинения, и в зависимости от оценки выстраивался его дальнейший карьерный путь. Интересно, что другая величайшая империя — Британская — формировала свою бюрократическую структуру схожим образом. Британская молодежь получала образование в школах-интернатах жесткого казарменного типа, с детства приучавших к дисциплине. Изучение совершенно не нужных мертвых языков, античных авторов, написание стихов и сочинений на латыни и греческом тренировали память будущих чиновников и давали навык переноса своих мыслей на бумагу. Как вы понимаете, это было совершенно необходимо в империи, объединившей самые удаленные части планеты. И китайцы, и британцы получали до службы лишь умение обучаться, которое впоследствии позволяло им быстро стать специалистами в том узком направлении, которое им поручалось. Безусловно, английская школа была продолжением не столько китайской, сколько греческой и латинской традиций. Но об этих традициях — в следующей главе.

Прекрасная античность

Люди неисправимы. Им нужны лишь жупелы и идолы — больше они ни о чем не просят; разница между добром и злом, правдой и ложью им более чем безразлична.

Настало время поговорить о Греции. Эта страна внесла непропорционально большой вклад в создание современной цивилизации. Крутые горы Греции разделяют небольшие, относительно плодородные долины, земледелие в которых удалось наладить на три-четыре тысячи лет позже, чем в Египте. Так получилось, что ни одна из этих долин не была настолько велика, чтобы ее население могло покорить остальные долины. Фактически в каждой долине образовалось самостоятельное государство или, говоря по-гречески, полис. Правители полисов тоже пытались претендовать на божественность, но это не так-то просто, когда в двух часах хода от тебя есть другой бог. Поэтому греческая аристократия удовлетворилась тем, что начала выводить свое происхождение от богов, а то и от полубогов. Например, обе династии спартанских царей считали себя потомками Геракла, сына Зевса. Количество полноправных мужчин даже в самом большом полисе — Спарте — не превышало десяти тысяч человек. По азиатским меркам просто ничего. Другой крупный полис — Афины — единственный, который был создан в результате объединения пяти полисов, жители которых съехались в одно место. Осуществивший это удивительное мероприятие легендарный Тесей может по праву считаться основателем афинской демократии. Эффективность экономики к тому времени настолько выросла (помимо земледелия уже развивались и горное дело, и торговля, и мореплавание), что почти в каждом полисе, даже в самом бедном, появилась возможность иметь прослойку образованных, занимающихся наукой и искусством граждан, что позволило на весьма скудном материальном фундаменте создать удивительную и великую греческую культуру, ставшую родоначальницей современной глобальной культуры. Хотя если сложить все ее материальные памятники в кучу, то наверняка эта куча окажется ниже одной только пирамиды Хеопса. Парадоксальным образом именно развитие греческой культуры, и особенно торговли, способствовало возникновению государства, которое сумело завоевать и соответственно объединить Грецию. Международная торговля всегда создает финансовые потоки, которые в ряде случаев оказываются достаточными для того, чтобы сформировать государство. В наше время такими государствами являются только, пожалуй, Гонконг, Тайвань и Сингапур, а в прошлом так функционировали и Венеция, и Генуя, и Киевская Русь, и таинственный африканский Тимбукту, и экзотический остров Занзибар, и интересующая нас в данном случае Македония. Некто Филипп, разбогатев на торговле с Грецией, сумел подкупить, покорить и подчинить дикие македонские племена. Его объединенная могущественная армия позволила ему стать гегемоном Греции, и уже его сын Александр повел объединенную греческую и македонскую армии на завоевание всего мира. Именно Александр стал первым западным правителем, провозгласившим себя живым богом. Не случайно это произошло именно в Египте, с его традициями богов-фараонов. Если бы Александра не было, его стоило бы придумать. Но он был, и мы до сих пор то ли восхищаемся им, то ли удивляемся тому, что этот титан древности на самом деле существовал. И мир, который был до его явления в него, и тот, что остался после, — это разные вселенные, предалександровская и уже та, иная, над которой простерлась длань Александра Великого. Но оставим пока в покое историю его царствования, лучше читать Плутарха или Квинта Курция Руфа. Что интересует нас сейчас в тех тридцати двух годах, что боги отвели для жизни сыну македонского царя Филиппа и дочери эпирского царя Олимпиады, так это лишь время с декабря 332 года до н. э. по май 331-го, которое Александр провел в Египте. Это изменило всю его жизнь и привело его в Индию и к преждевременной смерти в Вавилоне. Александр пришел в Египет как великий полководец. Уже завоевана Малая Азия, разгромлен Дарий, захвачены Дамаск и даже Тир, который не устоял после семимесячной осады. Завоевательные походы Александра Македонского привели к тому, что персидский флот на Средиземном море просто перестал существовать. И дальше войска Александра отправились через Палестину к Египту, где осадили Газу, павшую через два месяца, ну а далее…

О, берега Нила, отца всех рек, о, великие пирамиды, о, белая и черная пустыни, о, странные, луноликие египтяне, носящие в себе какую-то тайну, которая с первых же минут, как Александр оказался на земле, еще хранящей память фараонов, не давала ему покоя и заставила остановить войска да оглядеться по сторонам. Вот Запад, вот Восток, там — Юг, там — Север, и ветер дует из пустыни, и неспокойны воды великой реки, берега которой покрыты тростником, ну а там море, которое кажется бескрайним, но на самом деле где-то там, далеко-далеко, его родина, маленькая Македония, — он же сейчас здесь, так может, он тоже бог?

Что-то было в этом воздухе, что заставляло Александра думать только об этом. Он чувствовал прилив каких-то невиданных сил, ему казалось, что мир подвластен лишь одному щелчку его пальцев, нет никого более великого, чем он. И с каждым вздохом этого волшебного египетского воздуха он все больше ощущал свое родство ни с кем иным, как с самим Зевсом, и дело было не только в том, что местные традиции требовали, чтобы претендент на царский престол был сыном главного бога. Александр на самом деле вдруг почувствовал себя сыном Божьим на земле. Кто же знал, что это не что иное, как флюиды египетской болезни, которые носятся по нашей планете до сих пор? И любой правитель, требующий обожествления себя самого, оказывается зараженным ею, а вот где он подхватил этот странный вирус — кто знает… Ведь не только в Египте его можно найти, главное, чтобы иммунная система была предрасположена к заражению, а где подхватить —в сельве Амазонии или в лесах русской средней полосы —нет никакой разницы.