Меч президента - Игорь Бунич

Идут чистки комитетов и комиссий. Из Верховного Совета, его президиума беспощадно изгоняются все, кто не проявляет личной преданности своему руководителю.

То, о чем я говорю — не случайность, не болезнь роста. Все это — горькие свидетельства того, что Верховный Совет, как государственный институт, находится сейчас в состоянии политического разложения.

Он утратил способность выполнять главную функцию представительного органа — функцию согласования общественных интересов. Он перестал быть органом народовластия.

Власть в Российском Верховном Совете захвачена группой лиц, которые превратили его в штаб непримиримой оппозиции. Прячась за спинами депутатов, паразитируя на коллективной безответственности тайных голосований, она подталкивает Россию к пропасти.

Не замечать этого, терпеть и бездействовать больше нельзя. Мой долг президента признать: нынешний законодательный корпус утратил право находиться у важнейших рычагов государственной власти.

Безопасность России и ее народов — более высокая ценность, чем формальное следование созданным законодательной властью противоречивым нормам, которые окончательно дискредитировали себя.

Наступило время самых серьезных решений».

Президент глотнул воды из фарфоровой чашки. Савостьянов подавил вздох и приготовился слушать дальше.

«Уважаемые сограждане!

Единственным способом преодоления паралича государственной власти в Российской Федерации является ее коренное обновление на основе принципов народовластия и конституции.

Действующая конституция не позволяет сделать это.

Действующая конституция не предусматривает также процедуры принятия новой конституции, в которой был бы предусмотрен достойный выход из кризиса государственности.

Будучи гарантом безопасности нашего государства, я обязан предложить выход из этого тупика, обязан разорвать этот губительный порочный круг».

Президент явно волновался. Он снова выпил воды, а Савостьянов усмехнулся, подумав, что было бы здорово, если бы Ельцин именно сейчас демонстративно выпил стопку водки.

Между тем, покончив с преамбулой, Ельцин перешел к главному в своем заявлении:

«Учитывая многочисленные обращения в мой адрес руководителей субъектов, Российской Федерации, групп депутатов, участников Конституционного совещания, политических партий и движений, представителей общественности, граждан России, мною предпринято следующее:

Облеченный властью, полученной на всенародных выборах в 1991 году, доверием, которое подтверждено гражданами России на референдуме в апреле 1993 года, я утвердил своим указом изменения и дополнения в действующую конституцию Российской Федерации.

Они касаются, главным образом, федеральных органов законодательной и исполнительной власти, их взаимоотношений на принципе разделения властей.

Высшим органом законодательной власти становится Федеральное собрание Российской Федерации — двухпалатный парламент, работающий на профессиональной основе

Выборы назначены на 11-12 декабря 1993 года,

Подчеркну, это не досрочные выборы съезда и Верховного Совета. Создается совершенно новый высший орган законодательной власти в России.

Любые действия, направленные на срыв выборов, рассматриваются как незаконные. Лица, допускающие их, будут привлекаться к уголовной ответственности на основе уголовного кодекса России.

В Российский парламент должны прийти люди, которые будут заниматься не политическими играми за счет народа, а прежде всего, создавать законы, так необходимые России».

Далее президент выразил надежду, что в новый парламент придут новые люди, которые будут «более компетентные, более культурные и более демократичные», пообещал досрочные президентские выборы после начала работы нового Федерального собрания, а затем чеканным голосом, которым в старые времена зачитывали текст смертных приговоров, перешел к самой сути своего заявления:

«В соответствии с указом президента, который уже подписан, с сегодняшнего дня прерывается осуществление законодательной, распорядительной и контрольной функций съезда народных депутатов и Верховного Совета Российской Федерации. Заседания съезда более не созываются. Полномочия народных депутатов прекращаются.

Конечно, их трудовые права будут полностью гарантированы. Депутаты вправе вернуться на предприятия и в учреждения, где они работали до избрания депутатами России, и занять прежние должности.

В то же время каждый из них вправе вновь выставить свою кандидатуру для выборов в Федеральное собрание

Полномочия органов власти на местах сохраняются. В связи с этим, обращаюсь к местным руководителям: используйте все законные возможности для обеспечения общественного порядка.

Хочу отметить особо: Конституция Российской Федерации, законодательство Российской Федерации и субъектов Российской Федерации продолжают действовать в полном объеме, с учетом изменений и дополнений, введенных указом президента.

Гарантируются установленные Конституцией и законом права и свободы граждан Российской Федерации».

Савостьянов даже слегка привстал с кресла. Это уже было интересно! В его варианте пленки куска о «продолжении конституционных гарантий» не было.

Напротив, хотя явно и не говорилось, но сильно намекалось на то, что в стране введено чрезвычайное положение.

Значит, кто-то внес в последний момент эти изменения. Математический ум новоиспеченного чекистского генерала мгновенно просчитал возможные варианты, вытекающие из фактически объявленного государственного переворота с сохранением конституционных гарантий. Возможно, что так даже и лучше.

Заключительная часть заявления Ельцина была насыщена патетикой:

«Обращаюсь к руководителям иностранных держав, к зарубежным гражданам, к нашим друзьям, которых немало по всему миру.

Ваша поддержка значима и ценна для России. В самые критические моменты сложнейших российских преобразований вы были с нами.

Призываю вас и на этот раз понять всю сложность обстановки в нашей стране. Те меры, на которые я, как президент Российской Федерации, вынужден идти — единственный путь защиты демократии и свободы в России, защиты реформ еще слабого российского рынка.

Эти меры необходимы, чтобы защитить Россию и весь мир от катастрофических последствий развала российской государственности, от воцарения анархии в стране с огромным АРСЕНАЛОМ ЯДЕРНОГО ОРУЖИЯ. Других целей у меня нет.

Уважаемые сограждане!

Наступил момент, когда общими усилиями мы можем и должны положить конец глубокому кризису российской государственности…

Общими силами сохраним Россию для себя, для наших детей и внуков.

Спасибо».

Савостьянов выключил телевизор. Выбрал среди ксерокопий документов указ Ельцина еще без даты и подписи.

Указ был озаглавлен «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», где в еще более резкой форме, чем в телевизионном заявлении, говорилось о разгоне президентом Верховного Совета.

Пикантность ситуации заключалась в том, что эти ксерокопии информатор Лубянки обнаружил в секретариате Хасбулатова, где они, невзирая на грозные грифы и требование «Копий не снимать!», лежали в папке, на которой рукой спикера было начертано: «До особого распоряжения необнародовать». Громоздкое слово «необнародовать» было написано вместе с «не». У Хасбулатова всегда были проблемы с русским языком.

Взяв красный фломастер, Савостьянов написал на ксерокопии: «No 1400, опубликован 21 сентября 1993 года».

Председатель Верховного Совета РСФСР или «спикер парламента», как он любил себя называть и радовался, когда его так называли другие, слушал выступление по телевизору президента страны не очень внимательно. Он давно знал его содержание.

У него была своя разведка, ловко действующая не только в коридорах исполнительной власти, но и во многих кабинетах президентского аппарата.

У него была своя гвардия, подчинявшаяся только ему, но числившаяся в кадрах элитарных частей «охраны высших должностных лиц государства».

Могущественные министры заискивали перед ним, ища его дружбы и покровительства.

Даже спесивые и неприступные от сознания собственной исключительности вчерашние обитатели крупных партийно-номенклатурных кабинетов смотрели на него с теплотой в холодных стеклянных глазах, с надеждой, что именно он поможет им вернуть былое величие и власть.

Даже гордые и агрессивные националисты, увешанные портупеями, пластмассовыми крестами, в начищенных до блеска сапогах и с подобием военной выправки, для которых он недавно, был «чурка» и «чечмек», этнически неполноценный чечен, стали вдруг смотреть на него как на отца нации и бурно выражать ему свое восхищение.