Контракт на Фараоне - Рэй Олдридж

— Ступайте с гражданином Авом, Аулисс. Проследите, чтобы он получил все, в чем нуждается, — сказал Принфилик. Он к тому же и улыбался, хотя его улыбка была не такой привлекательной, как у Аулисс. — И пожалуйста, Руиз, подумайте еще раз, наверняка вы можете повременить день-два. Или, по крайней мере, ночь? А?

Аулисс провела Руиза сквозь проходы платформы, но теперь она шла рядом с ним, время от времени касаясь его мягким бедром и направляя его, клала руку ему на локоть.

— Наверное, сначала вы хотите устроить вашу лодку, думаю я, — сказала она. — Мы пойдем в сектор технического обслуживания. У вас есть талоны на обслуживание?

Он похлопал себя по карману.

— Отлично. Я должна бы знать, что вы подготовились как следует.

Она бросила на него бесхитростно-кокетливый взгляд.

— Да. Всегда готов.

— А после того, как приготовят вашу лодку? Тогда что?

— Я собирался уезжать. Вы можете предложить лучший план?

Она рассмеялась.

Руин проинструктировал флегматичного техника насчет того, что ему требуется. Он похлопал бронированный бок «Вигии», жест дурацкой сентиментальности.

Наконец, он уполномочил техника на доступ к некритическим частям лодки.

Аулисс быстро провела его обратно к своим комнатам, которые находились в маленьком модуле в дальнем конце длинного луча.

Когда они вошли, он признал интерьер достойным дома фараонца благородной касты, но небольшой родословной. В центре выложенного зелеными плитками входного дворика маленький фонтанчик лениво журчал в небольшой искусственной гравитации. Во влажном воздухе плыли клубы благовоний с запахом сладких цветов пустынных растений.

— Входите, — сказала Аулисс, втягивая его внутрь. — О чем вы думаете? Как вам все это?

— Приятно, — сказал он, разглядывая обстановку.

— Что ж, вероятно, на нас оказала большое и ненужное влияние культура пылевой стороны. В конце концов, это наше главное развлечение подглядывать за ними в их маленькой странной жизни.

Казалось, она словно извиняется, как будто Руиз поймал ее на том, что она провинциальна.

— Нет-нет, это потрясающая культура, сказал Руиз. — И это счастливое совпадение, что вы устроили свои комнаты с таким подлинно фараонским духом. Я смогу начать акклиматизироваться, прежде чем покину платформу.

Но, говоря это, он подумал, что вряд ли ему придется посещать благородные дома.

Однако Аулисс по вкусу пришлась его дипломатичность.

— Отлично! Мне так хочется вам помочь, — она погладила его руку и слегка прижалась к нему.

Казалось, она передает какой-то плотский ток его телу, еще одну напряженную дрожь страсти. Он встревожился. Он не мог понять, где источник этих внезапных страстей. Все было так, словно его мозг на мгновение стал чужим. Он подумал, не относилось ли это тревожащее его состояние на счет работы Накера.

— Но сперва, — сказала она, — обед и фараонское вино. Вы еще его не пробовали?

В ней был невинный энтузиазм, словно в ее вопросе не было никакого другого значения, чем то, что лежало на поверхности.

— Нет, — ответил он, — хотя я не прочь бы попробовать.

Она покраснела, и он понял, что она весьма хорошо его поняла.

Занавес в дальнем конце комнаты отодвинулся, и очень юная фараонка вошла в комнату и остановилась, потупив глаза и сложив руки.

Аулисс взглянула на нее.

— О, это Мераклен, моя рабыня. Она великолепная кухарка. Пока мы едим, если хотите, она может развлечь нас традиционными песнями пустыни. Голос у нее вполне сносный.

В горле у Руиза внезапно пересохло. Аулисс была привлекательна, но Мераклен была прекрасна — разница между вульгарным искусственным драгоценным камнем и кабошоном черного опала. У Мераклен были длинные густые черные волосы, зачесанные назад с овального лица с высокими скулами. У ее кожи был оттенок бархата цвета слоновой кости, и ее темные губы были самим совершенством. На ней было кисейное платье, которое не скрыванию ничего из ее тела, оно было элегантно худощавое, такое же, как ее лицо.

— Хозяйка? Вам нужен будет обед на двоих?

Когда она говорила, иллюзия совершенной красоты немного тускнела. Голос у нее был носовой и плаксивый, и Руиз мысленно отметил, что не станет просить ее петь. Может быть, она умеет танцевать, подумал он, и к нему частично вернулось равновесие духа. Это прямое доказательство того, что он работал на работорговцев, слегка охладило его пыл, но не настолько, чтобы ему захотелось уйти. Может быть, подумал он, Аулисс не хуже меня, хотя это рассуждение не до конца успокоило его.

Аулисс провела его во внутренний дворик, где они пообедали под куполом армированного стекла, который давал возможность видеть диск звездного космоса.

Когда они поели, Аулисс исчезла на несколько минут и появилась в наряде, который, казалось, был пангалактической интерпретацией гаремного наряда, в дымчатом аквамариновом шарфе, который обертывался вокруг бедра, обнимал ее талию, потом прикрывал маленькие грудки туманной цветной дымкой, чтобы наконец завершиться узлом на ее плече. Кожа у нее была очень гладкой. Она скоро показала ему, что узел на плече развязывается от единственного прикосновения, стоит только потянуть, и он убедился в этом.

Она занималась любовью больше с пылом, нежели искушенно. Руиз решил, что это очаровательно и обезоруживающе.

После того, как они полежали вместе, глядя сквозь купол на звезды и потягивая сладкое фараонское вино, она спросила:

— Позвать Мераклен? Я ее сама выучила, но у нее природные способности. По-моему, это заложено в их культуре.

На миг это предложение соблазнило Руиза. Но он почувствовал легкое раздражение. К тому же, может быть, Аулисс примет любое проявление интереса к ее рабыне как разочарование в ее неискусной любви.

— В другой раз, может быть.

Аулисс улыбнулась, и Руиз понял, что он принял правильное решение.

— Может быть. Жалко, что ты не облачился уже в свое фараонское одеяние, мы бы попросили ее сказать, насколько убедительно и подлинно оно выглядит. Как ты пойдешь туда? Ты легко мог бы сыграть роль благородного человека, с твоим ростом и фигурой.

— Увы! Такая привлекательная роль не для меня. Я больше узнаю и легче буду путешествовать, как продавец змеиного масла, чем как барин, хотя постель моя и не будет такой мягкой.

Руиз нежно притронулся к грудям Аулисс и положил на них руку. Она рассмеялась и притянула его вниз на подушки, чтобы более степенно и размеренно разделить наслаждение.

Часом позже, когда ему стало скучно, Аулисс, казалось, почувствовала это и не приняла на свой счет. Может быть, она составляла компанию и другим агентам Лиги, чье послание-на-задание оставляло им возможность немного расслабиться. Немного погодя она предложила одеться и пойти в сектор развлечений для экипажа орбитальной станции.

— Почему бы и нет? — сказал он.

Когда они уходили, он взглянул на рабыню Мераклен, и она дерзко ответила на его взгляд.

Сектор для развлечений экипажа начинался с широкого коридора в главном модуле станции. На станции работали тысячи людей и какое-то количество негуманоидов, и с первого взгляда Руизу показалось, что для всех были различные бары, отмеченные лентой сверкающих холовывесок, которые исчезали за поворотом.

Аулисс потянула его к одной такой вывеске, которая гласила «Маленький Друг».

Внутри бар был совершенно темен, если не считать голубоватого свечения холорезервуара в углу. Столы были тесно составлены вокруг резервуара; и с десяток людей толпились там, внимательно вглядываясь в мерцающие образы.

— Иди сюда, — сказала Аулисс, — посмотрим, что удастся увидеть.

Она провела его к столу, сделала знак бармеханику, обменялась приветствиями с несколькими людьми. Скоро стало ясно, что она была завсегдатаем «Маленького Друга».

Бармеханик поставил перед ними напитки — бледное дымчатое бренди, которое посоветовала Аулисс. Руиз смотрел на холотанк, ему стало любопытно, что именно Аулисс сочла таким занимательным.

Горячее солнце Фараона сияло вниз на сухой песок, где трое детей, две девочки и мальчик, играли в какую-то сложную игру. Им, казалось, было лет двенадцать-тринадцать, как раз порог зрелости.

Дети стояли в нескольких метрах друг от друга, примерно в углах воображаемого треугольника. У ног каждого была кучка камней. В игре вроде бы нужно было догадываться, блефовать и проявлять недюжинную ловкость. Дети обменивались оживленными репликами, смеялись и корчили рожи, потом при каком-то неуловимом сигнале они протягивали вперед руки, в которых было разное количество камешков. Раздавались вопли, и дети метались к кучкам камней друг друга. Время от времени они сталкивались, и это заставляло их смеяться еще больше. Точка зрения холотанка менялась, показывая игроков, но чаще всего давался крупный план мальчика, у которого были чистые правильные черты лица, сильные белые зубы и миндалевидные глаза с тяжелыми ресницами.