Дело о колокольчиках - Эрл Гарднер

Он проверил показания спидометра. Потом перочинным ножиком сделал зарубку на ближайшем деревянном дорожном столбе.

Роб нарисовал в блокноте схему, отметив точное место остановки своего автомобиля. Дорожный знак в пятидесяти футах от него указывал на оставшееся расстояние до города, и Роб тщательно записал в блокнот эти цифры, как и номера дорожных столбов, стоявших между его автомобилем и дорожным знаком.

Он убрал лопатку и уже закрывал ящик с инструментами, когда сзади сверкнули огни фар; подъехавшая машина неожиданно взяла вправо, озарив ярким белым светом маленький автомобильчик Роба. Внезапно красный сигнальный фонарь на крыше приближающейся патрульной машины ослепительным лучом ощупал дорогу. Машина остановилась, и из нее вышел полицейский, который подошел к Робу.

— Что-нибудь случилось? — спросил он.

— Проколол колесо, — ответил Роб, — но уже поменял. Вот убираю инструменты. — Словно в подтверждение своих слов, как будто нужны были какие-то доказательства, он ткнул кулаком в мягкую шину проколотого колеса, лежавшего в багажнике:

— Вот полюбуйтесь.

Патрульный, машинально повторив жест Роба, тоже ткнул в мягкую шину, кивнул и сказал:

— Ладно. Удачи! — И направился к своей машине. Он взял блокнот с сиденья и принялся что-то записывать.

Трентон вспомнил, что по новым правилам патрульные полицейские обязаны записывать причину каждой своей остановки, случившейся на маршруте, и понял, что полицейский укажет время, место и даже, наверное, номер автомобиля Трентона.

Роб открыл дверцу и собирался уже сесть за руль, но полицейский с блокнотом в руке снова направлялся к нему.

— Прошу извинить за беспокойство, у вас и так неприятности… — начал он, дружелюбно улыбаясь, — но раз уж вы остановились, я бы проверил ваше водительское удостоверение. Приходится соблюдать формальности.

Ни слова не говоря, Роб вынул из бумажника водительское удостоверение в пластиковом футляре и протянул его полицейскому, который внимательно его изучил, кивнул, вернул Трентону и попрощался:

— Счастливого пути!

— Спасибо! — Трентон рывком прыгнул за руль.

— Отличная у вас собака!

— Да.

— Злая?

— Нет… но… я ее не балую.

Он был уверен, что, если откроет ему род своих занятий, полицейский сразу поймет, кто он. Многие из патрульной службы были хорошо знакомы с ним по дрессировке собак, а некоторые "ученики" Роба даже служили в местной полиции. Впрочем, Роб в любом случае был не в настроении беседовать. Ему хотелось одного — убраться отсюда подальше.

Полицейский стоял позади автомобиля Роба. Сидя за рулем, Роб почувствовал легкое качание — полицейский еще раз ткнул кулаком мягкую шину. В зеркало заднего обзора он увидел, что тот внимательно разглядывает прореху в покрышке.

— Порядок? — крикнул Роб.

— Порядок! — ответил патрульный.

Роб Трентон завел автомобиль и помчался по дороге, посматривая на спидометр и изо всех сил стараясь не превысить разрешенную скорость, а сам в зеркале заднего обзора ожидал увидеть огни фар патрульной машины, следующей за ним.

Но патрульная машина осталась на месте, проблесковый маячок кружился, освещая дорогу красными лучами. Подкатили еще две патрульные машины с сиренами, и свет их фар, ослепив Роба, скрыл от него происходящее позади.

Трентон осторожно вел автомобиль по темной дороге.

Примерно через милю он замедлил ход, пропустив пару машин.

Дорога позади была совершенно пустынна. Никаких огней патрульных машин он не обнаружил. По крайней мере, полиция его не преследовала. Роб надеялся, что ничто не возбудило подозрений у того полицейского, который подъехал к нему.

Он медленно надавил на педаль, дрожащая стрелка спидометра показала превышение допустимой скорости.

Почти через час он свернул к своей ферме, где Джо Колтон, глухой рабочий, присматривал за собаками, пока Роб был в Европе.

Глава 8

Роб Трентон испытал неприятное потрясение от сознания того, что нарушил закон. Впрочем, он был уверен, что Линда не имеет ничего общего с тайником контрабандных наркотиков, и радовался при мысли, что сумеет сохранить ее доброе имя, отыскав настоящего преступника. Однако, несмотря на стремление, которое казалось ему вполне оправданным, по мере того как он планировал свои действия, возникали разного рода трудности. С каждой оставленной позади милей ему в голову приходили все новые мысли о грозившей ему опасности. Совершенно очевидно, что тот, кто использовал Линду Кэрролл в качестве ничего не подозревающего курьера контрабанды на сотни тысяч долларов, вряд ли смирится с вмешательством такого неопытного чужака со стороны, каким был Роб Трентон. Его переполняли дурные предчувствия. В запасе оставалось всего несколько часов. Рано или поздно контрабандист узнает, что тайный груз пропал. А что потом?

Роб обдумал несколько вариантов дальнейшего развития событий. Но ни один ему не понравился. Одно точно — в полицию он не пойдет ни за что. Слишком поздно. Да, что касалось полиции, он сжег все мосты.

Там он не только не сможет обеспечить безопасность Линде, но и никогда толком не объяснит своих поступков после обнаружения контрабанды, а дата выхода той газеты, в которую он завернул пакетики, будет еще одним проклятым звеном в цепи улик.

Роб понял — рассчитывать приходится только на себя.

И еще — скорее всего, он будет иметь дело не с одним человеком, а с целой бандой. Все промасленные пакетики весили не меньше полутора килограммов, и даже Роб с его относительным незнанием цен на товар, не мог не догадаться, что случайно наткнулся на крупную партию наркотиков и хорошо организованную операцию.

В половине десятого Роб увидел давно знакомые огни маленькой деревушки. Кафе "Т и С" было открыто, из окна на тротуар падала длинная яркая полоска оранжевого света. Бензоколонка сверкала белыми огнями. А в стороне спал город, мимо которого только что проехал Роб. Фары его автомобиля шарили по пустынной дороге. В полутора милях от города Роб свернул направо, а еще через две мили въехал на свою ферму.

Накануне он послал телеграмму Джо Колтону, сообщая о своем приезде. На кухне горел свет, у собачьих вольеров был зажжен фонарь.

Роб Трентон два раза резко нажал на клаксон, въехал в ворота и только потом вспомнил, что все без толку — ведь Джо был глухим.

Но когда Трентон объезжал дом по подъездной дорожке, на кухне вспыхнул более яркий свет, и старик Джо, хромая, вышел на крыльцо; его лицо сияло радушной улыбкой.

Опираясь на палку, Джо поспешил к автомобилю:

— Как доехали, босс?

Помня о глухоте Джо, Роб распахнул дверцу и только тогда крикнул:

— Привет, Джо! Как ты?

При звуке его голоса в собачьих вольерах поднялся страшный переполох. Собаки были приучены молчать и лаять лишь по команде, но голос Роба оказался слишком сильным испытанием собачьей воли, и при первом робком лае молодого пса они все как с цепи сорвались.

Даже больные уши Джо уловили ужасный шум. Он усмехнулся, пожимая Робу руку:

— Кажется, теперь вам придется с ними поздороваться.

Лобо вскочил, тихо зарычав, а потом начал поскуливать.

Трентон приказал овчарке:

— Жди здесь, Лобо. Я вернусь и отведу тебя в дом.

В вольерах было десять собак. Десять радостно повизгивающих псов встречали хозяина. Десять носов ткнулись ему в ладони. Закончив приветствие, Роб вернулся к автомобилю, взял Лобо за поводок и по очереди подвел к проволочным дверцам каждой отдельной вольеры.

Затем он повел Лобо в дом и сказал:

— Не хочу будить ревность других собак, Джо. Этот парень со странностями, ему придется ночевать со мной, а когда он освоится и познакомится с остальными, мы устроим ему вольеру, чтобы он жил и тренировался вместе со всеми собаками.

Джо монотонно, как всякий глухой человек, который не слышит звучания собственного голоса, пробубнил:

— У нас все нормально. Собак я поддерживал в форме. Каждый день занимался с ними. Хорошо их кормил, они отлично себя чувствуют. Как путешествовалось? — Однако и он не ждал ответа на свой вопрос. Он так давно лишился слуха, что предпочитал говорить сам с собой. — Как там, в Европе?

Роб улыбнулся и кивнул в сторону автомобиля:

— Принесу багаж.

— Что вы говорите?

Джо приложил ладонь к уху, и Роб крикнул:

— Вещи принесу!

Джо поковылял с ним, чтобы помочь, и принес в дом сумки. Роб свалил вещи в угол, не распаковывая, достал только пижаму и туалетные принадлежности.

Лобо осторожно обошел весь дом, обнюхав каждый угол, затем, решив, что кровать — собственность его нового хозяина, вопросительно взглянул на Роба.

— Давай, малыш! — кивнул тот.

Лобо прыгнул на постель так легко, что почти совсем не помял одеяла.