ИСХОД (СИ) - Лопатин Георгий

— Это дерзко, но реально, — наконец, справившись с собой, задумчиво выдал Онеслав. — Непросто, но реально…

— Да, если действовать быстро, то противник не успеет ничего сделать, — сказал брат.

Его прямо-таки потряхивало от возбуждения и нетерпения. Масштаб и дерзость задуманного братом нападения, Славяна потрясал. Ведь никто ранее даже помыслить не мог ни о чем подобном!

— Но, нужно составить план, на тот случай если основной не удастся, — сказал воевода.

— Само собой, — согласился Рус.

Дальше пошла нудная проработка деталей, как первичного плана, так и плана «Б».

Рус в ночь перед вторжением собрал основных военачальников, то есть командиров тысяч, в качестве которых формально выступали его многочисленные братья в том числе Славян, так и сотен, тут как правило его двоюродные братья, но над всеми ними стояли дядьки — опытные воины, так Славяна курировал все тот же Огнеслав.

— Еще раз повторяю, держитесь плана! Не задерживайтесь на месте дольше чем это необходимо. Не отягощайтесь трофеями! Клянусь Перуном, если я узнаю, что кто-то из вас замедлил движение из-за того, что нагрузился всяким барахлом, то сам отправлю его в Навь! Вот этим самым ножом вскрою ему глотку!

Рус достал свой вороненый клинок.

— Запомните, для нас дорога каждая минута! Нельзя дать противнику опомниться! Не тратьте время даже для того, чтобы трахнуть какую-то девку! У вас будет еще на это время! Никуда они не денутся! Вам ясно?! Держите людей в узде!

Рус медленно обвел взглядом присутствующих братьев. После чего добавил:

— Три дня. У нас три дня чтобы дойти от побережья до гор, втоптав в землю все, что окажется у нас на пути.

Рус считал, что трех дней действительно более чем достаточно, чтобы пройти от перешейка до гор. Ведь там всего-то около ста километров.

И еще до того, как первые лучи Солнца показались над горизонтом конная лава понеслась на юг, растекаясь на запад и восток постепенно дробясь на тысячи и далее на сотни. Так мелко конечно не дробились, шли по три сотни.

Шли отриконь, так что могли поддерживать высокий темп движения идя легкой рысью, это примерно пятнадцать километров в час. Пять километров прошли, смена коня, пять километров и новая смена коня.

Стойбища выдавали свое местоположениями многочисленными струйками дыма. Так что задачей разведчиков в число которых вошли в основном немногочисленные опытные воины, являлось не столько их обнаружение, сколько поиск путей незаметного подхода к стойбищу на минимальную дистанцию.

К счастью степь редко когда действительно имеет идеально ровную поверхность, в ней всегда полно на первый взгляд незаметных возвышенностей, а то и достаточно высоких холмов, а так же рощ.

И вот пользуясь этими естественными укрытиями, отряды подбирались вплотную к стойбищу и как только укрытие уже не могло выполнять свою задачу, отряд срывался в галоп.

Минута, две, три, редко когда пять, бешеной скачки на самой свежей лошади и сотня влетает в стойбище круша все на своем пути. Шансов у застигнутых врасплох степняков просто не было. Ведь стойбища не имели никакой защиты, просто стоящие посреди степи юрты.

Одна сотня при этом не входя в стойбище, двумя рукавами по полсотни человек уходила чуть вперед на случай если вдруг кому-то удастся выскочить на каким-то чудом оказавшемся внутри стойбище коне. Плюс перехватывали пастухов.

Да, табуны лошадей паслись в отдалении от стойбища. Если на летних пастбищах кони паслись в непосредственной близости, просто в силу того факта, что люди постоянно перемещались от одного участка к другому, то в Крыму, зимой было все иначе, тут просто нет смысла куда-то двигаться. Просто потому, что стоит немного сдвинуться с места и ты попадаешь на территорию соседнего рода. Крым зимой реально нашпигован степняками как бочка сельдью.

Плотность заселение являлась таковой, что будь степь действительно ровной как стол, то стойбища были бы в пределах видимости друг друга, где-то у горизонта, но видимы. Но степь все же не ровная и кроме того, люди не дураки жить на открытой продуваемой всеми холодными ветрами местности, так что для стойбищ выбирали низинки и распадки. И такое месторасположение стойбищ играло славянам на руку, степняки банально не видели, что соседей жестоко тиранят и не могли даже сделать попытки сбежать, ведь из-за отсутствия связи устроить синхронную атаку нападавшим было невозможно.

Ну и еще один фактор сыграл против кутригуров. Если на «материке» они всегда находились настороже, еще и потому держа коней в непосредственной близости от стойбища, то в Крыму таковой опасности не было. Ну разве что замятня между родами случится, но это другое…

Дело в том, что на них в Крыму никто никогда раньше не нападал, они сами всегда являлись атакующей силой, тираня либо скифо-сарматов, либо горные поселения алано-готов. Так что в сознании людей, Крым являлся безопасным местом, где не может случиться ничего плохого. И как результат, расслабились, за что и поплатились.

Неизвестно сколько такое положение вещей продлится, но пока все шло по задуманному Русом дерзкому на грани фола плану. Но только такой и мог сработать в данных условиях.

Глава 5

10

Армия славян растекалась по степи Крыма словно сорвавшаяся с горы снежная лавина, что ворвалась в долину сметая все на своем пути.

За этот световой день по оценке Руса, его отряд, а значит можно надеяться, что и остальные, преодолел порядка сорока километров. Собственные кони не выдержали бы такой нагрузки фактически беспрерывной скачки без нормальной кормежки и водопоя, но после первого же налета, их сменили на трофейных, свежих и полных сил, коих вообще можно было не жалеть, загоняя до смерти.

Все шло как по маслу. Противника застигали врасплох и шла резня. Конечно, кочевники пытались оказать сопротивление, хватались за луки или дротики, кто-то орудовал боевыми хлыстами, так что без потерь не обходилось. Так, отряд Руса в три сотни человек к вечеру потерял двенадцать воинов только убитыми и еще два десятка оказались с ранениями разной степени тяжести.

Но это, как бы цинично ни звучало, были плевые потери по сравнению с тем, скольких только его отряд отправил на свидание с духами предков кутригуров. В девяти стойбищах выбили около пяти сотен человек, расстреливая из луков, коля копьями, дротиками и боевыми плетьми.

После того, как происходила полная зачистка стойбища, собирали собственные стрелы, меняли им наконечники из запасных и шла быстрая мародерка. Единственное что разрешалось — взять в качестве трофеев, это оружие и конечно же доспехи, хоть и мало было бронек, только лишь у богатых и знатных степняков, но все же имелось, вот это все распределяли между собой с помощью жребия — воли богов. Рус ввел такое правило, чтобы претенденты не передрались между собой и не затянули процесс перераспределения.

Просто мешок с черными камешками по числу воинов коим требовалась обновка из которого изымалось количество камней равное обнаруженному количеству комплектов доспехов и добавлялось такое же количество белых камешков. А чтобы не возникла потасовка за очередность, кто первым тянет жребий, то это определили еще перед вторжением. Тут Рус просто своей волей определил, что кто первым прибыл на его зов тот первым и тянет.

С луками проще, их давали в порядке очередности от лучших стрелков к худшим, что так же определили еще до похода на тренировочных стрельбах.

Так что постепенно бойцы обрастали какой-никакой защитой от усиленных кожанок до лямелляра с ламинаром и даже кирасами и более-менее нормальным оружием: мечами и саблями, ножами и топорами, не говоря уже о пресловутых луках.

В последнем на сегодня взятом уже в глубоких сумерках десятом стойбище Русу пришлось немного открутить гайки, дав молодым воинам возможность спустить пар и разрешить им «повеселиться». Пережимать с дисциплиной сейчас точно не стоило, это все-таки не полноценная армия с вбитой в подкорку послушанием, и если сейчас не дать им того, чего они хотят, то завтра начнутся проблемы с управляемостью и охреневшие от убийств молодые бойцы, от бурлящих в крови адреналина и гормонов могут забить на него болт и тогда вся операция пойдет псу под хвост. Собственно, так он инструктировал своих братьев воевод, чтобы они к вечеру дали людям послабление. Так что сейчас повсюду слышали женские крики, так и радостные вопли самих воинов дорвавшихся до «сладкого».