История одного лагеря (Вятлаг) - Виктор Бердинских

Забегая вперед, отметим, что производственный план 1941 года (еще по инерции мирного времени) Вятлаг успешно освоил. Основные параметры плана и его выполнения можно представить по следующей таблице (Документ N 10):

План Выполнение Процент

(тысяч кубометров)

Заготовка 600 985 164

Подвозка 530 530 100

Вывозка 850 1029 121

Лесопиление 90 104 116

Шпалопиление (тыс.шт.) 200 214 107

Разделка балансов(т.ф/м) 60 61 101

Разделка дров 500 325 65

Понятный и особый интерес для нас представляют показатели "трудоиспользования" (специфически гулаговский термин) заключенных. Весь "контингент" в ИТЛ подразделялся на три основные группы – "А", "Б" и "В". К первой из них относились заключенные, годные (по состоянию здоровья) к тяжелому и "средне-тяжелому" физическому труду, то есть, отбросив канцелярские эвфемизмы, к работам на лесоповале. Ко второй – годные только к легкому физическому труду. И к третьей – инвалиды, а также неработающие больные. Так вот: одна из важнейших гулаговских плановых цифр – это количество заключенных группы "А": ее стремились сделать как можно больше. Однако и в мирное время ее реальный уровень выше 70-73 процентов редко когда поднимался. Группа "В" насчитывала в Вятлаге на 15 июля 1941 года 937 человек (7,15 процента от списочного состава рабсилы), но вскоре количество "забалансовых инвалидов", которые (по мнению начальства) "даром едят лагерный хлеб" и портят отчетную статистику, увеличится многократно. И мало кто из этих "доходяг" переживет страшный 1942-й год…

К "работающей слабосилке" (термин из упомянутого "Акта…" и других вятлаговских документов), то есть к группе "Б", отнесены 3.774 человека (28,8 процента). Таким образом, группа "А" ("рабочая") в начале войны составляла чуть более двух третей – 70,65 процента. Отчетный показатель смертности среди заключенных Вятлага за первую половину 1941 года – 220 человек: в сравнении с грядущим повальным мором – это мизер. Лагерники, по данным санотдела Управления (САНО), болели в основном цингой, гриппом и пеллагрой. Количество травм на производстве сопоставимо с "клинической" смертностью – 165 случаев за январь-июнь того же года.

Не менее важны для нас и сведения о наполняемости подразделений Вятлага, о распределении мужчин и женщин в составе заключенных, количестве инвалидов среди них. Все это наглядно "вырисовывается" из таблицы (Документ N 11), приводимой в одном из приложений к "Акту…" (общая численность заключенных здесь несколько меньше, поскольку зафиксирована по состоянию на 15 июля 1941 года, то есть без учета "движения контингента" за последующую неделю): Наименование л/п Мужчин Женщин Всего Из них инвалидов

Мужчин Женщин

1 лагпункт 1.188 161 1.349 249 36

2 лагпункт 1.130 46 1.176 301 13

3 лагпункт 1.340 70 1.410 243 25

4 лагпункт 1.356 165 1.521 1.124 131

5 лагпункт 2.625 191 2.816 347 23

6 лагпункт 1.497 74 1.571 264 44

7 лагпункт 3.071 103 3.174 35 5

8 лагпункт 1.148 76 1.224 98 25

9 лагпункт 2.066 99 2.165 239 6

10 лагпункт 1.286 61 1.347 364 11

11 лагпункт 350 79 429 68 46

Зуевский с/х 833 581 1.414 255 43

Итого 17.890 1.706 19.596 3.587 408

Война обернулась в буквальном смысле смертельной катастрофой для значительной части заключенных Вятлага: голодный 1942-й год пережила едва ли половина из них. Немалая часть трудоспособных лагерников (осужденных по "легким бытовым" статьям) была мобилизована в РККА и пополнила собой шеренги печально знаменитых и заведомо обреченных штрафных батальонов. В опустевший Вятлаг, не способный выполнять "производственную программу", срочно "этапировали" из Сибири и Казахстана несколько тысяч немцев-"трудармейцев", подвергнутых в августе-сентябре 1941 года внесудебным репрессиям в АССР немцев Поволжья и других регионах "компактного проживания" и выселенных в "места отдаленные". Вятлаговской судьбе этих людей посвящен особый раздел данной книги.

Определенное представление о Вятском ИТЛ, переживавшем самое тяжелое свое время, дает "Акт передачи Вятлага НКВД СССР от капитана госбезопасности Левинсона Н.С. полковнику Кухтикову А.Д." (4 января 1944 года). Данные этого документа вполне сопоставляются с аналогичным актом 1941 года.

Итак, к началу 1944 года Вятлаг состоит из семи ОЛП (отдельных лагпунктов) и одного лесозаготовительного отделения (ЛЗО), объединяющих 22 подразделения и расположенных на ветке Гайно-Кайской железной дороги. Внутри этих подразделений имеются два "совхоза", десять лагпунктов и столько же подкомандировок. Зуевский совхоз с 1-го декабря 1943 года передан в ведение Кировского областного управления НКВД.

Из 15-ти подразделений с самостоятельным балансом находятся на внешнем хозрасчете по-прежнему 3, на внутреннем хозрасчете – 12. Лагнаселение существенно сократилось: приток "свежей крови" сведен к минимуму – люди нужны везде (на фронте и в тылу) и государство временно ограничило масштабы пополнения "истребительных лагерей" (чаще со скамьи подсудимых отправляют на "позиции" – "искупать вину кровью"). На 1-е января 1944 года в Вятлаге содержатся 11.979 заключенных, из них женщин – 3.076, а также около четырех тысяч (точнее – 3.891 человек) "трудмобилизованных" немцев (в том числе 947 женщин). Общий списочный состав "контингента" – 15.870 человек. Отметим, что положение немцев-трудармейцев в лагере даже несколько хуже, чем у "просто заключенных", значительно выше среди так называемых "нацменов" и смертность, но по формальным параметрам (как и еще одна категория – "следственные" из числа интернированных прибалтов и луганских /ворошиловградских/ немцев) они проходят по лагерным учетам отдельной строкой, поскольку юридически не являются осужденными. Отсюда и некоторые "экзотические" нюансы их лагерного бытия: скажем, этническим немцам высочайше позволено сохранять в своих рядах партийную и комсомольскую организации, которые, кстати, в "свободное время" (это при минимально 12-часовом рабочем дне!) обязаны были проводить всю диктуемую политотделом "идеологическую работу" (и проводили – да еще как! – чисто по-немецки, организованно, пунктуально и, разумеется,"на высоком идейном-политическом уровне").

Очередные этапы с "контингентом" прибывали в ИТЛ и отправлялись из него строго по нарядам ГУЛАГа, "маневрирование" рабочей силой осуществлялось под бдительным контролем НКВД. За 1941-1943 годы в Вятлаг доставлено свыше 40.000 заключенных и более 8.000 "мобилизованных" немцев. Часть из них позднее "переправили" в другие ИТЛ или в штрафные батальоны (так, крупнейший этап, насчитывавший около 1.500 человек, в июле 1942 года "ушел" на Урал, в Усольлаг, а затем – в августе-сентябре – еще 500 заключенных передали по мобилизации в ряды РККА). Основная же масса лагерников осталась в кайских болотах и многие (очень многие!) нашли последний приют на здешних убогих околозоновских погостах… Но об этом – речь впереди. А сейчас обратимся вновь к сухим статистическим выкладкам.

Плановые производственные показатели Вятлага 1943-го и 1944-го годов вполне сопоставимы: заготовка древесины (соответственно) 630.000 и 620.000 кубометров; вывозка – 660.000 и 650.000 кубометров (в связи с безнадежным провалом плана 1943 года задания на следующий год лагерю – правда, чисто символически – уменьшили, хотя, надо сказать, примерно с такими же объемами 1942 года и теми же ресурсами Вятлаг справился успешно). Помимо привычного сортимента (круглого леса, пиломатериалов и дров) лагерю в военную пору доводятся задания по выпуску оборонной продукции – спецтары, авиабруска, авиапланки, ружболванок и др. В духе истинно советских традиций искусственно поддерживается и нагнетается атмосфера трудового соперничества ("социалистического соревнования") между лесными ИТЛ, причем каждый лагерь, наряду с участием, так сказать, в "общекомандном" состязании, имеет еще и конкретного напарника, с которым "соревнуется" напрямую: таковым партнером-соперником для Вятского ИТЛ в годы войны был Унжлаг. И в этом "единоборстве" Вятлаг на этапе 1943 года занимал отнюдь не лидирующие позиции.

Группа "В" (то есть численность неработающего "контингента") составляла в Вятском лагере на 1 января 1944 года 2.385 человек (24,4 процента списочного состав) и увеличилась по сравнению с 1941-м годом более чем в 3 раза. Инвалидов, годных только к легкому физическому труду, – 3.489 человек, или 29,3 процента. Умерли за вторую половину 1943 года в целом по лагерю 1.524 человека – каждый десятый из содержащегося списочного "контингента". Каждый пятый лагерник – 2.435 человек, состоящих на учете САНО, – поражен дистрофией. Кстати, среди немцев-"трудармейцев" группа "В" еще значительнее – 1.385 человек, или 34,4 процента (так что "идеологическая работа" в этом плане помогает слабо).

Жизнь лагерного населения в годы войны ухудшилась по всем параметрам – и весьма существенно. Администрацией, с подачи из центра, предпринимается комплекс хаотических, мало продуманных и не связанных друг с другом мер, направленных на ужесточение режима: повышается уровень изоляции заключенных, усиливается охрана, изымаются репродукторы, запрещаются получение газет, свидания и переписка с родственниками, отменяется освобождение лиц, отбывших лагерный срок, еще более удлиняется рабочий день и соответственно увеличиваются нормы выработки для обессилевших, голодных и полураздетых людей. Административный беспредел затрагивает не только заключенных: с 10 ноября 1941 года приказом начальника Управления рабочий день для сотрудников аппарата увеличен на 3 часа: все обязаны, помимо основного рабочего времени, "приходить на службу с 9 до 12 часов вечера". Впрочем, становится все более очевидным, что такие драконовские методы себя исчерпали и сама жизнь выдвигает на первый план как альтернативу чекистам-изуверам новый тип руководителей – умелых хозяйственников, понимающих, что путь к обеспечению производственных успехов лежит через определенное изменение отношения к "рабсиле" в сторону (хотя бы относительной) гуманизации. Не случайно, надо полагать, назначение на "первый пост" в Вятском ИТЛ полковника А.Д.Кухтикова, ранее возглавлявшего Политотдел лагеря. И это – отнюдь не редкий для ГУЛАГа военных лет случай превращения бывшего политотдельца в рачительного и деловитого хозяйственника.