Лицеист - Василий Горъ

— Геннадьич, какое, к этой самой матери, недоразумение, если я навел справки и точно знаю, что наша девочка почти сутки загорает на гауптвахте, что дежурной целительнице, нарушившей приказ твоего заместителя первым делом вылечить его ублюдочного сынишку, влепили выговор с занесением в личное дело, и что дежурный по Академии получил приказ гнать Лютобора Игоревича Шахова в шею⁈ В общем, так: мы с Мстишей ведем нашего парня к корпусу боевой и физической подготовки, а ты отправляешь по этому же адресу обоих Колмогоровых…

— … и Викторию Жданову, мою ученицу, которой не повезло попасть в твой вертеп! — добавил Гаранин, не услышал ожидаемого ответа и озверел: — Леха, а ведь мы не шутим: если ты не выполнишь эти настоятельные просьбы в течение четверти часа, то мы с Темой вызовем на дуэль и Егора, и тебя! Чем это закончится, представляешь?

— Э-э-э… да!

— Тогда начинай шевелиться, паскуда…

…На территорию Академии мы вломились еще до того, как напрочь деморализованный дежурный получил соответствующий приказ от своего самого большого начальника. Судя по уверенности, с которой Архимаги выбрали направление, они знали это учебное заведение ничуть не хуже, чем наш лицей. Лапина, Палыч и Кнут, вне всякого сомнения, тоже были в курсе, куда именно нам надо попасть. Ну, а мне и обеим Земляничкам было все равно — мы понимали, что все уже решено, поэтому наслаждались тем, что видели и слышали. А интересного было предостаточно. К примеру, чисто армейский порядок, царивший на территории, уставные цвета всего, на что падал взгляд, вымуштрованные каре из курсантов, изредка попадавшиеся на пути, их бег, строевые песни и так далее. От души повеселило и состояние заместителя начальника Академии, примчавшегося к нужному корпусу раньше нас: судя по багровому лицу, капелькам пота на лбу и крыльях носа, испуганному взгляду и темным кругам под мышками, этот офицер точно знал, чем чревато невыполнение настоятельных просьб Тимофея Ильича, поэтому несся к месту встречи на всех парусах!

Впрочем, Светлова его прогиб не впечатлил:

— Егор, уродец ты малолетний, где твой ублюдочный сынулька и девочка, которую он собирался подмять⁈

— Тимофей Ильич, может, не будем горячиться и…

Тут от разгневавшегося Огневика потянуло таким концентрированным жаром, что у Колмогорова-старшего пропало всякое желание кочевряжиться, и он, вжав голову в плечи, попробовал извиниться. Правда, за что именно, я так и не понял, ибо Гаранин, уставший изображать мебель, скользнул к нему вплотную, аккуратно взял за шею и легонечко встряхнул:

— Егор, ты не мог не знать, что Жданова перевелась в вашу Академию из МОЕГО ЛИЦЕЯ, а значит, БЫЛА, ЕСТЬ И БУДЕТ МОЕЙ УЧЕНИЦЕЙ! Так какого, извиняюсь за выражение, этого самого ты позволил своему отпрыску подкатывать к ней яйца и закрыл глаза на грубейшее нарушение дуэльного кодекса вашей Академии, позволив драться курсанту, проучившемуся полтора года, с девочкой-Земляничкой, только-только вставшей на довольствие⁈

— Я… я… я… — начал мямлить вояка, понял, что вот-вот нарвется, и… удивил: — Я признаю свою ошибку!

— Замечательно! — радостно оскалился Мстислав Рогволдович. — Значит, выйдешь со мной на Арену сразу после того, как мой ученик воспитает твоего сына.

— Да, но вы — Архимаг, а я всего-навсего мастер второй ступени!

— Твой сынулька счел похожую разницу в уровнях вполне допустимой. Так что мы последуем его примеру. Кстати, упрешься — порубишься еще и с Темой…

…Колмогоров-младший был доставлен в корпус боевой и физической подготовки двумя молодыми, но очень деловыми поручиками. На последних метрах «дистанции», по моим ощущениям, готовился похамить, но вовремя оценил состояние отца и увял. А толку — Светлов с Гараниным, пребывавшие не в настроении, объяснили парню, во что он вляпался, и погнали на песчаную площадку для тренировочных поединков, практически не отличавшуюся от нашей средней дуэльной арены. Кстати, к этому времени площадка успела волшебным образом освободиться, а пятьдесят курсантов-Огневиков, тупо отрабатывавших довольно примитивную боевую связку под руководством основательно разъевшегося пестуна, вынужденно закончили экзерсисы и перебрались за защитный барьер. Я тоже не стал тянуть и вышел на свою сторону площадки. А там получил море удовольствия от созерцания убийственно интересной картины — процесса разогрева мышц по-курсантски!

Что в нем было не так? Да все: если комплекс, которому нас со Славкой в свое время научил Фрол Баженович, готовил все тело к разноплановым и, что самое главное, запредельным нагрузкам, то это творение сумрачного гения неких великих военных теоретиков помогало настроиться разве что на обмен подзатыльниками! Впрочем, наш создавался под нужды пластунов, воюющих отнюдь не в классах, а этот, вероятнее всего — для ускорения или упрощения учебного процесса. Тем не менее, Игнат Егорович стал выкладываться в него по полной программе, видимо, доперев, что проигрыша «шпаку» ему не простят.

Я тоже хорошенечко размялся. Потом «сдался» мощному магу Лавы с погонами капитана, оказавшемуся дежурным по комплексу и обладавшим всеми необходимыми полномочиями, чтобы судить подобные дуэли, прошел положенную проверку и вскоре занял исходную позицию.

Колмогоров выпендрился и опустился в позу ожидания, вроде как, показав, что не боится. Зато за долю секунды до команды «Бой» закрылся ледяной броней, а после начала поединка кинул мне под ноги довольно неплохое зеркало. Но замедляться и попадать под подоспевшую стужу, накрывшую область диаметром метра четыре, я не пожелал, так что перепрыгнул через тонкий, но чрезвычайно прочный слой льда скачком, ушел от остаточного шлейфа заклинания площадного действия, развернувшегося аккурат за моей спиной, поднырнул под ледяной шип и, продолжая ускоряться, притерся к ледяному копью, ускоренному «вторичкой»-Воздухом.

Этот маневр позволил не потерять темп, второй скачок помог сократить расстояние до противника еще на шесть с лишним метров, а короткая, но очень быстрая «змейка» из алогичных смещений из стороны в сторону позволила уклониться от еще двух ледяных шипов и одного копья. В общем, в ближний бой я ворвался без единой царапины, оценил самоуверенность парня, в этот момент кинувшего зеркало себе под ноги, и атаковал. Серией из сминающего касания, « двойки» под искрящимися кастетами в голову и толчком в грудь.

Ледяная броня ученика третьей ступени сложилась еще от касания, так что первый удар кулаком раздробил нос, а второй — вынес нижнюю челюсть. Да, Колмогоров-младший не поплыл. Мало того, как-то умудрился удержаться в вертикальном положении и доехал до края ледяной плоскости под нашими ногами. Но песок, «внезапно» возникший под каблуками армейских ботинок, остановил только нижние конечности. А я еще немного ускорил корпус и, для полного счастья, прогнул