Трофей бандита (СИ) - Яблонская Альбина

— Жаркая ночь, — как бы невзначай сказал Баттон, — не правда ли?

— Да, — кивнула я и ощутила, как у меня предательски дрожит голос. Мое тело вело себя странно — оно налилось жаром и хотело остудить свой пыл как можно быстрее, как можно более приятным способом. Причем желательно, чтобы этот способ был осуществим именно здесь, в этом роскошном и манящем красотой пентхаусе.

— Не хочешь искупаться?

Этот вопрос застал меня врасплох, я была обескуражена и не знала, что ответить. Настолько шокирующим и волнительным было это предложение в тот момент… Впрочем, кого я обманываю. В ту секунду я грезила шансом остаться вместе с Робертом и войти в эту прохладную воду после очень странного и долгого дня.

— Да, — кивнула я и несмело улыбнулась, дав ему знак.

В ответ на мое согласие Роберт бережно снял с моих плечей бретели черного платья, и оно упало на пол. Нежно скользнув по голому телу.

Баттон окинул меня взглядом и едва заметно улыбнулся, предвкушая танец в прозрачной воде.

— Я позвоню консьержу, чтобы он подобрал купальник по размеру.

— Это лишнее, — ответила я и пошагала к бассейну, не снимая шпилек.

Эффектно продефилировав и войдя в кристально-чистую воду, я бессовестно сняла с себя белье и обувь. А затем подплыла к самому краю бассейна — откуда открывался живописный, но немного страшный вид с высоты птичьего полета.

— Мне очень нравится то, что я вижу, Алиса.

Роберт повесил пиджак на антикварную скульптуру, затем не спеша расстегнул запонки и оставил их на стойке бара.

— Что именно? — нагло спросила я. Точно так же, как и в день нашей свадьбы. — Что именно вы имеете в виду? Что конкретно вы видите, мистер Баттон?

Роберт снял с себя белую рубашку и сказал:

— Я вижу… ответственную труженицу фонда. Чрезвычайно ценного сотрудника, который ставит интересы компании выше собственных. А еще я вижу девушку, которая всегда выполняет поручения директора. Какими бы они ни были…

— Мне это приятно слышать.

— И не называй меня мистером Баттоном. Может, в офисе я для тебя и мистер Баттон… Но сейчас я просто Роберт. Давай сократим дистанцию и перейдем на ты, Алиса. Думаю, этому пришло самое время.

Он расстегнул ремень и снял брюки. А затем вошел в воду по пояс, дав мне насладиться его поджарой фигурой.

— Вы любите спорт, мистер Баттон?

— А что вы подразумеваете под спортом, мисс Фергюсон?

Я поняла, что сделала не так, и смущенно засмеялась. Впрочем, поводов смущаться в тот момент и так хватало: Роберт окунулся в воду и быстро подплыл ко мне вплотную — чтобы вынырнуть и рассмотреть меня вблизи. Без посторонних глаз и… какой-либо одежды.

— Спорт — это… — смотрела я в эти бездонные, почти что черные, глаза и не могла найти слов. Я просто забыла о том, что хотела сказать. — Это… это…

Но Роберт, к счастью, сам нашел слова и нежно коснулся пальцем моей влажной щеки:

— Спорт для меня — это стиль жизни, Алиса. Я из тех людей, кто живет по простым законам.

— Что же это за законы, Роберт? — зачарованно спросила я.

— Я ставлю цели и достигаю целей. Все остальное — лай собак на идущий караван… Они лают, но караван… все равно идет вперед…

Он прижал меня к себе и нежно поцеловал в губы.

Я боялась, что этот поцелуй в бассейне — только галочка, дежурная прелюдия к мимолетному увлечению богача. Всего лишь слабость подчиненной в объятиях босса. Но после того поцелуя последовали другие. А затем поцелуи привели к кое-чему большему. Мы были вместе до утра, и я целый день летала от счастья, словно райская птица — как волшебная колибри от бутона к бутону, впитывая сладкий нектар жизни. А после той ночи были другие ночи. И мы стали неразлучной парой.

Но теперь… Теперь мне приходится лишь вспоминать наш первый раз. И под капание крана прокручивать в голове тот дивный танец на вершине города — в том шикарном прозрачном бассейне, сквозь стенки которого была видна спонтанная любовь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍14

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Пора вставать! — подбросило меня громким криком у самого уха, а затем на лицо полилась холодная вода.

— А! — вскрикнула я от неожиданности и тут же закашлялась. — Боже… кхе-кхе-кхе… кхе-кхе… Что ты делаешь? Зачем?

Макс стоял надо мною с ведром в руках. Он невозмутимо перевернул его у меня над головой и вылил остатки воды на измокшие волосы. Ему нравилось смотреть на меня в таком виде — сидящую на полу, в большой луже ледяной воды.

— Разве тебе не нравится? Совсем не понравилось, что ли? — фальшиво удивлялся Макс. — Хм, странно… Везде пишут, что лисы просто обожают купаться в воде. Они отлично плавают и просто резвятся в реках, озерах и… даже в обычных лужах. А для некоторых, кто живет в зверинцах, как и ты, даже строят бассейны. Большие, красивые, с прохладной чистой водичкой. Конечно, бассейна у меня нет… Так что будешь купаться в лужах. Этого добра у меня предостаточно. Да. Прости, но тут у нас не пентхаус, — Макс поджал губы, будто искренне сожалея.

Он словно видел тот же сон, что и я. Будто читал меня насквозь и знал, о чем я сейчас думаю. Понадеявшись на это, я пожелала ему скорой смерти — болезненной и неотвратимой. Например, от пожара или падения с крыши дома на острые шпили забора.

Представив эти картинки, я невольно улыбнулась, чем тут же озадачила Чернова.

— О… ты улыбаешься? Хм, все же водные процедуры тебе понравились. Что ж, надо запомнить. Отныне буду повторять этот ритуал каждое утро, каждый божий день, пока ты будешь тут и… сможешь купаться, ведь… — засмеялся он нездоровым смехом, — ведь мертвые лисы не купаются, понимаешь? Не купаются ведь, нет. Это… это всем известно, все об этом знают — даже дети… Этих мелких засранцев еще в садике учат, что трупы животных не любят воду и не нужно бросать их в бассейны. Да?

Наш увлекательный разговор прервался тишиной. Я молча смотрела на этого психа каменным взглядом, а он не знал, как бы еще сострить на тему дохлых лис. И мы посидели так несколько минут, наслаждаясь неловким молчанием.

Но затем глупая ухмылка Макса исчезла сама по себе. Его лицо стало серьезным и мрачным, его словно примерил совершенно другой человек — не тот шизофреник, что смеялся пять минут назад и хлопал в ладоши, как нашкодивший ребенок. Это был другой Макс. Передо мной на стуле сидел хладнокровный и расчетливый убийца, который не разбрасывается словами попусту и разговорам предпочитает действие.

Он откинулся на спинку и протяжно выдохнул, смотря мне прямо в глаза.

— Что же мне делать с тобой, Лисенок?

Макс задумчиво отвел взгляд и прицокнул зубами. Его рука порылась в кармане, чтобы достать бриллиант — тот самый голубой алмаз. Один из тех, что украшали мое колье и затем рассыпались на какой-то заброшенной стройке.

Чернов неспешно вертел этот камешек в руках, рассматривая бриллиант с некоторой грустью в глазах.

— Голубой алмаз… — сказал он вполголоса. — Такой красивый. Такой блестящий и аккуратный на вид. Такой маленький, но такой дорогой. Почему они такие дорогие? Что в них такого ценного? Странно, правда? Никто ведь толком не может ответить на этот вопрос. Но… чтобы понять это, достаточно лишь присмотреться. Да. Присмотреться… Внимательно взглянуть на эти отточенные грани, на это… это множество сторон, бликующих даже под тусклым светом… Ведь даже здесь, в этом темном подвале, голубой бриллиант дарит капельку неба. Он похож на небо. Да. Похож на облака… Нет, — перечил Макс будто сам себе, — нет, не на облака. Он похож как раз на ясное, голубое небо без единого облачка. Красивое, великолепное зрелище, которое дарит позитив, дарит хорошее настроение, достаточно тебе лишь поднять вверх глаза и… сделать простую вещь — элементарно посмотреть на голубое небо. Которое всегда есть у всех и каждого… Да… Почти. Почти у каждого… — Макс нагнулся и аккуратно положил бриллиант на пол между стулом и мной. А затем продолжил говорить: — В тюрьме я не видел неба… Все восемь лет я провел в таких же условиях, как и в этом подвале… Железная койка. Протекающий кран. Вонючий унитаз. И все это в камере два на два метра… Без окон. Без возможности увидеть солнце или хотя бы понять, на улице день или ночь. Снег или жара. Падают желтые листья или распускаются цветы… Голубое небо или же льет дождь… Таким, как я, не разрешали выходить во двор. Особо опасным прогулки запрещены. Я был лишен права общаться с остальными, мне нельзя было иметь друзей. Мне даже… пф… мне даже не было, с кем перекинуться словом. Я… я был предоставлен лишь самому себе и только ждал того дня, когда смогу откинуться и отыскать тебя. Чтобы передать тебе всю эту боль. Сразу. Без остатка. Ведь это наша общая боль. Понимаешь? Мы должны были нести этот крест вдвоем. Не так ли? — Макс смотрел на меня, будто ждал ответа. Но я не отвечала. И даже не шевелилась — просто смотрела на него стеклянными глазами. — Именно так… Так должно было быть. Но я… я был слишком добр к тебе и взял всю вину на себя, чтобы мой Лисенок мог… мог… чтобы ты могла жить нормальной жизнью, а не страдать, как я, понимаешь, да? Но потом… потом оказалось, что… оказалось, что я тебе не нужен. — Брови Макса стали хмуриться, а его голос становился грубее с каждым сказанным словом. — Оказалось, что ты не собиралась меня ждать все эти годы. Нет, не собиралась. Зачем? Зачем меня ждать? Я ведь конченый зек. Преступник. Угонщик машин и вымогатель, — цедил он сквозь зубы. — Точно… я отброс общества и должен гнить в тюрьме, а ты… Ты просто испарилась, будто ничего и не было. Словно ты во всем этом не участвовала и всегда ходила в белом пальто… Ты даже… — начало вдруг трясти Макса от нервов, — ты даже не удосужилась лично явиться ко мне и сказать об этом в лицо. Сказать мне об этом прямо. Сказать, что ты бросаешь меня и больше не хочешь меня знать. Сказать, что презираешь меня и не считаешь человеком, потому что ты на воле, а я на чертовой зоне! — Макс крепко сжал кулак и с трудом удерживал свой гнев. — А когда я вышел, то узнал, что ты уже позабыла обо мне и даже не вспоминаешь. Подумать только… Я искал тебя. Очень долго искал и не мог найти, ведь ты позаботилась о том, чтобы я тебя не нашел. Ты покинула город и уехала в другой штат. Ты… ты даже сменила фамилию, черт подери… И я… дьявол, да я бы никогда тебя не нашел, если бы не везение. Если бы не случайность, да… Я просто… черт, я просто увидел новость в интернете… Вот. Представляешь? Там был пост о том, что… какой-то супер-дупер завидный жених по имени Роберт Баттон женится на некой Алисе Фергюсон… «Алисе Фергюсон?» — подумал вдруг я… — шептал Макс заговорщицки. — И тогда внутри что-то щелкнуло. Ага… Клац! Я открыл новость и увидел тебя… Там была твоя фотография. Ты была там такая красивая, такая… счастливая… Просто красотка с нимбом на голове. И тогда я подумал — вот! Вот она удача! Судьба сама дала мне шанс поквитаться и отнять у тебя счастье в отместку за то, что ты лишила счастья меня самого… И вот теперь ты здесь. В промозглом и темном подвале, в луже воды, в изодранном свадебном платье, словно жалкая бомжиха. И ты наверняка ведь думаешь: как же так, я заслуживаю большего, Роберт баловал меня деньгами и украшениями, а тут я валяюсь в грязи подобно мусорной шавке? Но правда в том, — наклонился Макс, будто говоря секрет, — правда в том, что все закономерно… Ага. Ты и есть та самая шавка… Грязная и никому не нужная. Словно этот долбаный бриллиант, который долго валялся в чьем-то дерьме, где и положено быть всякой дряни. Но затем он попал в руки богачу, который отмыл его, очистил от грязи и отполировал, назвав бриллиантом… Вот только камень как был дерьмом, так им и остался. А твой Роберт — просто идиот, который еще не понял, кого решил взять в жены.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})