Свободный четыре. История Тобиаса. - Вероника Рот

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим Вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

Вероника Рот

Свободный Четыре. История Тобиаса

Дивергент — 1,5

Оригинальное название:Veronica Roth

«Free Four: Tobias Tells the Story» 2012

Вероника Рот «Свободный Четыре. История Тобиаса» 2012

Перевод: Bloodstream и Lafanya

Редактура: Bloodstream

Оформление и верстка: Faye

Переведено специально для сайта: http://divergentrussia.ru

Любое копирование без ссылки

на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Аннотация

В книге "Свободный Четыре" Вероника Рот пересказывает все ключевые сцены с точки зрения Тобиаса. Эта тринадцатистраничная книга показывает нам нового Четыре и открывает неизвестные черты его характера, интересные факты из его жизни и его мысли по поводу инициирования Трис.

Свободный Четыре. История Тобиаса

Я бы не вызвался тренировать инициированных, если бы не запах тренажерного зала — запах пыли, пота и заостренного металла. Это было первым местом, где я почувствовал себя сильным. И так каждый раз, когда я нахожусь здесь.

На другой стороне зала стояли деревянные мишени. Напротив одной из стен — стол с оружием: уродливые металлические ножи, с закругленным наконечником идеально подходили для неопытных новичков. Напротив меня выстроились представители трех фракций: парень с прямой спиной из Искренности, спокойный из Эрудиции и Стифф, которая так опиралась на пальцы ног, как будто собиралась бежать.

— Завтра — последний день первого этапа, — произнес Эрик.

Он не посмотрел на меня. Вчера я задел его гордость, и не только, во время захвата флага — Макс отвел меня в сторону во время завтрака, чтобы спросить, как инициированные себя повели, если бы Эрик не был у власти. Он сидел за столом возле меня в то время и хмурился над своими сдобными оладьями

— Именно тогда вы возобновите борьбу, — продолжил Эрик.

— Сегодня же вы будете учиться, как попадать в цель. Каждый возьмите по три ножа, и внимательно следите за Четыре, когда он будет показывать вам технику метания.

Я ощущал на себе пристальный взгляд его глаз. Я выпрямился. Я ненавидел, когда он обращался со мной вот так, как будто я — его шестерка. Как будто я не выбил ему зуб во время нашего посвящения

— Живо!

Они побежали к ножам, как дети Афракционеров, отчаянно бегущие за хлебом. Все, кроме нее. Она двигалась преднамеренными движениями, ее белокурые волосы мелькнули между плеч инициируемых выше ее ростом. Ей было не комфортно с оружием в руках и это то, что мне нравилось в ней. Она догадалась, что оно ненастоящее, но, в любом случае, она постарается научиться им пользоваться.

Эрик подошел ко мне, а я инстинктивно ушел в сторону Я старался не боятся его, но я знал, как он умен. И если я буду невнимательным, то он заметит, как пристально я смотрю на нее. И это будет трагично. Я поворачиваюсь к цели с ножом в моей правой руке.

Я попросил, чтобы метание ножей убрали из учебной программы в этом году, ведь оно просто запугивает новичков. Здесь никто и никогда не использовал это, кроме как показать себя, впрочем, что я сейчас и сделаю Эрик сказал бы, что талантливые люди всегда полезны, вот почему он отклонил мою просьбу. Но, пожалуй, это все, что я ненавидел в Бесстрашии. Я держу нож за лезвие так, чтобы баланс был правильным. Мой инструктор, Амар видел, что я много думаю, поэтому он научил меня связывать движения с дыханием. Я делаю вдох, смотрю в центр мишени. Выдыхаю и бросаю. Нож попадает в цель. Восторженные вздохи инициированных доносятся до моих ушей

Я нахожу в этом своеобразный ритм: вдохнуть и передать следующий нож в правую руку, выдохнуть и повернуть его кончиками пальцев, вдохнуть и смотреть на цель, выдохнуть и бросить. Все гаснет вокруг центра этой доски. Другие фракции называют нас безрассудными, если бы мы вовсе не думали, но все что я здесь делаю — это метаю ножи.

Голос Эрика разрушает моё оцепенение.

— Построиться!

Я оставляю ножи в доске, чтобы напомнить инициированным, что все возможно, и отступаю к боковой стенке Амар был тем, кто дал мне имя еще в те дни, когда первой вещью для инициированных, сразу же по прибытию в Бесстрашие, было прохождение через наши пейзажи страха. Он был таким человеком, который давал настолько привлекательные привязывающиеся прозвища, что все подражали ему.

Сейчас он мертв, но иногда, в этой комнате, я все еще слышу, как он бранит меня за удержание дыхания

Она не удерживает дыхание. Это хорошо — на одну дурную привычку меньше. Но у нее неуклюжая рука — прямо как куриная лапа.

Ножи летят, но большую часть времени не вращаются. Даже Эдвард не разобрался, хотя он самый смышленый. Как и у Эрудитов, в его глазах искрилась особая тяга к знаниям.

— Похоже, Стифф пропустила слишком много ударов в голову! — Произнес Питер.

— Эй, Стифф! Помнишь, что такое нож?

Обычно я спокоен по отношению к людям, но Питер — исключение. Я ненавижу, как он издевается над людьми, в точности, как и Эрик.

Трис не отвечает, просто поднимает нож и бросает, все еще неловко, но прогресс пошел — я слышу звук метала, бьющегося о доску, и улыбаюсь.

— Эй, Питер, — говорит Трис, — помнишь, что такое цель?

Я смотрю на каждого из них, пытаясь не попасться на глаза Эрику, так как он ходит позади них, как зверь в клетке. Я должен признать, что Кристина хороша — хотя я не люблю хвалить умников из Искренности — как и Питер — хоть и не люблю давать похвал будущим психопатам. Ал, однако, просто как ходячая, говорящая кувалда — сила есть, ума не надо. И не один я это замечаю.

— Насколько ты туп. Искренний? Тебе нужны очки? Может мне пододвинуть мишень поближе? — Произносит Эрик напряженным голосом.

Кувалд-Ал оказался таким чувствительным. Его убивали их насмешки. Когда он снова бросил нож, тот попал в стену.

— Что это было, инициированный? — Говорит Эрик.