Загробный мир по древнерусским представлениям - Соколов

Загробный мир по древнерусским представлениям

Далеко за горизонтом скрывается жизнь древнерусского человека. Многими прошедшими столетиями заставлена она от нашего взора, но заглянуть в эту далекую жизнь представляет много интереса. Там, в глубине веков, жил наш предок, он мыслил и действовал; он слагал свои взгляды на природу и самого себя, слагал свои представления на жизнь и смерть, развивал свои религиозные воззрения, устанавливал обряды, устраивал свое общество, выражал свои мысли посредством членораздельных звуков, пел песни и былины и изображал свои мысли письменами…

Заглянуть в эту далекую жизнь предка составляет задачу настоящего труда. Но жизнь предка, как вообще жизнь всякого человека, всеобъемлема. Охватить и зараз использовать всю ее полноту вряд ли хватит человеческой жизни, а посему я ограничусь только одним частичным исследованием — я постараюсь изобразить, как наш далекий предок представлял себе загробный мир.

Ставя своей задачей решение вопроса, как далекий предок представлял себе загробный мир, я прежде изложу сам процесс развития эсхатологических представлений у предка и отмечу материал, которым буду пользоваться при составлении своего труда.

Развитие представлений у человека, подобно развитию организма, происходит не вдруг, а по — степенно. В младенчестве человек полагает первое знакомство с окружающим и у него начинает слагаться круг представлений. Этот круг представлений на первых порах бывает очень скуден, да и сами представления отличаются неясностью и неточностью.

Продолжая расти, человек начинает умственно развиваться. Его кругозор расширяется. Он более начинает знакомиться со всем окружающим его и лучше во всем давать себе отчет. Круг представлений у него становится полнее: в него вносятся новые и новые элементы. Старое им не забывается, но под влиянием приобретаемого нового и благодаря развитию самосознания начинает приобретать большую ясность, становится полнее и точнее. Так происходит у человека развитие круга представлений и приобретение их ясности, полноты и относительной точности. Так приблизительно шло и развитие представлений о загробном мире у нашего предка.

Предки наши, как говорят историки [87; 175], прежде чем прийти на русскую равнину, жили на Карпатах, где они как часть входили (как и теперь входят) в одно общее славянское племя, занимавшее за много веков до Р. X. обширные земли, простиравшиеся на север и восток от Карпат и своими отраслями даже достигавшие Англии, Голландии, Швейцарии, Италии, Пелопоннеса [213]. Однако не здесь таится первоначальная жизнь нашего предка, не здесь скрывается начало жизни всего славянского племени, не здесь предок-славянин сложил и свои первые представления. Жизнь его скрывается в далекой доисторической эпохе, когда славяне-предки вместе с другими индоевропейскими народами составляли одно арийское племя1. В глубине этой доисторической эпохи текла младенческая жизнь нашего предка и здесь у него сложились первые мировоззрения. В эту древнюю эпоху первобытный предок своим неопытным умом доискивался причины различных явлений, начал развивать свою фантазию и сложил первое представление о загробной жизни. Отсюда свой запас он понес на Карпаты и принес на русскую равнину, пополняя его то там, то здесь1. На Карпатах предок сталкивался с различными народами: кельтами, германцами, римлянами, которые теснили его, заставляя менять границы своих земель. Живя же на Руси, мы видим его торгующим невольницами в Булгаре [45], посещающим северные берега Черного мора, населенные греками, едущим из Византии с награбленным добром, воюющим с аварами и хазарами и платящим последним дань «по белей веренице от дыма и мечу» [143, 7].

'Вопрос о месте жительства арийского племени в науке точно еще не разработан. Существующие теории — европейская и азиатская — подвергаются новейшими учеными критике, но эти ученые, сами не указывая точно места жительства арийцев, примыкают то к той, то к другой. Вообще о месте жительства арийцев можно сказать словами профессора И Н. Смирнова, что «родину ариев следует искать в старом свете: Европе, Южной Азии или тропической Африке» [170, 61]. Для нас, конечно, важно было бы знать правильное решение этого вопроса, но, за неимением его, нам в своем труде об этом приходится умалчивать. Но что предки-славяне откуда-то пришли на Карпаты, это не подлежит сомнению, о чем говорят все ученые, исследующие этот вопрос [69; 127; 170; 213].

Господне, показываше ему одесну праведныя в весельи предъидуща в рай, а ошююю грешники идуща в муку» [143], причем объяснил князю, что если кто в христианскую4 веру вступит, то, умерши, воскреснет и не умрет после вовеки; если же в другой закон вступит, то на том свете в огне будет гореть [143]. Слова проповедника и картина Страшного суда произвели глубокое впечатление на великого князя [175, 161]. Нет сомнения, что картина будущей жизни, рисуемая пришедшей на русскую равнину христианской религией, произвела сильное впечатление и на весь русский народ. И это понятно. Вопрос о загробной жизни человека принадлежит к тем животрепещущим вопросам, которые невольно сами напрашиваются уму человека на их решение. Действительно, что ждет человека за гробом, будет ли он жить после смерти, где будет пребывать, как будет жить — эти вопросы невольно врываются в мышление каждого человека. Они врывались в мышление и нашего предка, и предок старался разрешить их себе так или иначе.

Уже будучи язычником, предок составил себе известный круг представлений, но его представления носили отпечаток неясности, неполноты и неточности. Предок, как британец — язычник (см. выше), ясно сознавал неточность своих решений по этому вопросу и искал более полного, ясного и удовлетворительного решения.

Новая религия, которую предок стал принимать, принесла ему свои воззрения на загробный мир, свое учение об ожидающей загробной участи человека. Предок знакомится с этими воззрениями христианской религии; о них говорят ему то пастыри в своих церковных проповедях, то «калики

4 В летописи стоит слово: «Их» (т. е. греческую — христианскую).

перехожие», эти вечные путешественники с места на место, бывавшие в христианских странах и пользовавшиеся у предка большим уважением [83; 196, 134], то, наконец, он знакомится с ними непосредственно сам, читая появившиеся с христианством на Руси различные сказания, рисующие загробную участь человека. Знакомство с воззрениями христианства на будущую жизнь не должно было пройти бесследно у древнерусского человека. Искавший ясного и более удовлетворительного решения о загробном мире, предок находил нужное себе в учении богооткровенной религии, которая давала о будущей жизни точное и ясное понятие. Язычник увлекается новым христианским учением, ясным для ума и отрадным для сердца, и начинает его усваивать. В языческую струю представлений предком загробного мира теперь вливается новая, христианская струя. Она не только пополняет языческую новыми представлениями, которых в той прежде не было, но, слившись с ней, придает ее представлениям и свою окраску. Христианство уже всюду начинает светиться в представлениях предка о загробном мире. Оно занимает у него теперь главное место. Его элемент начинает особенно ярко выделяться, но сквозь христианство проглядывают тусклые пятна язычества, которые не могла вполне закрасить христианская струя.

Особенно сильное влияние на изменение представлений о загробном мире и на пополнение их круга у предка оказали различные апокрифические сказания о будущей жизни человека, которые с христианством начали распространяться по русской равнине. Сказания эти, придя на Русь преимущественно из Греции и Болгарии, т. е. из тех родственных нам стран, где уже процветало христианство, приобрели у нас большую популярность,

ибо подходили к духу предка, к его младенческой фантазии. Предок находил в них удовлетворение своим запросам, он в них встречал не только новое, но и родственный себе мистический элемент. Вращаясь в кругу не только просвещенного класса, но и среди русского простого народа [43, 49], сказания эти становились излюбленным чтением «грамотеев» [20, 149], которые при всей скудности образования в Древней Руси все-таки были в простом народе и которые читали или рассказывали прочитанное ими среди народа [120, 44; 162, 61. Здесь сказания получили полную популярность, и ими предок питал свою фантазию. Этим сказаниям предок обязан был тем, что, встречая в них подробное изображение загробной жизни человека, встречая христианский взгляд на эту жизнь, стал христианизировать свои прежние представления и иметь о загробной жизни более полное и ясное представление. Эти же сказания, влияя на народное миросозерцание, впоследствии, в свою очередь, подвергаясь народной переделке, дополнениям и изменениям, соответственно вкусу и национальным особенностям русского народа, становятся уже не пришлыми, а выразителями русских народных воззрений на загробный мир, что мы и видим из уважения, с каким относился русский человек к синодикам, в основу которых легли апокрифические сказания о загробном мире и в которых выразился взгляд не только просвещенного класса, но и простого русского народа, на что может указывать нам их популярность в народе и «до сего дне».