Альтернатива. Пародии, отклики, подражания - Сергей Ерохин

Альтернатива

Пародии, отклики, подражания

Сергей Александрович Ерохин

© Сергей Александрович Ерохин, 2017

ISBN 978-5-4483-7158-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ерохин Сергей Александрович

Джимми

Я знаю, Джимми, Вы б хотели быть пиратом,Но в наше время это невозможно.Вам хочется командовать фрегатом,Носить ботфорты, плащ, кольцо с агатом,Вам жизни хочется отважной и тревожной.

Вам хочется бродить по океанамИ грабить шхуны, бриги и фелуки,Подставить грудь ветрам и ураганам,Стать знаменитым чёрным капитаномИ на борту стоять, скрестивши гордо руки…

Но, к сожалению… Вы мальчик при буфетеНа мирном пароходе «Гватемале».На триста лет мы с Вами опоздали,И сказок больше нет на этом скучном свете.

Вас обижает мэтр за выпитый коктейль,Бьёт повар за пропавшие бисквиты.Что эти мелочи, когда мечты разбиты,Когда в двенадцать лет уже в глазах печаль!

Я знаю, Джимми, если б были Вы пиратом,Вы б их повесили однажды на рассветеНа первой мачте Вашего фрегата…Но вот звонок, и Вас зовут куда-то…Прощайте, Джимми, – сказок нет на свете!

Александр Вертинский

…

Я помню, Джимми – Вы хотели быть пиратом.В то время это было невозможно.Вы были мальчиком и Вы не виноваты,Что и ботфорты, и кольцо с агатомНе Вам достались… Дюжина пирожных

Да недопитый кем-то ром в бокалеДобычей Вашей были, но и толькоВо время плаванья на шхуне «Гватемале».Пиратской шхуне – так ведь Вы мечталиНочами долгими без сна на жесткой койке?

Но вот Вы выросли и мальчик при буфете,Которым Вы когда-то начинали,Остался в прошлом. Бизнесменом стали…Для всех и каждого теперь в авторитете.

Вас просто до смерти боится метрдотельШеф-повар, неединократно битый…И даже верный Ваш охранник бритый,И женщина, что греет Вам постель…

Да, Джимми, не случилось стать пиратом.В двенадцать лет смешно мечтают дети.Судьба в игру играет с нашим братом,Дразня желаний выбором богатым…Без сказок было бы труднее жить на свете…

Венок

Вот и всё. Панихида кончена.Над собором пробило час.Этой пытке остро-утонченнойПредаюсь я в последний раз.

Синеватые нити ладана,Недоплаканных слёз комок —Всё понятно и всё разгадано.Эти строки – любви венок.

Что ж тебе пожелать? Любовника?Или счастья на двух персон?Не забудь позабыть виновника,Что нарушил твой сладкий сон.

Он обманут мечтой-гадалкою,Умирает один в глуши.Не сердись за попытку жалкуюДокричать до твоей души.

Я любовь твою, я, как веточку,Засушу между старых книг.Время быстро сотрёт отметочку,Всё сотрёт его грозный лик.

Ну, прощай, моя птица бедная,Королева моих вершин.Ты теперь навсегда безвредная,Он долюбит тебя один.

Александр Вертинский

…

Вот и все. Повенчались. Кончено.Ты ко мне повернулась в фас.Носик твой – карандашик отточенныйМне нацелился прямо в глаз.

Свет струится в оконца узкие,В горле радостных слез комок…Почему ты такая грустная?Разве я тебе не помог?

Замуж взял. Мы теперь любовники.Но законные. Двух персон —Мы банкета в кафе виновники —Встретит с ласковостью гарсон.

Он, обманут улыбкой сладкою,Чаевых будет ждать больших.Рассчитаемся шоколадкою.И спасибами от души.

Всю-всю-всю тебя, как конфеточку,Оближу и когда твой крикНочь разбудит, и ты, как веточка,Изогнешься в руках моих…

Все тебе я припомню, вредная!Как же мучила ты мужчин!Как… Как… Как… Как… Как последняя…Безо всяких на то причин…

Я любила тогда трубача…

По паркету скользила парчаПод мазурки, кадриль, полонез.Я любила тогда трубачаЗа усы и внушительный вес.Выдувала венгерки труба,Щеки прятали цвет его глаз.Для меня этот бал был не бал,Для меня этот вальс был не вальс.– Вы к глазам поднесите лорнет, —Прошептал мне красавец кузен. —К нам идет, посмотрите, корнет,Так придите в себя, кес ке се?Я платочек к глазам поднесла,Но сдержала нагрянувший плач.Отчего, отчего на балахНе танцует мой милый трубач?..Не танцует трубач, хоть плачь!!!

Лариса Рубальская

…

По паркету скоблил кринолин,Развевались шелка и парча…Я красивый, большой, но один…Не полюбит никто трубача…Не вальсировать мне на балуНежный девичий стан не обнять…Я стою за оркестром в углуСлезы капают… Вам не понять..Там лорнеты, духи, веера…Кес ке се, же ву при и мадам…Смех, веселье, вино до утра…Их кареты свезут по домам…У меня – варикоз на ногахИ давлений в левой груди…И в подвале живу, в двух шагахОт собрания.Бедно.Один.

Месье, же не манж па…

Я родился почти под Парижем —

(Он за Брянским дощатым углом).

Тут дороги немного пожиже,

И прононс – с характерным слоХГо'м.

Я родился почти что французом,

В смысле русский совсем я не знал.

Я лежал на весах голопузый

И «месье же не манж па» кричал!

Ну не так, разве в этом ли дело?

Просто кушать хотел всё острей.

И вопил в новый мир ошалело —

Дайте сиську тугую скорей!

Владимир Лисеенко

…

Я родился как многие – где-то.

Где над дверью табличка Роддом.

Я лежал на весах неодетый,

Этот мир принимая с трудом.

Обладая бессвязностью речи,

Но желая еды и любви,

Я орал перепонки калеча

Окружающим: будьте людьми!

По-французски орал, по-немецки,

По-английски, по-польски орал,

Понимая их все не по-детски,

Только русского не понимал.

Много лет пролетело напрасно —

Так освоить его и не смог

В совершенстве… Почти ежечасно

Ошибаюсь. Печальный итог…

Но тогда все закончилось сладко.

Вспоминаю, как твердый сосок,

Окруженный упругостью гладкой,

Тонкий мой оборвал голосок.

С той поры в подсознании живо:

Счастье это большая кровать

И она, с пышной грудью красивой,

По звонку, приносящая жрать.

Извив

Луна холодными рогамиВспорола тучу надо мной,Когда я, странствуя снегами,Скрипел крахмально тишиной!Ночь побледнев, упала теньюИ поплелась за мною вслед,На пару с лёгкою метелью…Я шёл, усталый от победИ женской ласки потаённой,Туда, где клейкая листва,И к той, с которою, влюбленный,Познал секреты естества!Блуждал извивами дороги,Спешил, порой срываясь в бег…А сзади виделись итоги —Мой каждый шаг, мой каждый грех…

Владимир Лисеенко

…

За мною шли ватагой шумнойМой каждый шаг и каждый грех.Полярной долгой ночью луннойЯ собирал с собою всех,

Кто стать свидетелем случайнымЛюбовных мог моих победИ этим, пусть и невзначай, ноНавлечь немало страшных бед

Мог – тавтология, простите —На жизнь семейную мою.Прошу вас: строго не судите —Когда один в чужом краю,Не каждый в силах ограничитьФизиологию свою…

Мы шли и ночь плелась за намиИ даже легкая метель,Пыля скрипучими снегами,К нам прицепилась… Я кобель…

Но, чтобы милая не знала —В краю, где клейкая листва, —Что не она пораскрывалаМне таин женских естества,

Всех уничтожу, как Сусанин.Запутаю среди дорогИ убегу, их там оставив.И не раскаюсь – видит Бог!

Один лишь только месяц лунныйС рогами взглянет на меняС тоской с небес…БлагоразумныйИ преданный жене, как я.

Двухведёрная поэзия

Он поражает глубинойСвоих великих откровений.– Какой шедевр! – кричит иной,Другой прошепчет тихо – Гений!Поэт с достоинством кивнёт,Самодовольно улыбнётся,Свой фас и профиль пронесёт,Как баба вёдра от колодца…

Владимир Лисеенко

…

Кряхтя и охая подчасДа, отдыхая, то и дело.И вспоминая всякий раз,Что уж не молодая дева…

Что надо бы себя беречьНе хорохориться напрасно…Но здесь ведь не об этом речь…Ведь у поэта все прекрасно.

В одной руке несет он фас,В другой сжимает крепко профильИ очаровывает насСтихом…Литературный профи.

Мадам